Хватит на сегодня лирики. Материализм крепкая основа бытия. Поэтому я завожу мотор и выезжаю из сонного тихого двора
Софья
Ну, как тебе? спрашивает Михайловна почти на пороге. Она, что называется, по стеночке движется. Трудно ей и больно, и это тревожит меня не на шутку. Она ж такая всегда бодрая и энергичная, а сейчас ей словно крылья обрезали.
Всё хорошо, Алина Михайловна, раздеваюсь и иду на кухню. Надо выпить горячего сладкого чая. Завтракать рано, а я голодна, оказывается. Физические упражнения даром не прошли. Может, и хорошо. Я давно даже зарядку не делаю, а тут спортивное мероприятие, считай, бесплатно. Очень полезный комплекс упражнений наклоны и приседания, бег по пересечённой местности.
Невольно разжимаю ладонь. Надо же. Там визитка. Зажала так, что даже раздевалась не выпустила. Кладу её на стол. Константин Громов. Ему идёт. Гром. Грррозная такая фамилия, ему под стать.
Тебя Костичек подвёз? бурно радуется Михайловна. Ах, какой хороший мальчик!
Ну, да, для Михайловны он мальчик, безусловно. Но для меня Костя и «мальчик» вещи несовместимые.
Да, я вот, мямлю, ставя чашки и моя руки, телефон разрядился, поэтому такси вызвать не смогла.
А я-то думаю, почему дозвониться не смогла! осторожно, бочком, охая и страдальчески морщась, Михайловна пристраивается на стуле.
Не нужно было ему звонить, мягко упрекаю я её. Но благодарю за беспокойство. Я же взрослая, вы знаете. Умею справляться и сама.
Нужно, не нужно, ворчит Михайловна, всё ж я тебя туда отправила, так что ответственность никто не отменял, а я люблю всё под контролем держать, вроде уже и не чужая ты мне.
Я задыхаюсь от её слов. Слёзы на глазах выступают. Пытаюсь дышать, чтобы не дать себе расплакаться, потому что её неравнодушие дорогого стоит. Это и неожиданно, и приятно. А ещё горько. Есть на то причины, но я стараюсь их не вытягивать на свет божий. Мне нужно быть сильной, иначе рассироплюсь, а потом будет во много раз больнее.
Ты это, позвони, кивает она на визитку. Раз дал, просил же?
Ах, да-да, суечусь, подключаю шнур питания. Мой старенький телефон, как назло, упрямится, включаться не желает. Я даже думать не хочу, что будет, если он вдруг заартачится и не захочет работать. Сейчас лишние траты мне не по плечу.
Всё случается одновременно: чайник закипает, телефон включается, а мне опять приходится выбор делать. Я в окне машину Громова заметила. Стоит, ждёт, а я тут
Чувство вины стискивает горло. Он устал, спать хочет, а я его задерживаю. Вот же обязательный какой. Не удивлюсь, если поднимется и за шкирку оттреплет. Поэтому я хватаюсь за телефон, отчитываюсь. Точнее, оправдываюсь. А в ответ вежливое, но холодное:
Спокойной ночи.
Да я и не жду от него чего-то особенного. Всё правильно. Но почему-то стою у окна, смотрю и гадаю, почему он не уезжает. Про чай забыла. А машина всё так же стоит, как хищник, что затаился и ждёт. Чего, спрашивается?
Когда он наконец-то вырулил, я поняла, что затаила дыхание. Вот же. Гипноз какой-то. Но, наверное, это всё от чувства вины. Из-за своей несобранности заставила человека ехать неизвестно куда.
Но долго сокрушаться мне некогда. Отмираю. А Михайловна всё так и сидит на стуле, сверлит меня внимательным взглядом.
Костик хороший, говорит она, в глаза мне заглядывая. Такой надёжный. Отличный парень. И не из этих стрекозлов, у которых ветер в голове. Вот у меня Богдан такой же правильный. Только, зараза, не женится никак. Нет для него девушки достойной. Может, как и для Константина. Они, видишь, постарше, мудрее, жизнь нюхали. Им вертихвостки даром не нужны. А правильные девочки нынче редкость. Хоть и встречаются, да.
Слишком уж она пристально меня разглядывает. Становится неуютно и неловко. Я вряд ли тяну на неземной идеал, поэтому даже слышать не хочу, что там Михайловна придумала или нафантазировала.
Чай будете? спрашиваю, чтобы сбить её с прицела ненужных мыслей и выводов.
Буду, конечно! охотно кивает головой. И хлебушка подрежь, и колбаски с сыром. Что-то я проголодалась. Сейчас мы чаю, бутербродов, сушек пожуём! Мёд тоже доставай!
Отличное начало дня. Спать только некогда. Но после быстрого душа жизнь снова наладилась, а после посиделок с чаем вдвойне. Чай у Михайловны хороший, душистый, крупнолистовой. Сплошное удовольствие. Одно плохо: на сытый желудок глаза сами по себе закрываться начали.
Отличное начало дня. Спать только некогда. Но после быстрого душа жизнь снова наладилась, а после посиделок с чаем вдвойне. Чай у Михайловны хороший, душистый, крупнолистовой. Сплошное удовольствие. Одно плохо: на сытый желудок глаза сами по себе закрываться начали.
Но если кто и сдаётся, то не я. Я вон «Голубую лагуну» выдержала, а выспаться я могу и позже.
Ну что, не испугала тебя работа-то? хитро жмурит глаза Михайловна. Пойдёшь ещё раз туда?
Пойду, киваю, помешивая кашу. Я для Вовки овсянку варю. Он её любит. С маслом, с яйцом, с белым хлебом.
Знаю: нам бы немного ограничиться нужно. Он уже в весе перебирает, но никак не могу уговорить себя быть построже. Я всё ещё помню его впалые щёки и голодный взгляд, и поэтому позволяю ему есть, а себе эту слабость: кормить его хорошими продуктами, впрок, даже зная, что в садике у ребёнка ещё один завтрак будет, от которого мой Вовка никогда не отказывается.
Вот и молодец, радуется Михайловна.
Вы должны были мне сказать, что это за место, всё же решаюсь Михайловну пожурить.
Меньше знаешь лучше спишь! изрекает она, совершенно не чувствуя себя виноватой. Пойду, может, усну наконец-то.
Кряхтя и охая, она поднимается со стула. Я помогаю ей. Шаг за шагом, осторожно, веду её в спальню и помогаю снять халат, лечь в кровать. Михайловна наконец затихает, а я ухожу. Загружаю стирку, мою посуду делаю мелкие домашние дела, чтобы не уснуть. У меня впереди очень долгий день, поэтому лучше не присаживаться и глаза не закрывать. А то пиши пропало.
Глава 7
Софья
Со следующей недели на пятидневку, ставлю я перед фактом Вовку. Тот недовольно сопит и дует губы, но козни строить не смеет. Он хоть и маленький ещё, но хорошо понимает, что это вынужденная необходимость.
Не хочу, всё же не выдерживает он.
Так надо, малыш, вздыхаю я и поправляю ему шапку, что налезла на глаза. Мне работать надо, а ты ж у меня умница. Тем более, целых два дня мы будем вместе, не считая выходных. По сути, тебе три дня потерпеть придётся. А это не так уж и много.
Круглосуточная группа наше спасение. Во-первых, я там подрабатываю. Во-вторых, мне есть куда Вовку пристроить и не переживать. Особенно теперь, когда ночи у меня, судя по всему, будут заняты. Вешать ребёнка на приболевшую Михайловну неправильно. Ей на ноги надо встать, отдыхать больше, а Вовка, хоть и послушный, но всё же ребёнок, за ним приглядывать надо.
У меня круговерть обыкновенная. Вовку в садик, сама на занятия, после в магазин, немного поспать, домашними делами заняться. Всё по плану, никаких поблажек.
Да, таксист был в чём-то прав: мои ровесницы наслаждаются жизнью, по клубам ходят, с юношами встречаются или просто находят время поболтать, сходить куда-нибудь. У меня с этим всё сложно.
Так не годится, Ковалевская! заявляет моя единственная, но самая верная подруга Дашка.
Мы с ней со школы дружили, а дальше наши дорожки разошлись: учимся в разных вузах, не совпадаем, встречаемся редко, больше по телефону разговариваем. Вот как сейчас.
Ты когда в последний раз отдыхала и в люди выбиралась? вопрошает она.
Не поверишь: буквально несколько часов назад, улыбаюсь, прижимая телефон к уху, отчего шапка стремится и с головы слезть, и перекособочиться, и вообще откинуться в неизвестном направлении. Так наотдыхалась, что до сих пор неоновые огни в глазах горят.
А вот с этого места поподробнее! мигом воодушевляется Дашка, и я вкратце рассказываю ей о новой работе.
Круть! задыхается она от восторга. Нужно будет сходить, посмотреть. Ты меня заинтриговала! Только надо, чтобы ты не работала, а отдохнула по-настоящему, вздыхает сокрушённо.
Ты ж знаешь: у меня обстоятельства.
Ну, да, сникает она, держит паузу, а затем добавляет оптимистично: Главное держись! Всё в этом мире надо пережить! А всем, кто будет палки нам в колёса вставлять, дружно скажем: не дождётесь!
Она всегда поддерживает меня. И эти звонки как связь с Большой землёй: помогают мне карабкаться дальше. Дружеское плечо для меня очень много значит.
Так и будет, Даш, не сомневайся, свернула я разговор. Слёзы близко. От благодарности. А так маленькая слабость, с которой я справлюсь, потому что правильно подруга сказала: никто и никогда больше не дождётся моих слёз!
Костя
Поспать толком не получилось. Мысли всякие в голову лезли, а с утра нашлись дела, что требовали моего внимания. Ближе к обеду, когда я готов был вырубиться и поспать хоть несколько часов, позвонила Лика.