Круг также символизировал бессмертие и защиту вечный Круг Жизни. Скопление крупных точек говорило о видении, в котором воину явилось, что град будет падать на его врагов как раз в том месте и в то время, когда он либо будет гнаться за ними, либо они будут преследовать его.
Короткие параллельные горизонтальные линии, обычно три или четыре, помещённые одна над другой, отмечали ку воина количество совершённых подвигов. Ку (от французского coup, что нередко переводится как «подвиг») был способом добиться более высокого статуса в племени, опозорив врага. Наиболее важными заслугами считались: прикосновение к врагу без вреда для себя, завладение его оружием, лошадьми, священными предметами и т. п. Индейцы гораздо реже охотились за скальпами или убивали врагов, чем считали ку. Они верили, что с каждым счётом ку воин может получить часть души, силы, храбрости и энергии врага. Молодые воины стремились посчитать ку при каждом удобном случае. Ку не всегда указывал на смерть врага; часто он лишь предупреждал неприятеля о том, чтобы тот покинул территорию. Символы ку наносили на передние ноги коня, хотя кроу, черноногие и сиу наносили их и на морды своих лошадей.
Острия стрел на всех четырёх копытах символизировали, что этот конь быстр и не спотыкается. Они мели тоже значение, что изображение стрекозы, которую Дакота называли «маленьким вихрем».
Длинный зигзаг молнии на задней ноге и от головы вниз по передней ноге среди сиу означал скорость и силу. Параллельные зигзаги, спускающиеся вниз по передней ноге, назывались «громовыми линиями» и служили для военной магии. Вообще символы молнии, града и дождя наносились часто, чтобы подчеркнуть связь с силами Грома.
Линия с развилкой на одном конце изображала кол ограды или шест, к которому на ночь у палатки хозяина привязывали особо ценных лошадей. На лошади этот знак символизировал, что воин похищал вражеских пони из загонов или отвязывал от шестов.
Рисунки конских фигурок у индейцев племени черноногих имели это же значение. Фигурки рисовали в профиль одним цветом, не обводя по контуру. Это напоминало игрушечные палочки-лошадки индейских детей. Цвет символа соответствовал масти угнанного коня. Для обозначения пинто поверх рисунка наносили дополнительные точки.
Следы копыт или подков, нарисованные на крупе лошади, также указывали на количество угнанных пони или успешных набегов за лошадьми. В ранние времена след подковы изображался как четверть круга чтобы подчеркнуть, что зацеп лошадиного копыта совсем не похож на следы, оставляемые другими травоядными. С приходом белых рисунки стали постепенно принимать подковообразную форму. Для обозначения лошадей, угнанных у белых, применяли символ подковы: дугу с двумя поперечными линиями у основания. Со временем дугообразные символы стали более похожи на прямоугольники без одной стороны, потому что индейцы заметили, что у диких лошадей копыта стачиваются именно таким образом. Кроме того, данный символ легче было вышивать бисером, чем полукруглый.
Знак в виде замочной скважины символ Неба обычно рисовал шаманили духовный лидер. Этот символ обещал благословение и защиту, а также им могли обозначать полученную в бою рану.
Знаки воинского общества, подчеркивающие его сущность, покрывали большую часть тела коня. Традиционно эти символы занимали треть конского крупа или полностью голову, грудь и передние ноги. Это были полосы и точки, используемые как по отдельности, так и в сочетании друг с другом. Символы Луны или кометы чаще всего рисовали индейцы племени черноногих. Они означали принадлежность к небесным духам, их покровительство, связь с небесными знамениями.
Использовалось и множество других символов, которым разные племена придавали различные значения. Например, две перекрещенные линии означали, что лошадь и воин избежали засады. Цвет рисунка, как правило, не был важен: на тёмных лошадей наносили светлые рисунки, а на светлых тёмные. Те же символы, что они носили на себе, воины Равнин зачастую рисовали на ногах, боках или шеях своих лошадей. Например, изображение града и молнии на лице известного предводителя дакотов Бешеного Коня, которые, как полагали, придавали ему силу и ярость бури с градом и молниями, имелось и на теле его лошади. Существовали также специальные знаки для траура, количества угнанных лошадей, полученных ран, магических обозначений и т. п. Встречалась также полосная раскраска грив и хвостов. Так, воин мог покрасить локон гривы у захваченной в бою лошади в основной цвет своего костюма.
Украшение лошадей различными предметами, в отличие от раскраски, имело место даже в Европе. Но индейцы это делали необычным образом. Репортёр, присутствовавший при подписании соглашения в форте Ларами в 1851 году, засвидетельствовал прибытие группы шайеннских воинов. Их лошади были раскрашены в различные цвета, а в гривы и хвосты вплетены скальпы врагов. Потом эти шайенны организовали «потешное» сражение для увеселения зрителей.
Преувеличенное проявление силы и враждебности в присутствии потенциальных врагов было обычным делом для индейских воинов. Нередко они поражали белых экстравагантностью внешнего вида: носили совершенно невероятные и грозные амулеты вроде скальпов, частей человеческого тела и животных и т. п. Эти методы психического воздействия применяли многие племена. Нечто подобное описал канадский торговец Александр Генри, когда он в 1806 году сопровождал торговый караван манданов и хидатса в лагерь шайеннов. Когда они приблизились к шайеннской деревне, навстречу к ним выехала группа молодых людей, чьи лошади «были украшены в совершенно исключительной манере: они имитировали головы бизона и красного оленя или карибу с рожками, ртом и ноздрями, и даже глаза их были вырезаны из красной ткани. Это украшение позволяло им производить особенно устрашающее впечатление».
Восточные апачи, команчи и другие индейцы Южных Равнин, а также племена лесов вроде саук и фокс, традиционно заплетали гривы своих любимцев или подвешивали к ним взятые в бою скальпы, что являлось как знаком отличия, так и средством устрашения противника. Иногда они вплетали в гриву пони прядь собственных волос, чтобы дух всадника и лошади был един. Команчи и другие индейцы Равнин, чтобы сделать своих лошадей быстрее и проворнее, надевали им на шею отделанные бисером ленты из шкур койота, медведя, волка, лисы и других животных. Они также нередко увешивали шеи лошадей амулетами из когтей пумы, медведя, орла, совы, рогов антилопы, перьями орла, ястреба. Перо ястреба, орла и сокола (все они считались боевыми птицами) давало лошади скорость и проворство соответствующей птицы. Иногда связки перьев были очень большими перья исчислялись десятками, они вплетались как в гриву, так и в хвост вместе с яркими лентами. Перья, по поверьям индейцев, символизировали покровительство и защиту Великого Духа других «божеств», и помогали лошади приобрести силу против врагов, а также справиться с бизоном мощным, стремительным и опасным животным, служащим основным источником питания индейцев Равнин. Ленты, скорее всего, были украшением, а не амулетом. Молодые люди, желавшие выделиться или покрасоваться перед другими, иногда жевали листья некоторых ароматических растений, потом втирали ароматную слюну и травы в гриву и хвост своего коня. Перед продажей лошадей тщательно отбирали, а выбранных приводили в порядок: откармливали, чистили, натирали специальными травами.
У некоторых пуэбло Юго-Запада был зафиксирован обычай вырезать на ушах своих коней разные опознавательные знаки или разрезать их особым образом, подобно тому, как белые ставили клеймо или резали уши коровам. Сами индейцы утверждали, что это делается для того, чтобы опознать лошадь в темноте, поэтому «клеймо» такого рода чаще было индивидуальным. Вполне возможно, что этот обычай могли перенять некоторые западные бэнды команчей или апачей, но среди индейцев Равнин распространения он не получил. Для опознавания лошадей в темноте им особым образом подрезали хвосты. Более гуманный способ заключался в подвешивании к лошади колокольчиков. Каждый колокольчик (поскольку делались они вручную, часто из серебра, железа или меди) имел индивидуальный звук, и индейцу несложно было найти своего коня. После того как навахо освоили работу по серебру, индивидуальные украшения сбруи, седла и просто амулеты и «опознавательные знаки» на лошадях распространились не только среди них, но и по всему Юго-Западу и соседним Равнинам. Хотя, на самом деле, чаще всего владелец с лёгкостью находил своего коня в табуне, ориентируясь только на его внешний вид, а зачастую хорошо обученная лошадь сама подходила к своему хозяину.
Утверждение о том, что индейцы никогда не использовали средств, защищающих копыта лошадей, не совсем верно. Существует некоторое количество зарегистрированных случаев, когда индейцы Северной Мексики и Юго-Запада, особенно засушливых районов с твёрдой каменистой почвой, делали лошадям нечто вроде копытных башмаков. Они долго размачивали в воде кусок сыромятной кожи, а потом аккуратно оборачивали им копыто, а иногда и нижнюю часть ноги для защиты от колючек и укусов змей. В пустынных районах такие «лошадиные мокасины» применялись индейцами пуэбло, а также навахо и западными апачами. Особенно это касалось лошадей с мягкими копытами. Отмечены случаи использования этого изобретения некоторыми команчами Льяно Эстакадо. (В действительности же, при условии постоянного движения лошади, её копыта могут привыкнуть к любому грунту.) Такие башмаки были необходимы лишь тогда, когда лошадь двигалась по мягким почвам, а потом резко и ненадолго переходила на твёрдые. Башмаки эти были недолговечны, и время, затраченное на их изготовление, оправдывало себя редко. Поэтому индейцы предпочитали укреплять копыта лошадей различными лекарственными препаратами и приёмами, не тратя время на ковку, столь любимую белыми поселенцами, они достаточно хорошо и много знали о ногах лошадей, чтобы не обременять себя бесполезными вещами.