* * *
Что делать, я боле не знаю!
А сердце мне вторит: любить.
Тем самым, ей счастья желая,
Себя я смогу погубить.
Кто скажет: чего это стоит?
Подскажет: как курс мне держать?
Душа моя жалобно стонет,
В отчаянье хочет кричать.
Жизнь наша, как море, грохочет,
Ошибок она не простит.
Я знаю, что женщина хочет,
Поэтому сердце болит.
Какое принять мне решенье,
Чтоб гордость ее сохранить?
Избавить ее от волненья?
Ни в чем никого не винить?
Что делать, я боле не знаю!
А сердце мне вторит: любить.
Быть может, ее унижая,
Себя я смогу погубить?!
* * *
Скажи-ка, милая, люблю ли я тебя?
Ведь я почти тебя не вижу.
Да и пишу тебе лишь иногда,
И редко голос ласковый твой слышу.
Скажи-ка, милая, люблю ли я тебя?
Вдали от берегов и за семью морями?
Шепчу ль слова любви, похожих на тебя,
И думаю ль о счастье между нами.
Скажи-ка, милая, люблю ли я тебя?
Когда порой приходит в сердце вьюга.
Когда в душе унылая тоска
И думать о тебе такая мука.
Скажи-ка, милая, люблю ли я тебя?
Когда мираж рисует образ нежный,
Под утро просыпаюсь вне себя
И вспоминаю сон, и сладкий, и мятежный.
СЕСТРЁНКЕ
Если в сердце крадется беда
Или друг твой уехал куда-то,
Я прошу: не печалься тогда,
Ведь не главная это утрата.
Если с первой любовью простилась,
Ты от всех потихоньку грусти,
Знай, не все пред тобою закрылось.
И себя от слезы пощади.
Ты себя сбереги от развала,
От болезней и прочих недуг,
От бессонниц, ненужного хлама
Защити ты себя, милый друг.
Знай, не все в этом мире беспечно
И наш берег не так уж и крут.
И как реки текут бесконечно,
Так и жизни мгновенья текут.
Ну а если по радио громко
Голос диктора скажет: «Война!»
Или мать, так болевшая долго,
Не простившись, из жизни ушла.
Вот тогда только слабость возможна,
Вот тогда только жилы гудят.
Вот тогда только плакать нам можно
В этот день нам все слезы простят.
* * *
А за спиной?
А за спиной метель и вьюга.
А впереди дождь солнечных лучей,
И не прожить нам,
Не прожить нам друг без друга,
И не забыть про влагу мартовских ночей.
А было как?
А было как в волшебной сказке.
Мы были словно в огненном кольце.
Горячими казались краски
На бархатном твоем лице.
И пусть летят?
Да, пусть летят минуты счастья!
Пусть душат нас мгновения любви.
Пусть этот час немого сладострастья
Останется навек у нас в груди.
* * *
Любимый мой Жилгородок!
О, сколько здесь воспоминаний!
Зелёный, чистый уголок,
Мой старый дом, мой парк свиданий!
Вот здесь, по утренней росе,
Босым ходил я на рыбалку.
И здесь по школьному звонку
Чего-то колдовал в тетрадке.
Бежало детство санки с горки.
Летела юность смех и плач.
Влюблялся и прощался в парке,
Свидетель старый карагач.
И вот уже зовут дороги,
В моря, на службу, в институт
Но боги не бывают строги,
И мысли вновь домой несут.
Два берега
Эссе
Откуда-то издалёка извилистой белой лентой, монотонно и тихо, не зная на своем пути преград, текут, переливаясь на солнце или под жёлтой луной, мутные воды седого Урала.
Что несут они: печаль или радость? любовь или ненависть? злобу или радушие? знают лишь одни берега.
Крутые и пологие, живые и безликие, похожие и разные они верные спутники реки к последнему морю. И там, в дельте, в прощальном поклоне, теряя силы воды навсегда разводят близкие, но так и не ставшие родными, уже размытые и потому еле заметные свои берега.
Так и в нашей с тобой жизни! Зная, что ждёт нас впереди, мы с нежной грустью, безмолвно и безнадёжно глядим друг на друга с разных берегов одной реки.
Атырау (Гурьев). Урал. К последнему морю
Зелёное, жёлтое, белое
Эссе
Ещё вчера, пробиваясь сквозь сочную зелень лета, играли на лужайке старого парка солнечные зайчики. А ныне в хмуром осеннем небе слепой порывистый ветер выписывает прощальное кружево жёлтых листьев. Покрывшись барашками, обнажил свою седину тёмно-свинцовый Урал. Гребни пенящихся волн старой реки с шипением накатываются на пустынный берег пляжа и неистово бьются о набережную. Ещё мгновение и хлынет холодный колючий дождь последний, наверное, в этом сезоне. А там и первый снег, словно маска, нанесённая на лицо уставшей женщины, омолодит землю, придавая ей свежесть и радость нового дня.
Эссе
Ещё вчера, пробиваясь сквозь сочную зелень лета, играли на лужайке старого парка солнечные зайчики. А ныне в хмуром осеннем небе слепой порывистый ветер выписывает прощальное кружево жёлтых листьев. Покрывшись барашками, обнажил свою седину тёмно-свинцовый Урал. Гребни пенящихся волн старой реки с шипением накатываются на пустынный берег пляжа и неистово бьются о набережную. Ещё мгновение и хлынет холодный колючий дождь последний, наверное, в этом сезоне. А там и первый снег, словно маска, нанесённая на лицо уставшей женщины, омолодит землю, придавая ей свежесть и радость нового дня.
Так меняются настроения и поступки людей!
И, может быть, уже завтра ты сменишь свой повседневный наряд на белое подвенечное платье.
Атырау (Гурьев). Жилгородок, 1998Мой город у светлой реки
Баллада о родном городе Гурьеве (Атырау)
Мой город у светлой реки
Когда-то рыбачий посёлок,
А ныне в сиянье зари
Блестишь нефтяным ореолом.
Алмаз Прикаспийской земли!
Ты старый, ты новый, ты разный.
Твоя драгоценность мои земляки,
И этот момент самый важный.
Здесь крест полумесяцу брат,
Народ здесь живёт благодушный,
Духовною силой и верой богат,
Творец, созидатель радушный!
Будь счастлив, рыбак и строитель,
Нефтяник, учитель и врач!
Казахской земли устроитель
Земляк мой, бедняк и богач!
Домбра здесь звучит над рекою
Иль русский баян запоёт
Здесь мы повстречались с тобою,
И эта любовь не умрет!
Для тех, кто родился и вырос
В уютном твоем уголке2
Тому не подвластно и Время,
И тот благодарен Судьбе.
Тоску заглушите, морозы,
Уймись, моё сердце, не плачь.
Родней белоствольной берёзы
Мне старый, седой карагач.
Стряхнув перламутровый иней,
Ты зимний примеришь наряд.
В осенне-весеннем разливе
Накинешь волшебный халат.
Под солнцем твоим обожжённый,
Дымится горячий асфальт.
Ты заново будто рождённый,
Мерцаешь как горный базальт.
Ты дервиш уральской глубинки!
И Хан современной степи!
Пегас европейской начинки!
И Барс азиатской крови!
Цвети ж, хорошей и не старься,
Мой город у светлой реки!
Об этом поют в моем сердце
Российских равнин соловьи.
Приеду к тебе. Будь уверен!
Я сын твой, родная земля!
За всё я тебе благодарен,
Восточная песня моя!
Старый Жилгородок
(Ремейк песни «Как упоительны в России вечера»)
Памяти друзей
И, вспоминая наш родной жилгородок
Архитектурное творенье. Вдохновенье!
Был заводским, тот заповедный уголок,
Ну, а теперь, увы, он стар, и одинок.
Там карусель взлетала, голову кружа,
Играл-звенел фонтан, и клумбы расцветали.
Там мы на пляже до заката загорали,
И засыпали безмятежно до утра.
Вновь над Уралом красная заря!
Икру мы чёрную там ложками хлебали,
И лимонадом до упора запивали
Там всех нас в парк манила сладкая джида.
Ты вспомни, друг, над площадью салют,
Кино воскресное, и танцы на площадке,
Дворы зелёные, где мы играли в прятки,
И стадион родной, и школу, и наш клуб!
Любовь, девчонки школьная пора
Летели санки с горки золотое время!
И часто снится мне в ночных огнях аллея,
И алый галстук пионерского костра.
Пусть в нашей памяти останется всегда
Родной завод, в район вдохнувший силы.
И, тихо плача у родительской могилы,
Мы это время не забудем никогда
Пл. Победы, фонтан «Три грации», ДК ГНПЗ. 1970
Жаркое лето 1970. Проспект Ауэзова (Сталина)
Прости-прощай Жилгородок!
Памяти лучшего района города Гурьева
Прости-прощай, Жилгородок!
Очей моих очарованье!
Последний штрих прощальных строк
На смертном одре расставанья.
Прости-прощай, Жилгородок!
Простите нас, отцы и деды!
Оденут в рубище, и в гроб
Ваш гений трудовой победы!
Прости-прощай, Жилгородок!
Нет в мире равных созиданий!
Под снос и с молотка пойдёт
Архитектурное преданье.
Прости-прощай, Жилгородок!
Твой пробил час готова плаха!
Последний прозвенел звонок,
Сражен ты волею Аллаха!3
Но звёздный не окончен путь!
Тебе мое предначертанье:
Легендой был! Легендой будь!
На снимках, в памяти, в сказаньях!