Николай Потапович рукой помахал, калитку закрыл и по своим делам пошел. Наверное, в лаптях ходить неудобно, уж очень сильно он косолапил.
Иду дальше. У каждого домика собака лежит: ни лает, ни рычит, а смотрит только.
Иду я иду, и подхожу к одному дому. Собак нет и забора тоже. А вот железа было много. Рядом с крыльцом лежали гнутые рельсы, какие-то огромные куски железа, цепи и половина железного корпуса машины. Ровно половина и крыло. Железное. С перьями! Перья тоже из железа. Красивое такое крыло. Стою смотрю. А крыто уползает. Медленно так, как гусеница. Раз и за углом дома скрылось. Ого, подумала я, и пошла дальше.
Домики, домики. В палисадниках цветочки и крапива. Дошла я почти до конца деревни. За последним домом виднелась полоска зеленого поля и лес. Роса на траве уже высохла, и солнце стало припекать.
У дома, к колышку была привязана корова. Черная, с белыми пятнами. Но не это меня остановило. У дома были ноги! Настоящие, куриные ноги. Только размером со слона.
Стою, смотрю. Челюсть не подбираю, пусть себе лежит.
Ну и чего вылупилась? Можно подумать, избы на курьих ногах не видела? раздался справа низкий голос.
Только в книжках, на картинках! шепчу в ответ.
А, городская!
Я кивнула не поворачиваясь. Трудно оторваться от разглядывания гигантских куриных ног.
Ты эта, иди отсюдова лучше. Ноги они не для туристов!
Я повернулась на голос, но там, никого кроме коровы не было.
Эх, городские! Ни ума, ни понятия. Разве можно так зеньки пучить?
Эээ?
Му, говорю! Муууу.
Меня проняло. Сначала гусь, теперь корова! Вы что, издеваетесь!? Я уже большая, и во всякую ерундистику не верю. И вообще! Нельзя так со мной. Я хоть и привыкшая, но все это как-то
И тут я, неожиданно для себя разревелась! Вот, как можно надо мной издеваться!? То знаков понавешивают, а я думай, что к чему. То животные говорящие А-а-а-а! Хочу домой, в родные стены! Хватит с меня деревни и блинов с автомобиль!
Хлюпая носом, я побежала к дому Агриппины Микулишны, радуясь, что дорога прямая.
Глава 3.
Мокрые разговоры под малиновое варенье
Моя сумка-чемодан стояла в углу комнаты совершенно пустая. Агриппина Микулишна разложила все вещи. Противная бабка бесцеремонно рылась в моих вещах. У-у-у-у-у! Новый повод для мокроты.
Я бегала от шкафа до сумки, немного успокаиваясь по ходу. Конечно, я отлично помнила, что мама на раскопках. И что? Я могу в нашей квартире жить одна. Соседка, тетя Юля, будет за мной приглядывать, как обычно. А спать я буду с включенным светом, так не страшно. И потом, бабушка Наташа вернется из своего санатория и заберет меня к себе. У нее, конечно скучно, и ничего нельзя трогать, но зато, она не запрещает смотреть телевизор и играть в телефон! А тут телефон не ловит, и телевизора нет! Или к маме могу, прямо на раскопки Хотя нет, там палатка и комары
Оля, пойдем за стол. Поговорить надо! прогудела где-то у потолка Агриппина Микулишна.
Я помотала головой. Слезы опять просились наружу. Не пойду я ни за какой стол. Не буду я ни с кем говорить.
Мне на автобус надо успеть. Потом на поезд. Некогда разговоры говорить.
Давай, подсоблю! Но на дорогу поесть надо. Сил прибавится.
Бабушка Агриппина стала помогать укладываться. Потом сходила и принесла мою зубную щетку.
Вроде все собрали! оглядев комнату, сказала она. Пойдем, Оленька! Перекусим, и я тебя на автобус провожу. Ты к матери поедешь?
Мне было удивительно. Не привыкла я, что взрослые не спорят, а наоборот помогают. Поэтому послушно пошла за стол. Гор еды не было. На столе стояла тарелка с сыром и хлебом и чашка чая.
Бутерброды тебе сделать?
У Агриппины Микулишны голос был грустным.
Да, пожалуйста!
Хорошо, ты чай пей и кушай. А я пока настрогаю тебе в дорогу.
Я пила чай и ела любимый сыр. Бабушка возилась на крохотной кухоньке, как она только там умещается?
Без лишних разговоров мы шли к автобусу. Погода, такая солнечная с утра, испортилась. На небе гуляли хмурые, недовольные тучи. Собак и людей видно не было.
Бабушка поставила сумку на траву, и мы стали ждать. Молча.
Мне почему-то было стыдно. Вон она какая. Не спорит, помогает, провожает. А я? Разве так можно!
С-спасибо вам! чуть заикаясь, сказала я.
За что, детынька?
За все!
Да, разве я не понимаю. Скучно у нас. Да и для городских необычно. Деревня. А в городе у тебя подружки пади, развлечения всякие.
За все!
Да, разве я не понимаю. Скучно у нас. Да и для городских необычно. Деревня. А в городе у тебя подружки пади, развлечения всякие.
Рассказывать о полном отсутствии подружек не хотелось. Бабушка тяжело вздохнула.
Отец твой у меня гостил летом, пока мальцом был. Нравилось ему тут. А потом вырос и уж не приезжал более. Взрослым чудно тут больно.
Папа у вас тоже в гостях был?
Был, а как же. У нас природа. Воздух
Не знаю, почему я спросила. Обычно я такие темы избегаю. Мама про папу не говорит, она плачет только. Баба Наташа тоже сначала плачет, а потом ругаться начинает.
А какой он был? Я его совсем не помню.
Агриппина Микулишна опять вздохнула.
Оно и понятно, ты крохой совсем была.
Мне три года было.
Почему-то про кроху обидно слушать.
Вот я и говорю кроха совсем. А отец твой шустрым был. Тут него дружок закадычный завелся. Ох, и хулиганили они
Бабушка вздохнула и с мрачным видом стала изучать тревожное небо.
Странно слышать про взрослых, что они хулиганили в детсве. Как же тогда они стали взрослыми? Баба Наташа, например, такая строгая, а вдруг тоже в детстве хулиганила? Или взять Агриппину Микулишну. Страшно же представить, что она хулиганить может. Я даже сглотнула, представила девочку Гриппу и ее шалости. Бр-р.
Автобусом и не пахло. А вот тучи злились сильнее, заволакивая небо чернотой. На поляне перед деревней была только покосившаяся табличка с название «Лихово» и все. Не деревца, ни кустика.
Дождь пойдет.
Ливень. отозвалась бабушка.
Автобуса нет.
Да он же сам по себе ездит. Топтыгин наш сельский староста, все бьется, да куды там. Без толку. Гришка, водитель тобишь, как доберется до хм до этого самого Хм.
Бабушка замялась. И стала пристально смотреть на дорогу. А меня прорвало:
Там корова разговаривающая, и избушка на курьих ножках и гусь.
Что гусь?
Говорящий!
Стало неудобно. Мне что-то там опять привиделось. Я испугалась, что понятно, я в деревне первый раз. Испугалась, разревелась и прибежала вся в слезах в дом вещи собирать.
Мне наверное все причудилось. отчаянно краснея, сказала я.
Бабушка внимательно рассматривала тучи. Мне на нос упали первые капли.
Ливанет сейчас! почему-то шепотом поведала Агриппина Микулишна.
Может быть, домой пойдем? так же шепотом спросила я.
Нет, не дойдем. покачала головой бабушка и добавила. Бежать надо, Оля. Бего-о-о-о-ом!
И она рванула с сумкой назад к дому. Я с ливнем за ней.
В дом мы прибежали совсем мокрые. Бабушка быстро стащила с меня мокрую толстовку и помогла разуться, потом стала раздеваться сама. Я чихнула.
Ох тыж, простуда. Брысь окояная! как-то по-особому фыркнула бабушка. Надо тебя, Олюшка, в баньке попарить.
Может не надо? мне стало страшно. Вспомнилась почему-то баба Яга. Она тоже вечно всех парить бралась. Мисс Марпл удивленно приподняла брови. Она про баню в своей Англии и не слышала!
Да не бойся. Банька лечит. Пойду, затоплю. А потом будем чай пить с малиновым вареньем.
Сопротивлением бесполезно.
Меня вымыли в бане. Там было очень тепло и вкусно пахло травой, деревом и цветами. Бабушка завернула меня в огромное полотенце и на руках (во мне, на минуточку, тридцать пять килограмм) принесла домой.
Мы пили чай. Агриппина Микулишна пододвинула мне банку варенья и дала ложку. Столовую.
Ешь. Это заместо аспирина.
Я щурилась от удовольствия, ела варенье, смотрела на бабушку и на дождь, который стеной лил за окном.
Бабушка, громко отдуваясь, пила чай из цветастого блюдца.
Я, Оленька, врать не приучена. Деревня у нас непростая. Сложно объяснить все это. Папа твой деревню нашу называл сказочной аномалией.
Как это?
От варенья я разомлела. Страха совсем не было, только любопытство. Видно на меня так варенье действует.
Я сама не знаю. Но он говорил, что к нам сюда все сказки слетаются и живут тут какое-то время.
Что? Сказки? С этого места подробнее!
Кто у вас есть? Вампиры, зомби? вот тут надо прояснить. Если вампиры есть то я домой сразу же. И с зомби мне не по пути. А если нет
Хто такие? Нету у нас нечисти. Бывает, залетает что лихое. Но, на то Николай Потапович есть да и Димка-кузнец!
Очень интересно. А, что вампиров нет хорошо.
Корова говорит? надо все уточнить.
Оленька, понимаешь, у каждого тут своя сказка!