Иди ко мне, дорогая!
Дальнейшее происходило, как в тумане.
Муж вдруг поднял меня на руки и бросил на кровать. Грубо! Резко! В голове словно разорвалась граната: «Насиловать будет? Но зачем? Я сама дам!» Лепестки роз закружились в воздухе и осыпали свадебное платье, и на белоснежной ткани они вдруг показались мне капельками крови. Не совсем верная ассоциация для первой брачной ночи.
Мотнула головой, отгоняя видение, и притянула к себе Генриха. Пора показать ему то, чему меня научили в «Дубовом раю». Я лизнула кончик носа мужа. Он вздрогнул от неожиданности.
Ах, ты! Проказница!
Хохотнул и впился в мои губы поцелуем, жестким, волнующим, дерзким. В нем не было ни капли нежности. Его язык бесцеремонно проник в мой рот, пробежал по внутренней стороне губ, пощекотал уголки, и я с жаром отдалась этому поцелую. Дурное предчувствие, мгновение назад пронзившее меня, улетучилось.
Да, я такая! наконец смогла вдохнуть я.
Вкусная.
Ага! я запустила пальцы в тщательно уложенные волосы мужа и разлохматила их. Иди ко мне.
Но Генрих не торопился. Он протянул мне руку и, когда я встала, включил музыку. Мы медленно закружились в танце. Я не понимала, почему он так себя ведёт. Сначала напугал чрезмерной грубостью, потом ошеломил волной нежности. Обычно мужчины, оставшись наедине с юной женой, срывают с неё платье. А тут такая выдержка!
О Боже! А если он импотент? Вдруг неспроста выбрал меня! Он знал, какое обучение проходила я в «Дубовом раю». Желание жениться на девственнице это отговорка, приятный бонус, повод гордиться браком.
Но уже первый тур танца доказал обратное. Я чувствовала все возрастающую эрекцию мужа, а его объятия и поцелуи становились крепче и жёстче. Через минуту я почти висела в воздухе на сильных руках, едва касаясь пола носками туфель. Мы сделали несколько кругов по спальне.
Мелодия закончилась, и я почувствовала, как сексуальное напряжение у мужа исчезло. Что это? Он так быстро кончил? Или ему для возбуждения нужны другие стимулы, нежели мое тело? Но какие? Понять, в чем я ошиблась, без жизненного и сексуального опыта было невозможно.
Я сейчас, тихо сказал муж и исчез в ванной комнате.
Теперь я растерялась. Очарование момента пропало. Свечи чадили и вызывали головокружение, смятое покрывало, усыпанное увядшими головками цветов, валялось на полу и казалось старой тряпкой. Я чувствовала себя Золушкой, у которой с боем курантов карета превратилась в тыкву, а прекрасные кони стали мышами.
Что делать? Раздеться или подождать, пока Генрих сам снимет платье? Может, в его семейке снобов принято по-другому?
Дверь ванной внезапно распахнулась. На пороге стоял обнаженный Генрих. Его великолепное, заботливо вылепленное в тренажерных залах тело блестело капельками воды. Он держал полотенце, обернутое вокруг бедер, и внимательно смотрел на меня, а я не могла отвести восхищенного взгляда от этого красавца. Я даже почувствовала ревность к бессовестным каплям, завладевшим моим мужем.
Он помедлил и тут одним движением снял полотенце и швырнул его на пол. Мой взгляд опустился ниже. Я вздрогнула и сделала шаг назад. Что это?
Между ног болтался орган внушительного размера.
Я уставилась на него и сглотнула от испуга. Если его член такой величины в спокойном состоянии, то, как он будет выглядеть во время эрекции?
Что, детка, не ожидала? усмехнулся муж.
Н-нет, заикаясь, пробормотала я. Такой огромный
Иди ко мне, крошка! он протянул руку.
Но я невольно подалась назад. Впервые за все время пребывания в чужой стране почувствовала жгучее желание сбежать и вернуться домой в свою провинцию, в родной Звениговский район. Устроиться утятницей на ферму, выйти замуж за тракториста, родить пяток детей и жить с милым в шалаше и в нищете, как живет большинство в русской глубинке.
Я никогда только в кино
Сделала еще шаг к двери.
О, моя девочка смотрит порнушку? пошёл на меня Генрих.
Я от него
Нет, что ты! Это сериал «Рим». Там был раб с таким же
О Боже! Что я несу?
С чем, таким же?
Ну н-не знаю
Генрих рывком дернул меня на себя, я задрожала.
Оу! он захватил зубами мою нижнюю губу, слегка прикусил и отпустил. Во рту все пересохло. Этот прелестный ротик не может произнести грязное слово? Скажи: «Член».
Генрих стал расстегивать молнию на свадебном платье. Моя уверенность слетела в один миг. Только что я хотела показать ему свои навыки по соблазнению мужчин, и вот уже сама готова была спрятаться.
Оу! он захватил зубами мою нижнюю губу, слегка прикусил и отпустил. Во рту все пересохло. Этот прелестный ротик не может произнести грязное слово? Скажи: «Член».
Генрих стал расстегивать молнию на свадебном платье. Моя уверенность слетела в один миг. Только что я хотела показать ему свои навыки по соблазнению мужчин, и вот уже сама готова была спрятаться.
Член, прошептала я.
Громче!
Влажный язык сделал дорожку по моей шее, заставив задрожать, и спустился в ложбинку декольте. Колени подогнулись. Я хотела сесть на кровать, но муж не позволил. Платье упало. Теперь на мне остались бюстгальтер, стринги и кружевные чулки на резинке. Кожа покрылась пупырышками. Я боялась опустить глаза: там, внизу, между ног мужа росло чудовище, которое вот-вот ворвётся в меня и растерзает к чертям собачьим.
Член! выкрикнула я от ужаса.
Отлично, майне либе! Генрих отодвинул кружево бюстгальтера и освободил одну грудь. Восхитительно! И что в сериале делал этот член?
Горячие губы захватили мой напряженный сосок и втянули его в рот. Я взвизгнула и вцепилась в волосы мужа.
Он
Что он?
Теперь пришла очередь второго соска. Его Генрих прикусил так, что горячо стало между ног. Я невольно сжала бёдра. Непреодолимое желание упасть на спину и раздвинуть колени сжигало изнутри.
Он был у раба, которого подарили героине.
О-о-о! Древние римлянки знали толк в интимных утехах, хохотнул Генрих и запустил пальцы мне в трусики. Я подпрыгнула и простонала:
Я не могу говорить Дорогой!
Правда? А ты попробуй!
Пожалуйста, не мучай меня!
Генрих засмеялся, взял мою ладонь и положил ее на ствол чудовища.
Погладь его.
Я не могу, прости.
Но убрать руку не удалось. Муж крепко сжимал ее, и я чувствовала подушечками пальцев, как пульсирует каждая жилка на горячей коже. Генрих надавил мне на голову и заставил опуститься на колени.
Поцелуй его! Возьми в рот, майне либе!
Не могу!
Ты хочешь, чтобы он ворвался в тебя без подготовки?
Я отчаянно замотала головой, из глаз брызнули слёзы. Не так я представляла себе первую брачную ночь! Не так!
Но муж был непреклонен: он сдавливал мне шею, пока губы не коснулись горячей плоти.
Ну, детка! Не капризничай! Ты должна подружиться с ним. С этого момента он спутник твоей жизни, муж сделал паузу, на какое-то время.
Мне бы прислушаться тогда к словам мужа, уловить в них двойной смысл, но меня сжигали совсем другие эмоции. Разум отключился полностью. Из груди поднимался первобытный страх и ещё что-то, не имевшее пока названия.
Я раскрыла рот и обняла губами гладкую головку.
Глава 4. Мари
Генрих со стоном подался вперёд, и его член лег на мой язык, заполнив рот целиком. В «Дубовом раю» мы репетировали на дилдо среднего размера, а этот инструмент средним назвать было нельзя.
Но рука мужа гладила меня по волосам, успокаивая, другая поддерживала шею и направляла на нужный путь мягко и без насилия. Во всяком случае, сложилось впечатление, что меня хотят обучить, а не принудить.
Я неожиданно вспомнила азы минета, которые преподавали нам, курсанткам, в «Дубовом раю». Оттянула пальцами кожу на стволе, сжала головку в кольце губ. Языком в это время делала разные движения, словно облизывала эскимо.
Взять член полностью в рот я не могла, поэтому стимулировала головку и зону чуть ниже, пальцами поглаживала ствол, ласкала мошонку. Генрих закрыл глаза лучший сигнал того, что я все делаю правильно.
Язык и губы делали свою работу, а душа успокаивалась. Если такова моя плата за благополучную и счастливую жизнь, что ж, надо принять ее с благодарностью. Доставить наслаждение любимому человеку лучшее из блаженств.
Несколько минут Генрих постанывал от удовольствия, а потом резко выдернул член из моего рта. Это было так неожиданно, что я растерялась.
Я сделала что-то не так?
О, нет, майне либе! Ты была вполне профессиональна. Признайся, проказница, он зажал двумя пальцами мой подбородок и поднял голову. Сколько раз ты делала минеты на базе?
Нисколько! Как ты можешь, дорогой! Мы изучали только теорию.
У меня от обиды задрожали губы. Я так старалась, а муж смеется. Теперь он казался мне человеком, искушенным в сексуальных играх и ласках. Кажется, он еще подергает за ниточки мои нервные клетки.
Прелестно, муж помог мне встать на ноги и звонко хлопнул по ягодице, иди сюда. Хочешь выпить?