Подробный анализ дореволюционных трудов, посвященных христовщине, представлен в работе А. А. Панченко «Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект»[14], самом крупном из современных исследований культуры христоверов. Из всего корпуса этих трудов наиболее значимыми для нашего исследования можно считать работы В. В. Нечаева[15], И. А. Чистовича[16] и Г. В. Есипова[17], вводящие в научный оборот архивные материалы о христоверах.
Работа В. В. Нечаева представляет собой аннотированную опись документов, хранящихся в фондах первой и второй следственных комиссий о раскольниках, дополненную вводными замечаниями автора и приложениями, содержащими статистические и топографические данные о христоверах XVIII века, сопоставление аллегорических образов из первого известного сборника молитв[18] с духовными стихами, собранными на столетие позднее, а также публикации отдельных фрагментов допросов христоверов[19].
Среди работ современных исследователей христовщины и того исторического контекста, в котором возникают и формируются общины христоверов, нужно отметить труды Александра Сергеевича Лаврова[20], Елены Борисовны Смилянской[21], Александра Александровича Панченко[22], прот. Андрея Бермана[23], Юджина Клэя[24]. Знакомство с этими работами и их авторами определило основное направление представленных в книге исследований. Нельзя не отметить также историософскую работу Александра Эткинда[25], во многом способствовавшую развитию моего интереса к теме русского мистического сектантства. Огромная им благодарность.
Мне хотелось бы также поблагодарить моих учителей Николая Витальевича Шабурова, Николая Львовича Мусхелишвили, Алексея Викторовича Юдина, без мудрых советов которых не только данная книга, но и диссертация не были бы написаны.
Искренняя благодарность Елене Сергеевне Новик, Евгению Борисовичу Рашковскому, Андрею Борисовичу Морозу, Дмитрию Леонидовичу Спиваку и уже упоминавшимся Александру Александровичу Панченко, Александру Сергеевичу Лаврову и о. Андрею Берману за их отзывы на мои работы (дипломную и диссертационную). Отдельно благодарю Людмилу Геннадьевну Жукову, помогавшую мне на разных этапах моего пути и любезно согласившуюся рецензировать настоящую книгу.
Я очень признательна Александру Сергеевичу Агаджаняну за предоставленную возможность ознакомиться с работами Юджина Клэя.
Андрею Андреевичу Игнатьеву, Илье Викторовичу Семененко-Басину, Глебу Гарриевичу Ястребову, Александру Геннадьевичу Кравецкому, Анне Ильиничне Шмаиной-Великановой и Петру Георгиевичу Чистякову я очень благодарна за возможность обсудить с ними многие темы, с которыми я сталкивалась на разных этапах работы над сюжетами, посвященными христоверам.
Отдельная благодарность Российскому государственному гуманитарному университету, предоставившему необходимую базу для проведения исследований и поддерживавшему мои изыскания внутренними грантами. Именно здесь, на базе Учебно-научного центра изучения религий РГГУ, в 2005 году мною была защищена кандидатская диссертация «Хлыстовство как культурно-исторический феномен (на материале общин первой половины XVIII века)», составившая основу этой книги.
Дискуссии о происхождении христовщины
Представители рассматриваемого религиозного движения назывались по-разному. Самое старое из названий их веры «христовщина», переосмысленное самоназвание «Вера Христова». Название «хлысты» появилось позднее. Существует несколько объяснений его происхождения:
от слова «холостые», что указывает на хлыстовскую аскетику,
от слов «хлестать», «хлыст» (в некоторых общинах известны случаи самобичевания),
как искаженное «христы» (указание на хлыстовское лидерство).
Первый вариант происхождения слова кажется мне наиболее вероятным.
В тексте члены согласия («согласники»), о котором идет речь в следственных документах, называются «христоверами», в качестве общего названия их учения и практики вместо «Веры Христовой» употребляется название «христовщина» (по аналогии с названиями направлений староверия). Употребление слов, содержащих пейоративную семантику («хлысты», «хлыстовство», «раскольники», «еретики» и др.) сведено к минимуму и употребляется главным образом в устойчивых сочетаниях «мифы о хлыстах», «хлыстовское причастие», «хлыстовская богородица».
Вопрос о происхождении христоверов ставился многими поколениями ученых. Ответ на него позволил бы с большей определенностью говорить об истоках их литургической практики и переосмыслить некоторые мифы о хлыстах.
Существует несколько довольно противоречивых точек зрения на вопрос о происхождении христоверов. Родиной христовщины исследователь середины XIX века Н. И. Барсов считал Костромскую губернию[26].
Согласно поздним хлыстовским легендам, опубликованным в конце XIX века, первая хлыстовская община была основана около 1645 года во Владимирской губернии. Там, в городе Стародубе, Данила Филиппович провозгласил свои двенадцать заповедей: «Однажды[27] он взошел на гору Городину и здесь-то среди ангелов, архангелов, серафимов и прочих небесных сил сошел с неба сам Господь Саваоф. Силы небесные вознеслись назад на небо, а Господь Саваоф остался на земле в образе человека, воплотившись в Данилу Филипповича Данила Филиппович стал живым богом и назывался верховным гостем, превысшим богом, богатым гостем, его последователи стали именоваться людьми божьими»[28].
Некоторые исследователи XIX века принимают традиционную хлыстовскую версию, но с определенными оговорками.
И. М. Добротворский полагал, что учение христоверов занесено к нам с Запада, через Запорожскую Сечь и Польшу, и распространялось под влиянием масонов в первой половине XVII века, когда Люди Божии, «пораженные оскудением в мире чистоты и благочестия, собрались на святое место и своими молитвами созвали с неба на землю Господа Саваофа Данилу Филипповича»[29].
П. И. Мельников, рассуждая о происхождении христоверов, допускает, что христоверы могут быть приемниками болгарских богомилов или появиться в результате синтеза различных религиозных течений прошлого, занесенных на русскую почву: «Ересь так называемых Божиих людей давно возникла между русскими людьми. Когда именно появилась у нас, определить трудно, даже почти и вовсе нельзя. Может быть, это приемники болгарских богомилов, пришедших к нам еще при Владимире одновременно с православным духовенством; может быть, это слияние манихейства, павликиан, монтанов, богомилов с языческими верованиями и даже некоторыми обрядами давно обрусевшей мордвы».[30]
Н. И. Барсов, сопоставляя хлыстов с гностиками, манихеями, богомилами, а также квакерами, с которыми соотносили христоверов синодальные чиновники XVIII века, различает в учении хлыстов «первоначальную фабулу, идущую издалека, от самых первых веков христианства, и позднейшие наслоения, плод бытовых условий русской жизни»[31].
Н. В. Реутский, а вслед за ним и современные исследователи христовщины, считает повествование о Даниле Филипповиче легендарным и связывает легенду со староверами поморского согласия. Указывая, что первыми христоверами были насельники монастырей и монастырские крестьяне, Н. В. Реутский все же не считает христовщину русским аутентичным явлением и говорит о влиянии учения Квирина Кульмана. Другим источником вероучения и практики христоверов Н. В. Реутский считает учение старца Капитона[32]. Капитон родился в селе Даниловском Костромского уезда, в 1620-е годы жил в пустыни на Ветлуге, затем основал скиты на реке Шуе. Старец носил вериги и был крайним аскетом, его последователи постились по средам, пятницам и субботам и даже на Рождество и Пасху[33]. Капитон не признавал новых икон, например, икону Христа в образе архиерея и Богородицу в царских одеждах[34]. Не ясно, связано ли подобное отношение к иконам с неприятием пришедшей с Запада реалистичной манеры письма, свойственное ревнителям благочестия XVII века, или с отрицанием всех икон нового, никоновского, письма, характерным для староверов.
Многие исследователи считали Данилу Филипповича учеником Капитона[35], хотя распространены версии и староверческого происхождения «первого наставника» христоверов: «он сначала был перекрещенец, и потому имел много старообрядческих книг»[36], которые и бросил в Волгу вместе с новыми.
Приемником Данилы Филипповича, согласно легенде, был Иван Тимофеевич Суслов[37], похороненный в Москве в Ивановском монастыре: «Для утверждения между людьми истинной веры Данила Филиппович избирает себе помощника Ивана Тимофеевича Суслова. Он возносит его на три дня при свидетелях с собой на небеса, после чего Суслов делается сыном Божиим, Христом, и начинает утверждать между людьми истинную веру. Саваоф через некоторое время возносится на небо»[38].