Я, конечно, не знаю, какие ты испытываешь к нему чувства и на чём они основываются, но могу дать тебе только один совет: подумай хорошенько, прежде чем отказывать, как ты сама сказала, хорошему человеку. Нам уже с тобой обеим по тридцать. Мне-то точно век старой девой куковать. А к тебе счастье само в руки идёт. Привяжешься к нему и полюбишь, тем более когда дети появятся. Но решать, конечно, тебе.
Эх, Клава! в отчаянии воскликнула Вера. Мне как в русской пословице: «И хочется, и колется, и мама не велит».
Ну, маму ты сюда однозначно напрасно приплела, усмехнулась Клава, насколько я знаю Татьяну Васильевну, она будет двумя руками за. Кстати, ты рассказала ей об Андрее?
Нет, покачала головой Вера. Вернее, то, что мы с ним ездили вместе отдыхать, она знает, но что Данилов сделал мне предложение, я ей не сказала. И пока не собираюсь.
Почему?
А то ты сама не знаешь! Она как вцепиться в меня, так и не отпустит, пока до загса не дотащит.
Клава рассмеялась.
Моя мама точно так же поступила бы, только ей вцепляться не в кого.
А хочешь, я тебя с Андреем познакомлю? неожиданно спросила Вера.
С ума сошла! Это ещё зачем?
Может, ты ему больше понравишься, задумчиво глядя на подругу, проговорила Вера.
Не говори глупостей, рассердилась Клава, я у подруг женихов не отбиваю, и тебе это прекрасно известно.
Прости, я неудачно пошутила, пробормотала Вера, хотя предложение её вовсе не было шуткой. Ей на самом деле хотелось свести шефа и подругу и посмотреть, что из этого получится. Но, хорошо зная свою подругу, она была уверена, что Клава никогда не согласится на предложенную ей авантюру, только рассердится всерьёз. А сердиться Клава умела по-настоящему, хоть и делала это очень редко.
Разговор с Андрея перешёл на другие темы. Время прошло незаметно, и так случилось, что обе одновременно посмотрели в окно и увидели, как ярко-оранжевый солнечный шар скатывается к закату, оставляя после себя вереницу пылающих облаков и разноцветную россыпь бликов.
Засиделась я у тебя сегодня, сказала Вера, пора и честь знать.
Оставайся ночевать, предложила Клава, ведь завтра воскресенье.
Спасибо, вздохнула Вера, хорошо у тебя, подруженька, но мне надо побыть одной, сказала Вера.
И то верно, согласилась Клава. Надеюсь, ты соберёшься с мыслями и примешь верное решение.
Я тоже на это надеюсь, едва слышно выдохнула Вера.
Глава 3
Каждый день по пути на работу Вера, сокращая путь, проходила через маленький, но уютный парк. В его липовых и каштановых аллеях по вечерам обнимались влюблённые парочки, ближе к вечеру в парк стекались самодеятельные музыканты, утром гуляли собачники, несмотря на то что их оттуда регулярно прогоняли. Особо предусмотрительные из них носили с собой на западный манер совочки и мешочки, при помощи которых убирали за своими питомцами. Ко многим спокойным собакам местные обитатели привыкли, и на них не набрасывались даже гуляющие там же мамочки и бабушки с детьми. Как-то так само сложилось, что атмосфера в парке была умиротворяющей. Здесь же демонстрировали и продавали свои работы художники, которым были недоступны галереи и которым не хватило места на пешеходной улице города.
Вера, собственно говоря, не только никогда не интересовалась работами этих художников, она даже ни разу не посмотрела в их сторону, считая, что все талантливые живописцы выставляют свои полотна в вернисажах. А то, что можно увидеть в парке, может понравиться разве что деревенским простушкам или горожанкам, живущим на окраине, в уцелевшем с начала прошлого века частном секторе. Откуда в ней зародился этот снобизм, сказать трудно. Несомненно, районный парк не парижский Монмартр, но всё же, всё же
В это утро Вера больше смотрела себе под ноги, занятая мыслями о том, что через каких-нибудь полчаса она встретится с Андреем
А она так и не решила, что ответить ему. Разум говорил ей о том, что нужно согласиться, и немедленно. А глупое сердце сопротивлялось, сердцу хотелось мистерии чувств, романтизма и даже где-то немного пострадать. Вера удивлялась сама себе, неужели всё это время в ней спала уездная барышня позапрошлого века.
Она обо что-то споткнулась и чуть не упала. Но кто-то вовремя подхватил её под локоть.
Ой, простите, раздалось у неё над ухом.
Вера подняла голову и встретилась взглядом с упоительно голубыми глазами. Они были такими чистыми и бездонными, что казались неотъемлемой частью небес. Вера помотала головой и только тут сообразила, что глаза эти принадлежат худощавому, хорошо сложенному блондину среднего роста. Он стоял теперь напротив неё и улыбался, демонстрируя два ряда небольших, но ослепительнобелых зубов.
Только тут до неё дошло, что, задумавшись, она на шаг свернула с дорожки и налетела на одну из картин.
Это, кажется, не вы, а я должна извиняться, смутившись, пробормотала Вера.
Ну что вы, ещё шире улыбнулся он.
Вера наклонилась и подняла картину. Едва взглянув на неё, она почувствовала что-то наподобие солнечного удара. Хотя нет, это не могло быть связано с солнцем. Ведь на картине была осень, а если ещё точнее, то ласточки, улетающие в тёплые края. Ей сразу вспомнилась строка из стихотворения Джона Китса «Ода осени» и сразу в двух переводах. Первый в переводе любимого ею Маршака «И ласточки щебечут в память лета». Второй, который на данную минуту казался ей наиболее подходящим, в переводе М. Новиковой «И ласточки щебечут на отлёт».
Не понимая, что и зачем она делает, Вера схватила картину, прижала её к себе и выпалила:
Я покупаю у вас эту картину! Сколько я вам должна?
Эта картина не продаётся, услышала она слегка насмешливый голос.
И тотчас подняла глаза. «Он что, смеётся надо мной?» пронеслось у нее в голове. Но как она ни вглядывалась в лицо художника, теперь на нём не было и следа от улыбки.
Мы, кажется, не поняли друг друга, Вера полезла в кошелёк, достала деньги и протянула их художнику, надеюсь, этого хватит, она постаралась, чтобы голос её прозвучал как можно строже.
Вполне, кивнул он, но я уже сказал, что эта картина не продаётся.
То есть? растерялась Вера. Зачем же тогда она здесь находится?
Эта картина ждала вас, его голос прозвучал с ласковой вкрадчивостью.
Что? Что вы сказали? брови Веры взметнулись вверх.
Отчего же вы так удивляетесь, милая девушка? Вы сами нашли эту картину или картина притянула вас. Это не важно, но вы нашли друг друга.
Вера по-прежнему смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Я не могу продать вам эту картину, проговорил он на этот раз грустно, но я могу вам её подарить! его глаза осветились внутренним светом. Так что уберите свои деньги, забирайте картину и ступайте.
Куда ступать? зачем-то спросила Вера.
Я не знаю, он пожал плечами, вы ведь куда-то шли.
На работу.
Ну так вот. Или вы передумали? в его глазах блеснул лукавый огонёк.
Ничего я не передумала, сердито отозвалась Вера, как можно передумать идти на работу?
Он снова пожал плечами.
Мне это неведомо.
В смысле? удивилась Вера.
В том смысле, что я там давно не был.
Не были где?
На официальной работе. Моя работа здесь, он обвёл широким жестом пространство вокруг себя, и в мастерской.
У вас есть мастерская? почему-то заинтересовалась она.
Если можно так выразиться, прозвучал его уклончивый ответ.
Интересно, сорвалось с губ Веры.
Если интересно, то я могу вам её показать.
Только не сейчас, поспешно отозвалась девушка.
Естественно, мягко улыбнулся он, сейчас ведь вы торопитесь на работу.
Да, Вера повернулась, чтобы уйти.
Значит, вы не хотите взять мою картину? прозвучало ей в спину.
Хочу, обернулась она, но я не могу принять такой дорогой подарок от совершенно незнакомого мне человека.
Так за чем же дело стало, давайте познакомимся. Меня зовут Эдуард, Эдуард Прилунин, можно просто Эд. А вас?
Вера Матвеевна Евдокимова.
Можно просто Вера? спросил он.
Вера для своих, нерешительно проговорила она.
А разве мы уже не свои? подмигнул он ей весело и открыто в то же время.
Я даже не знаю
Что тут знать, забирайте картину! Дарю от всей души! он несколько театрально прижал руку к сердцу.
В таком случае я её, пожалуй, возьму, не слишком уверенно проговорила Вера.
Конечно, возьмёте! Обратного пути нет.
Вера облегчённо рассмеялась, подхватила картину и собралась уйти.
Э, так не пойдёт, остановил он её.
Что-то не так? спросила Вера.
За вами должок, произнёс он небрежно.
Какой должок? не поняла Вера. Вы же сами сказали, что подарили мне картину.
Подарил, кивнул он, но вы сделали бы мне большое одолжение, если бы вечером согласились сходить со мной в кафе.
В кафе? Зачем?
Просто приятно провести время, друзья же хотят в кафе.
А разве мы с вами друзья?
А разве нет?
«Хотя почему бы и не сходить в кафе с этим симпатичным художником, озорно промелькнуло в Вериной голове, меня же это ни к чему не обязывает».