Ребенок лишен того, что больше всего ассоциируется с детством, беззаботности и родительского признания. Выполняя непосильные обязанности или принимая заботы родителей, ребенок живет в вечном напряжении. Он чувствует ответственность за всех и все. Он не делает ошибок своих сверстников. Ведь поддержки со стороны родителей нет, а это их поддержка. Родительский ребенок из алкогольной семьи заботится о доме, родителях, братьях и сестрах, а также часто защищает пьющих родителей. Чтобы семейная тайна не вылезла наружу. В результате у родившегося ребенка нет условий для нормального развития.
Вполне естественно, что такого рода ситуация очень вредна как для маленького, так и для выросшего человека. Взрослый, который заменял собой родителей, перестает быть просто дочерью или сыном, сестрой или братом. Для всей семьи не совсем ясно, то ли он брат/сестра, то ли отец/мать, то ли сын/дочь, то ли муж/жена. Когда мы не признаем своих родителей, и ищем родительскую поддержку в детях, мы создаем проблемы своим детям. И дети, чуть ли не с рождения, чувствуют себя больше, важнее родителей, ответственными за родительскую жизнь, но, фактически они лишаются детства, превращаясь в маленьких взрослых. Дети, которые попадают в подобные ситуации, не знают, что такое адекватная самооценка, не уверены в своих силах (потому что отдали их родителям вместо того, чтобы почерпнуть от них), они могут жить по сценарию жертвы.
Взрослея, «взрослый ребенок» становиться ответственным, серьезным, деловитым, хозяйственным. На окружающих, не знающих ситуации, они зачастую производят очень благоприятное впечатление, но их положения это никак не облегчает.
«Ребенок-опекун» опекает всех, кто попадает в его поле деятельности. Это и понятно: человек вырос в ситуации, когда забота о ком-то была его стилем жизни. Такие выросшие дети часто попросту не умеют расслабляться, лениться, бездействовать и просто наслаждаться моментом. Выработанный с годами контроль над ситуацией становиться просто «хроническим» способом выжить. «Если я не сделаю чего-то (не приготовлю обед, не спрячу от отца деньги, не утешу маму) разразится катастрофа».
Выработанная с годами опека над другими перестает в так называемый стиль созависимость. Некоторые исследователи напрямую соотносят созависимость с усвоенным чувством стыда. Они объясняют созависимость как развитие «ложного себя», ориентированного на другого, излишне уступчивого и имеющего в своей основе стыд. Под стыдом понимаются угрызения совести за «истинного себя», чувство собственной ущербности и внутренней неадекватности. Это определение стыда не стоит путать с понятием вины, которое может быть определено как угрызения совести за плохой или причиняющий боль поступок. Поскольку стыд это чувство «плохости», которое заставляет человека чувствовать себя неадекватным и безнадежным, он логичным образом связан с низкой самооценкой. Склонность к стыду, положительно связана с со зависимостью, однако склонность к чувству вины отрицательно связана с со зависимостью.
Ребенок, выросший в несчастливой семье, может считать неблагополучие в жизни само собой разумеющимся. Он может и не догадываться, что, даже став самостоятельным и покинув родительский дом, поддерживает уровень несчастья, соответствующий тому, к которому он привык в детстве. Однако со временем он постепенно может начать замечать, что его состояние ухудшается после собственных успехов или неудач близких друзей или родственников. Еще позднее он может осознать, что чувствует вину перед членами своей семьи и считает свои победы и успехи чем-то нечестным перед своей семьей».
Детям из таких семей обычно присущи общие характерные черты:
они боятся быть искренними и поэтому всегда находятся «в маске»;
они не уважают себя и не ценят;
не веря в собственные силы, они стремятся избавиться от ответственности, или же у них развивается сверх ответственности;
они считают, что должны удовлетворять потребности родителей, и при этом ожидают, что их потребности будут удовлетворены другими людьми;
они учатся извлекать выгоды из деструктивных отношений и обучаются манипуляторному поведению;
они пытаются подчинить себе других, открыто доминируя или манипулируя;
они не умеют дифференцировать свои чувства и не понимают их происхождения;
они наполнены страхом, тревожны и не уверены в себе;
они наполнены страхом, тревожны и не уверены в себе;
если они подвергаются мучениям, то сами могут впоследствии мучить себя и других людей;
им свойственно переживание собственной ненужности, никчемности и беспомощности, чувство одиночества;
они никому не доверяют и не уважают окружающих;
они раздражительны, депрессивные и
они не умеют строить отношения с другими людьми.
Среди таких людей широко распространен комплекс «вины выжившего». Человек, страдающий от чувства «вины выжившего», часто упускает благополучные возможности, предоставляемые ему жизнью, а если пользуется ими, то находит какой-нибудь способ наказать себя за это. Этот комплекс свойственен людям, которые выросли в созависимых семьях и которые не могут себе позволить быть счастливее и успешнее своих родителей. Сам человек может и не осознавать «вины выжившего», но она может влиять на всю его жизнь.
Вариантов развития его жизни в таком случае только два:
Первый он будет заботливым родителем всем абсолютно, кто встречается в его жизни, будет жить чужими проблемами, спасать, вытаскивать, верить, вести к лучшей жизни, принимать, понимать, прощать, совершенно наплевав на свои чувства и потребности. Свою ценность такой взрослый будет видеть исключительно в удобности для других и способности раствориться в нужный момент и не досаждать другому, чтобы от общения с ним не отказались. На этом будут паразитировать все незрелые в любом плане люди, такой человек идеальный объект для разного рода манипуляций. Итак, проживать жизнь он будет всегда по чужому сценарию, свято веря в то, что так проявляет безусловную любовь к человеку, с которым состоит в отношениях. Никто из тех, кто будет им финансово, эмоционально, прагматично, сексуально пользоваться, спасибо ему не скажет, ведь родитель обязан принимать своего ребенка безусловно и любить его, ничего не ожидая в ответ.
Первый сценарий может внезапно перетекать во второй и наоборот.
Второй вырвавшись из плена своих родителей, такой человек наконец-то выдохнет, сорвется с цепи и пустится во все тяжкие, совершенно спокойно позволив себе тотальную инфантильность и безответственность (от перенапряжения прежней ответственностью, позволит себе наконец «побыть ребенком»). Он будет жить надеждой на то, что в его жизнь придет когда-то человек, который «усыновит или удочерит его» и с любовью будет решать все его проблемы (весьма вероятно, что стать таким родителем буде обречен его сын или дочь). Он будет свято верить в то, что раз он был такой опорой и поддержкой для своих родителей, жизнь просто обязана теперь предоставить такую же подпорку ему самому.
Детство «голодающего. Синдром недолюбленного ребенка стремление человека убедиться в том, что его никто не любит, что он не заслуживает хорошего к себе отношения, уверенность в собственном несовершенстве, порой даже некой ущербности. На самом деле, дефицит любви как бомба замедленного действия. Он не проявляется сейчас и сегодня. Просто однажды ребенок делает вывод, что он не важен.
Неудовлетворенная потребность в любви и признании толкает человека на самые небезопасные поступки, если ему кажется, что вот тут-то он ее и может удовлетворить. И чем больше партнер кажется подходящим, тем сильнее разворачивается аффект голода. Неутолимая жадность покрыть всю детскую недостачу заставляет игнорировать сигналы других потребностей: безопасность, комфорт, общение, вообще всю жизнь, кроме этих отношений, а также реакции партнера, сигнализирующие о нарушении границ, что чревато взаимной агрессией. Не получив достаточного ее количества, ребенок, теряет веру в свою нужность, привлекательность, ценность, теряет веру в то, что он может быть любим. Такой ребенок, а впоследствии «внутренний ребенок» остается очень голодным голодным по любви и теплу; и будет искать возможность утолить этот голод. Самая большая трагедия заключается в том, что, отдай мать часть себя в свое время, нужда непременно реализовалась бы, образовав в душе надежную уверенность в том, что ты любим и принят, принят непременно не тем, так другим человеком.
В возрасте до 5 лет авторитетом и опорой являются родители. Малыш верит всему, что они ему говорят. Мама с папой у малыша ассоциируются со всем миром, он видит мир их глазами. Их отношение к ребенку дает или отбирает механизмы самосохранения. Если механизм нарушается, во взрослой жизни человек будет вынужден искать себе партнера, похожего на одного из родителей, чтобы восполнить недостающий пробел. Недолюбленность отражается на самооценке. Малыш воспринимает себя только через призму видения родителей. По мере взросления, когда у детей уже появляется способность к логическому мышлению, поведение родителей способствует появлению в мозгу утверждений, которые звучат так: «если меня не любят собственные родители, больше никто никогда не будет любить». Со временем этот стереотип укрепляется в подсознании и заставляет чувствовать себя неполноценным, избегать общения с детьми.