На сей раз кормление затянулось, потому что узник никак не желал успокоиться. Красные вмятины, оставленные кляпом, исчезли, и Милдред, впервые разглядев как следует его лицо, вздрогнула от испуга.
Господи милостивый, да какой же у тебя вид зверский, охнула она. До сих пор я не замечала
Она могла бы и не говорить этого. Уоррику и без того было все известно. Именно потому первые жены так его страшились. Именно потому проклятой девчонке следовало бы держаться подальше. Редкий человек мог вынести взгляд этих глаз, в которых как в зеркале отражались его черные мысли, а жесткие, всегда плотно сжатые губы не часто трогала улыбка. В эту минуту Уоррик был поистине ужасен, особенно еще и потому, что Милдред отказалась помочь, а иного выхода он не видел.
Хорошо бы тебе усвоить, что
Милдред сунула ему в рот кляп и негодующе объявила:
Твои угрозы меня не трогают, любезный! Я подчиняюсь только своей госпоже, а не таким, как ты! Неудивительно, что каждую ночь она приходит от тебя сама не своя. Не мешало бы тебе обращаться с ней помягче, ведь она является сюда не по своей воле! Но ты так же груб и жесток в душе, как и лицом.
Когда же он сможет наконец насладиться местью?!
Бешенство Уоррика не знало границ. Неужели он должен испытывать жалость к женщине, которая каждую ночь хладнокровно его насилует?! Преисполниться сочувствия к гадине, собиравшейся украсть у него ребенка? Да ведь она радовалась, что именно он и никто другой попал в ее сети?! Но почему? Отчего она не страшится его, подобно другим женщинам? Уоррика боялись с того дня, когда ему исполнилось шестнадцать. Тогда он потерял все: дом, семью, друзей, чудом оставшись в живых. И был вынужден выполнить нерушимые условия брачного договора. Те дни полностью изменили не только его характер, но и внешность, тьма, царившая в сердце, легла и на лицо.
С той поры женщины, перебывавшие в его постели, сначала боялись, что он обязательно причинит им боль, подвергнет издевательствам. Даже после второго или третьего раза ему все еще не доверяли, опасаясь жестокости и бесчеловечности. Его жены Застенчивые скромные серые мышки так и не сумели преодолеть боязни, хотя он ни разу не дал им повода посчитать, будто он способен на насилие. Но обе умерли много лет назад. И жили с ним в те годы, когда он мечтал лишь о возмездии, а в крови горела жажда убийства и разрушения совсем как сейчас.
Так чему она радуется? Тому, что он связан и не может ее коснуться? Тому, что знает он будет мертв прежде, чем с него снимут цепи, и потому ей нечего трепетать? Вероятнее всего, его прирежут в этой постели, не дав возможности защищаться.
Уоррик не страшился смерти. Когда-то он даже искал ее: жизнь казалась настолько пустой и никчемной, что Уоррику было безразлично, жив он или мертв. Судьба не слишком баловала его, но было бы жаль погибнуть сейчас, не дождавшись от леди Изабеллы здоровых сыновей. И еще он сожалел о том, что так и не сумеет воздать должное за причиненное ему зло. Он отправится на тот свет, а враги будут торжествовать победу! Сама мысль об этом была невыносима!
Но назавтра, к невероятному изумлению Уоррика, Милдред принесла не еду, а узелок с одеждой и ключи от оков. И судя по ее словам, явилась по настоянию госпожи.
Повезло вам, любезный, что я ухитрилась ключи разыскать! Госпожа желает, чтобы духу вашего тут не было, а сейчас самое время выпроводить вас, пока никто не хватился. Хорошо еще, что брат ее милости отправился в город набирать наемников.
Она деловито вытащила кляп, продолжая бормотать:
Постараюсь убедить его, что ваше семя укоренилось, но все-таки советую убраться подальше. Как бы он не пустился за вами в погоню!
Брат?
Уоррик припомнил перекошенное злобой и ревностью лицо мужчины.
Готов поклясться, они не кровные родственники.
Правда ваша, они сводные брат и сестра, слава Пресвятой Богородице! кивнула Милдред, не глядя на него и торопливо отмыкая кандалы.
А если мое семя не прижилось? Кто-нибудь другой займет мое место в это проклятой постели?
Это не должно интересовать вас, любезный.
В таком случае растолкуйте хотя бы, зачем ей так нужен ребенок? Именно мое дитя?
Неужели леди Ровена ничего ему не сказала? Что же, какое до этого дело служанке!
Милдред безразлично пожала плечами:
Зачем же еще, как не для того, чтобы сохранить это поместье? Она вышла замуж за старого лорда, владельца Керкборо, но беднягу угораздило протянуть ноги в день свадьбы, незадолго до того, как вас захватили в плен. Ребенок станет новым наследником.
Зачем же еще, как не для того, чтобы сохранить это поместье? Она вышла замуж за старого лорда, владельца Керкборо, но беднягу угораздило протянуть ноги в день свадьбы, незадолго до того, как вас захватили в плен. Ребенок станет новым наследником.
Жадность. Да, так он и предполагал. Керкборо богатое поместье, с целым городом в придачу. Уоррик не попросился на ночлег в замке, поскольку не хотел видеть его владельца и объяснять причины своего появления. Кроме того, эскорт из тридцати вооруженных людей вызвал бы ненужный переполох. Именно поэтому он и выслал их вперед. В ту ночь он нуждался лишь в мягкой постели и теплой воде для купания. И совсем не рассчитывал на алчную девицу, вздумавшую любой ценой прибрать к рукам богатство старика.
Едва последняя цепь с грохотом свалилась на пол, Милдред поспешно отступила. Уоррик осторожно опустил онемевшие руки, скрипя зубами от боли в затекших мышцах. Челюсти тоже нестерпимо ныли, даже теперь, когда во рту больше не было кляпа. Уоррик, не дожидаясь, пока конечности немного отойдут, принялся торопливо одеваться. Камиза[4] была сшита из невероятно грубой и толстой ряднины, которую носили обычно самые низкие рабы. Хорошо еще, что она оказалась ему впору, хоть и была немного коротка.
Также в узелке лежали еще толстые шерстяные, побитые молью гамаши, не доходившие до щиколоток. Полотняная обувка на деревянной подошве тоже была в самый раз. Вместо пояса пришлось довольствоваться тонким кожаным ремешком.
Уоррик и не собирался высказывать свое недовольство омерзительными лохмотьями. На уме у него было совсем иное:
Где она?!
Нет! взвизгнула Милдред, рванувшись к двери. Попробуй хоть пальцем ее тронуть, и я подниму шум.
Я всего лишь хотел поговорить с ней.
Врешь, братец, по глазам вижу! Она умоляла меня помочь тебе скрыться, не желая, чтобы твоя гибель лежала на ее совести, но видеться с тобой не собирается. Попробуй только сунуть сюда нос, и лорд Жильбер прирежет тебя, как свинью. А сейчас убирайся вон, и чтобы ноги твоей больше здесь не было!
Уоррик долго пристально смотрел на служанку. Желание придушить девку, решившую, что можно безнаказанно его оскорблять, боролось в нем с жаждой свободы. Но неизвестно, сколько человек набросится на него, если Милдред позовет на помощь. Это и решило дело.
Хорошо, но мне нужны мои меч и конь.
Да ты спятил! прошипела Милдред. Убирайся в чем стоишь, чтобы не привлечь ничьего внимания! Те, кто захватил тебя в плен, наверняка прибрали к рукам все твое имущество. Ну а теперь беги! Я проведу тебя потерной[5]. И без того времени не осталось.
Уоррик последовал за женщиной, стараясь подмечать все попадавшееся ему на пути. Поняв, как мало рыцарей осталось защищать крепость, он почти пожалел, что решил уйти. Стены были достаточно крепкими и толстыми, только вот оборонять их было некому. Неудивительно, что ее брат спешит нанять войско. Керкборо можно взять за несколько часов, и Уоррик вернется сюда меньше чем через неделю, чтобы это доказать.
Глава 10
Все сделано.
Знаю, глухо обронила Ровена, отворачиваясь от окна. Я видела, как он исчез вон в той роще.
У меня дурные предчувствия, сокрушенно вздохнула Милдред. Наверное, стоило бы обождать еще немного.
Ни за что! Жильбер все твердит, что не уедет отсюда, пока не удостоверится, что я беременна. Он намеревается препоручить осаду Тьюэрса своим рыцарям, и раз неизвестно, сколько она продлится, он там пока ни к чему. Сегодня он впервые покинул замок, не говоря уже о том, что решил отправиться в город! Что, если другого случая не представится? А ведь он следит за нами, словно коршун за добычей, и даже слугам запрещено показываться здесь. Ну как он заметил бы, что этот увалень выбирается отсюда?
Но когда лорд Жильбер спит
Тогда все ворота крепко-накрепко заперты, а на страже стоят его люди. Ты сама понимаешь, что более подходящего момента не сыскать! Представляешь, что началось бы, если бы нас поймали!
А вдруг вам не удалось добиться цели? выпалила Милдред.
Ровена вздрогнула, хотя в спальне было тепло.
Я я не смогла бы еще раз отважиться на такое, будь он даже по-прежнему здесь. И уже говорила тебе, что прошлая ночь последняя. Никогда больше.
Да, ягненочек мой. Я знаю, как тяжело вам пришлось.
Тяжело? хрипло рассмеялась Ровена. Это грех, ужасный грех! Сколько зла я причинила этому человеку! Не пора ли остановиться! Довольно и того, что для начала мне пришлось подчиниться всем приказам Жильбера! Но потом я убедила его остаться в стороне, наговорив, что его присутствие слишком беспокоит пленника, и все-таки продолжала свое черное дело, хотя могла бы и не возвращаться в ту каморку. Как я виню себя! Если бы только я нашла время подумать