Рисунок 3. Распределение уровня имеющегося и желаемого уровня дохода
Средний имеющийся доход семей составляет 42,1 тысячи рублей, в то время как желаемый доход превышает это значение более чем вдвое и достигает 105,5 тысяч рублей. В среднем по всей выборке желают увеличения дохода в 3,2 раза, причем сравнение ответов мужей и жен не выявило статистически значимых отличий. Лишь 8,0 % респондентов устраивает имеющийся доход, треть опрошенных (31,9 %) хотят увеличения в 1-1,9 раз. Роста доходов более чем в три раза хотели бы четверть опрошенных (25,2 %). При этом в целом статистически значимых отличий в средних оценках желаемого роста доходов между ответами мужей и жен не отмечено (лишь выше доля мужчин, которые хотят более чем трехкратного роста доходов -27,2 % по сравнению с 23,0 %).
Рассмотрим другой показатель материального благополучия семей, а именно оценку доли семейного бюджета, которая уходит на питание. В целом она составляет 36,5 %, что несколько выше, чем в исследованиях РОМИР в 2019 году 32 %[8] и Росстата в 2020 году расходы на питание составили 33,2 % всех потребительских расходов домохозяйств[9]. Высокие показатели расходов на питание в исследовании СеДОЖ-2019 объясняются тем, что в опросе принимали участие только семьи, причем семьи с детьми. Результаты сравнительного анализа показывают, что наличие детей и увеличение их числа приводит к существенному росту доли расходов на питание (см. табл. 1).
Таблица 1. Доля ежемесячного дохода, которая уходит на питание в зависимости от наличия и числа детей, среднее
Следует отметить, что увеличение доли расходов на питание является статистически значимым (p < 0,05) при сравнении каждой из групп респондентов по наличию и числу детей. Любопытно, что если бездетные семьи находятся на границе среднего по уровню благосостояния общества (расходы на питание 30 %40 %), то многодетные семьи уже переходят в группу ниже среднего (расходы на питание 40 %50 %).
С ростом числа детей снижается уровень дохода, приходящегося на 1 члена семьи по сравнению с бездетными семьями снижение почти двукратное (с 53 тыс. руб. до 33 тыс. руб.). Однако средние значения желаемого уровня доходов среди семей с детьми оказались более скромными, чем среди бездетных. Так родители 1-2 детей желают роста доходов в 2,7-3,4 раза, что приведет к среднему доходу 96-106 тысяч рублей. Многодетные родители хотели бы роста доходов в 3,5 раза, что в итоге дало бы лишь 90,5 тысяч рублей. Бездетные респонденты хотели бы наибольшего увеличения доходов (в 3,6 раз), т. е. их желаемый доход превышает 146 тысяч рублей.
Таким образом, наблюдается снижение уровня денежных притязаний при росте числа детей в семье, неизбежно уменьшающем благополучие. Денежная невыгода детей во внесемейной экономике денег и прибыли, в социуме с высоким рейтингом внесемейных ценностей жизни не может не снижать монетарный уровень притязаний. Как понять в таком случае поведение родителей с несколькими детьми в ситуации рождения очередного ребенка, неизбежно ведущей к ухудшению быта семьи? В обществе рыночно-капиталистического типа с нормами личного успеха и достижений как возможно наличие людей, не являющихся не бродягами, не бомжами, и отвергающих общепринятый уклад жизни?
Другими словами, многодетные родители в первую очередь, да и вообще все родители в целом, зная о невыгоде детей в экономическом смысле, тем не менее практикуют деторождение. Получается, что они стремятся к ухудшению своего благополучия намеренно, но какова цена подобной демографической вольности? Свободный выбор непопулярного решения в жизненных условиях, толкающих к альтернативе «не хочу иметь детей» с точки зрения социально-психологической может быть связан с иной системой ценностей, отклоняющейся от общепринятой. В экономике семьи и дома, т. е. в докапиталистической экономике было «богатство детьми», была иная система социокультурных норм рождаемости, система ценностей семейно-детного образа жизни. Так может быть сейчас многодетность не «пережиток прошлого», а новейшее социальное неравенство, утверждающее ценностную инновацию семьедетности, семьи с несколькими детьми, семьеблагополучия?
При анализе демографических фактов в терминах поведения целесообразно исходить из наличия самотрансцендентной (т. е. выходящей за пределы эгоцентризма) потребности личности и семьи в детях, а не в ребенке, потребности в нескольких детях (а не в «инстинкте размножения», нуждающемся в постоянном обуздании «сознательными» и «культурными» родителями). Именно существование потребности в детях и приоритетной ценности семейно-детного образа жизни противостоит ценностям потребительства материальных благ в сегодняшней экономике богатства деньгами и собственностью.
При анализе демографических фактов в терминах поведения целесообразно исходить из наличия самотрансцендентной (т. е. выходящей за пределы эгоцентризма) потребности личности и семьи в детях, а не в ребенке, потребности в нескольких детях (а не в «инстинкте размножения», нуждающемся в постоянном обуздании «сознательными» и «культурными» родителями). Именно существование потребности в детях и приоритетной ценности семейно-детного образа жизни противостоит ценностям потребительства материальных благ в сегодняшней экономике богатства деньгами и собственностью.
Если обратиться далее к сравнению ответов респондентов данного исследования на вопрос о возможности рождения детей только при наличии определенной материальной базы[10] можно отметить, что с ростом размера семьи и числа детей в ней увеличивается доля не считающих наличие материальной базы обязательным условием для рождения детей (от 24,7 % среди бездетных семей до 46,8 % среди многодетных).
По уровню самооценки дохода большинство респондентов считает, что их уровень жизни в целом совпадает с уровнем жизни большинства населения (вариант ответа «как у всех» 63,3 % опрошенных). При этом можно отметить сходство взглядов мужей и жен распределение их ответов практически не отличается, за исключением оценки материального положения своей семьи («выше среднего» 18,1 % у мужчин и 14,7 % у женщин).
Также можно отметить достаточно высокую степень внутрисемейной согласованности оценок (см. табл. 2). Две трети респондентов дали совпадающие оценки, а в большинстве остальных ответов расхождения составляли не более одной градации, причем в несовпадающих ответах нет смещения: то есть доли семей, где оценка мужа выше, чем у жены практически совпадает с долей семей, где мнения супругов распределились противоположным образом.
Таблица 2. Соотношение самооценок супругов материального положения семьи (в %)
Одной из важный составляющих благосостояния семьи, особенно семьи с детьми являются жилищные условия. Как показали результаты опроса большинство семей (63,7 %) проживают в отдельных приватизированных квартирах, и еще 5 % в отдельной неприватизированной квартире (см. табл. 3). Почти у пятой части респондентов имеется собственный дом. Причем данный вид жилья существенно чаще встречается среди двухдетных и многодетных семей (23,2 % и 25,9 %), т. к. с увеличением числа членов семьи все сложнее становится обеспечивать условия комфортного размещения в городских квартирах, которые в большинстве случаев ограничены по числу и размером комнат. При рождении ребенка родители предпочитают иметь собственное жилье: на съемных квартирах проживают 18,2 % бездетных респондентов и лишь 5,7 % однодетных. Представленные данные не могут дать однозначного ответа о причинно-следственной связи, однако они явно демонстрируют наличие взаимосвязи между числом детей и жилищными условиями, что в свою очередь позволяет предположить, что улучшение жилищных условий, появление собственного жилья, желательно собственного дома может послужить положительным фактором для более полной реализации потребности в детях. Полученные результаты в целом соответствуют профилю использования материнского капитала: подавляющее большинство лиц, распорядившихся хотя бы частью полученных средств, направляют их на улучшение жилищных условий: доля данного способа реализации постепенно снижается с 97 % в 2011 до 77 % в 2020 году, однако остается стабильно высокой[11].
Таблица 3. Жилищные условия семьи в зависимости от наличия и числа детей в семье (в %)
Большинство семей респондентов проживают в жилье, состоящем из 2-3 комнат (61,0 %), среднее число комнат составляет 2,7. В целом с ростом числа детей в семье увеличивается и число комнат (от 2,1 в бездетных семьях до 3,2 в многодетных). Однако обеспеченность отдельными комнатами в расчете на одного члена семьи меняется нелинейно: так наиболее обеспечены бездетные семьи (0,93 комнат на одного члена семьи) и двухдетные (0,94), в то время как в однодетных семьях этот показатель снижается до 0,84,а в многодетных даже до 0,75. Рост обеспеченности отдельными комнатами двухдетных семей может объясняться тем, что наличие двух детей в семье является более серьезным стимулом для увеличения числа комнат (особенно если дети разного пола), а при рождении третьего и последующих детей братья и сестры делят комнаты между собой. Однако данное объяснение пока является только гипотезой, которая требует дальнейшего исследования и проверки.