Отберет мой трастовый фонд? перебивает Кирби. Мы отлично знаем, что это невозможно.
Кирби получит контроль над своим трастовым фондом, когда окончит колледж или достигнет двадцатипятилетия, в зависимости от того, какое из событий наступит раньше. Только поэтому она и продолжает учиться в Симмонсе.
Дэвид вздыхает.
Так что за работа?
Кирби одаривает родителей победной улыбкой.
Я устроилась горничной в «Ширтаун Инн» в Эдгартауне.
Горничной? восклицает Кейт.
Да ты свою комнату убрать не можешь, вторит Дэвид.
Ты преувеличиваешь, возражает Кирби. Она говорит с горячностью и энтузиазмом, потому что знает: это убедительнее, чем гнев или возмущение. Послушайте, да, я раньше не работала. Но только потому, что все свободное время была занята.
Ты тратила на свои занятия все наше свободное время, говорит Кейт, еле заметно закатывая глаза.
Особенно папино, раздражается Кирби. Помнишь, когда я была в старших классах? Вы даже не хотели, чтобы я шла маршем с доктором Кингом. Сказали, будто я слишком маленькая!
Ты и была слишком маленькой! напоминает Кейт.
На самом деле ты считала, что я слишком белая!
Не надо приписывать мне мысли, юная леди!
Больше никто никогда не сможет пройти маршем с доктором Кингом, выпаливает Кирби. Так что это воспоминание по-настоящему бесценно, а вы чуть не оставили меня без такого опыта. Я все время держалась возле мисс Карпентер, ничего плохого не должно было случиться. Весь смысл в мирном протесте! А этой весной антивоенные акции стали другими, потому что страна сейчас другая. Такие студенты, как я, враги истеблишмента, но вы оба должны радоваться, что я думаю самостоятельно, а не просто следую за толпой! Кирби делает паузу. Она видит, что Дэвид немного смягчился, но мать остается непреклонной. Я хочу этим летом поработать, а после выпуска заняться карьерой. Я хочу быть не только женой и матерью. Не желаю закончить, как Блэр.
Поаккуратнее, предупреждает Кейт. Материнство это благословение.
Но согласись
Кирби обрывает себя, не успев высказать неприятное мнение о старшей сестре. Блэр и Кирби уже давно прозвали «отличницей» и «отстающей». (Окей, никто не высказывается подобным образом вслух, но Кирби знает, что мнение о них сложилось именно такое.) Блэр всю среднюю школу училась на одни пятерки и поступила в женский гуманитарный колледж Уэлсли, где каждый семестр за академические успехи попадала в список декана. Она получила награду за отличную учебу на факультете английского языка, а ее дипломная работа об Эдит Уортон была отмечена каким-то особым знаком отличия комиссией, состоящей из профессоров всех колледжей ассоциации «Семь сестер». Блэр получила работу преподавателя для девочек старших классов в школе Уинсор такая вакансия открывалась примерно раз в пятьдесят лет. Оттуда было рукой подать до аспирантуры и должности профессора. Но что сделала Блэр? Вышла замуж за Ангуса, бросила работу и забеременела.
Согласиться с чем? переспрашивает Кейт.
«Что ты разочарована Блэр», думает Кирби. Но это неправда.
Кирби вот истинное разочарование.
Ее так и подмывает признаться родителям, рассказать, что пережила худшие три месяца своей жизни как физически, так и эмоционально. Ей нужно стереть из памяти протесты, аресты, роман с офицером Скотти Турбо, поездку на озеро Уиннипесоки. Она устала от страха, тревоги, разбитого сердца и стыда.
Ей нужно начать с чистого листа.
Она обращается к Дэвиду, который всегда более сочувственно относился к ней, нежели мать.
Я бездельничаю на уроках в Симмонсе, потому что мне скучно. Я не хочу изучать библиотечное дело, и мне неинтересно работать воспитательницей в детском саду.
А убирать гостиничные номера интересно? спрашивает Дэвид.
Я хочу работать, восклицает Кирби. И мне случайно попалась именно эта вакансия. На этом месте она опускает взгляд, потому что не совсем честна.
Но ты же никого не знаешь на острове Виноградник Марты, замечает Кейт. Мы все с Нантакета. Ты, я, бабуля, мама бабули, бабушка бабули. Ты пятое поколение Нантакета, Катарина.
Вот этот подход «мы против них» и разрушает нашу страну! горячится Кирби. Дэвид смеется, и она понимает, что добьется своего. Если я проведу лето в новом месте, это будет познавательно. Помнишь мою школьную подругу Раджани? У ее родителей дом в городке Оук-Блаффс, они сказали, я могу пожить с ними.
Все лето жить с семьей Раджани? Это уж как-то слишком. Дэвид поворачивается к Кейт. Разве нет? Семья Раджани не должна все лето привечать и кормить нашу дочь.
Вот именно, подтверждает Кейт. Кирби должна отправиться на Нантакет, где ей и место.
В паре кварталов от особняка Раджани есть дом, я нашла его по объявлению. Они сдают шесть спален, отдают предпочтение студенткам колледжа. Сто пятьдесят долларов за лето.
Так-то лучше, кивает Дэвид. Мы можем заплатить за аренду, но на ежедневные расходы будешь зарабатывать сама.
Ой, спасибо! восклицает Кирби.
Кейт вскидывает руки.
Кирби и ее лучшая подруга из Симмонса, Раджани Патель, едут в Вудз Хоул на темно-бордовом MG[10] Раджани с опущенным верхом. Кирби сняла на лето комнату в доме на Наррагансетт-авеню. Она дала родителям номер телефона и имя хозяйки дома, мисс Элис ОРурк.
«Думаю, хозяйка ирландская католичка, заметил Дэвид. Будем надеяться, она всех держит в ежовых рукавицах».
Когда подруги съезжают на MG с парома в Оук-Блаффс, Кирби в знак благодарности складывает руки перед грудью в молитвенном жесте. Она начинает жизнь с чистого листа в совершенно новом месте.
Ну ладно, может быть, не в совершенно новом. Она все еще на острове у побережья Кейп-Код; от Нантакета ее отделяет всего одиннадцать миль по прямой. Она могла бы уехать в бедный район Филадельфии, чтобы работать с неблагополучной молодежью. Или кататься по сельской Алабаме, регистрируя избирателей. Так что это только первый шаг, но он пойдет ей на пользу.
Раджани с удовольствием изображает гида.
Это Оушен-парк, кивает она на огромную зеленую поляну с белой беседкой в самом центре. А слева карусель «Летающие лошади» и кинотеатр «Стрэнд».
Кирби вертит головой, пытаясь все ухватить. В городе царит карнавальная атмосфера, чуть больше ожидаемого отдающая дешевым балаганом. Кирби рассматривает карусель это, по словам Раджани, самая старая действующая платформенная карусель в стране, а затем переводит взгляд на тротуары, кишащие людьми, которые едят жареных моллюсков из пестрых красно-белых картонных лодочек и облизывают рожки с мягким мороженым. В городе действительно царит обещанное Раджани разнообразие, и это как глоток свежего воздуха. Мимо проезжает чернокожий подросток на одноколесном велосипеде. Где-то по радио играет песня группы Fifth Dimension «The Age of Aquarius». Кирби покачивает головой в такт музыке. Это рассвет чего-то и для нее. Но чего?
Мы живем в методистском кемпинге, сообщает Раджани, и Кирби сдерживает гримасу. Ей приходит в голову, что хуже, чем жить в кемпинге, только жить в религиозном кемпинге. Но кемпинг оказывается районом, дома в котором выкрашены в цвета пасхальных яиц и украшены искусной пряничной отделкой.
Вон тот мой, указывает Раджани на особняк цвета лаванды с острым треугольным фронтоном над входной дверью; белая лепнина стекает с карниза, как глазурь с шикарного торта. Это сказочный домик, особенно по сравнению с архитектурой центра Нантакета, где каждое здание напоминает квакерскую вдову.
Посмотри на тот, голубой, ахает Кирби.
Здание голубого цвета вниз по улице просто восхитительно. Оно в два раза больше дома Раджани, над изящным крыльцом с качелями и рядом папоротников в подвесных корзинах два фронтона. По обеим сторонам ведущей к дому дорожки растут кусты голубой гортензии, а пряничная отделка напоминает сосульки, по крайней мере, так кажется Кирби.
Это дом моего друга Даррена, объясняет Раджани. Он скоро выпустится из Гарварда. Хочешь, заглянем вдруг он дома?
Не стоит, смущается Кирби.
Идем, зовет Раджани. Ты же хочешь познакомиться с местными? Автомобиля не видно, но он мог загнать его в гараж. У Даррена отличные родители. Мать доктор, а отец судья.
Доктор и судья. Гарвард. Кирби представляет, как обрадуются бабуля и мама. Она знакомится с правильными людьми, совсем как на Нантакете, где буквально каждый судья, или доктор, или гуру по идеальным манерам и непринужденной снисходительности.
Ладно, соглашается Кирби. Открытку маме можно отправить и позже, заодно упомянув всех уважаемых людей, с которыми она познакомилась на Винограднике Марты. Идем поздороваемся.
Раджани поднимается по дорожке и звонит в дверь. Кирби размышляет о Даррене из Гарварда. Было бы здорово завести летний роман, роман, в котором она, Кирби, командует парадом, а не приходит в себя после нервного срыва. Хорошо бы перестать думать об офицере Скотти Турбо с его губительными зелеными глазами, татуировкой гейши и сильными руками, которые могли прижать оба ее запястья над головой, пока он целовал местечко чуть ниже левого уха.