Я вошёл в подвальное помещение. Жизнь вокруг била ключом. Снаружи, в тихом тёмном дворе, было сложно даже предположить, что за этими стенами воздух залит светом и наполнен гомоном людей. Сотрудники, посетители, медсёстры с каталками всё смешалось вокруг. Я плохо помню, как подписал все бумаги, оплатил кругленький счёт и оказался на снятии слепка.
Моё восприятие изменится? спросил я у техника.
Вы будете чувствовать всё то же, что и всегда, заверил меня он.
А моё тело? уточнил я.
В этом вопросе не было необходимости. На ресепшн мне уже объяснили, что эти сутки оно будет находиться на хранении в лаборатории. Кроме того, я бегло просмотрел договор, в котором было чётко написано: «Компания Флешка берёт на себя полную ответственность за сохранность тела клиента. Договор аннулирует лишь смерть клиента».
Ваше тело будет у нас. Всё будет хорошо, отозвался техник.
Только в момент, когда слепок был уже сделан, задумался, зачем я пришёл в лабораторию. С Андреем всё было ясно. Он ненавидел свою жену и обожал её одновременно, пытаясь ей всячески угодить. Но мне-то какой в этом толк? Можно заняться экстремальным спортом, прыгнуть с парашютом Нет, для этого нет необходимости отдавать сотни тысяч на временное «желейное» тело. Может, наркотики? Я бы никогда не решился проделать такое раньше, но почему бы не попробовать, если у тебя есть запасная оболочка, которую не жалко?
Полчаса спустя на операционном столе страх сковал мою плоть. Зачем я это всё делал? Мне было это не нужно. Теперь знаю ответ, я просто с жиру бесился, был жадным, имел всё и при этом чувствовал потребность в чём-то большем.
Яркий свет стал мутнеть анестезия потихоньку отключала мозг. Конечности были накрепко пристёгнуты к столу ремнями. Мне безумно захотелось вырваться, дёргаться, кричать, но не было сил. Я отключился.
И вот я уже в новом теле, а медсестричка светит мне в глаза каким-то прибором, похожим на фонарь.
Как во сне иду по коридору. Ноги словно не мои, непослушные, ватные. А ведь говорили, что тактильные ощущения не изменятся. Я чувствую тело, но всё же как-то иначе. На стене висит большое зеркало. Смотрюсь в него: внешне это я, на мне моя одежда, в руках мои кошелёк и айфон. Страх усиливался. Я сослался на вечную боязнь всего нового и отмахнулся от тревоги, как от надоедливой мухи.
Вот жму руку какому-то доктору, одному из тех, кто делал операцию. Вот уже в ночном клубе. Виски без меры, кальян, куча каких-то таблеток, шлюха у меня на коленях.
Проснулся в обшарпанном мотеле на окраине города, осмотрелся. Безвкусный натюрморт «украшал» противные жёлтые стены. Обои отклеивались и бахромились на стыках. В комнатке пахло сыростью. Кажется, ночью я пришёл сюда с той проституткой. Даже в наркотическом угаре, специально ехал через весь город, чтобы не встретить никого из знакомых. Удивительная рассудительность для такого болвана!
Теперь я был совсем один. В желейной оболочке пульсировала ненавязчивая боль. Сел на кровать. На полу валялся пустой, не считая какой-то мелочи, на которую не позарилась проститутка, кошелёк. Хорошо, что мобильник не тронула умная девочка.
Настроение достигло нулевой отметки. Тогда мне казалось, что хуже стать не может.
Я покинул эту вонючую забегаловку, дошёл до ближайшей станции метро и нырнул в вагончик.
Какая-то кроха лет шести, рассматривая меня, сказала своей маме, что я странный. А мать велела ей не пялиться.
Я отвернулся и уставился в стекло поезда о, ужас, кожа под правым глазом немного сползла вниз. На свете нет слов, чтобы описать тот дикий всеобъемлющий страх, что я ощутил. Моя желейная рука дрожала, прикасаясь к лицу. Я думал лишь об одном: скорее забрать своё настоящее тело. Поездка в метро казалась бесконечно долгой. Секунды тянулись слишком медленно.
Но вот, наконец-то я на пороге лаборатории «Флешка». Ещё немного и мои страдания закончатся.
Жму на кнопку звонка ответа нет. Тарабаню в дверь тишина. Набираю номер телефона лаборатории но этот номер больше не обслуживается. Я кричу что-то нечленораздельное, сползая в отчаянии по стене. Что я наделал? Что я наделал?
Кто-то восклицает: «Человеку плохо!» и вызывает скорую. Вот я в больнице повторяю, как заведённый: «Моё тело, моё тело, отдайте мне моё тело!»
Но в ответ слышу лишь: «Ложный вызов. Это не человек, а робот из биомассы с повреждённой программой. Позовите айтишника, чтобы его отключил».
Кто-то восклицает: «Человеку плохо!» и вызывает скорую. Вот я в больнице повторяю, как заведённый: «Моё тело, моё тело, отдайте мне моё тело!»
Но в ответ слышу лишь: «Ложный вызов. Это не человек, а робот из биомассы с повреждённой программой. Позовите айтишника, чтобы его отключил».
Я говорю, что я сам айтишник, но в ответ только смех. Почему они не верят? Я Сергей Петров, сотрудник влиятельной компании. Стоит лишь показать документы, и всё будет хорошо. Но где же мои документы? Где права, паспорт? Куда я их подевал?
Тогда стало ясно, что нужно бежать и поскорее попасть к себе на работу. Там мне точно помогут.
Толкаю противную тетку в белом халате и мчусь к выходу. Охранник пытается меня остановить, но преграждает путь скорее для вида он не хочет пострадать; для него это просто работа.
Три квартала несусь, падая, поднимаясь, сбивая прохожих. Моя цель здание «Флеш Индастри». Там меня спасут.
После проходной меня направляют в кабинет зама какого-то зама. Крупная шишка. Раньше с ним не пересекался. Сумбурно рассказываю ему всё, опустив информацию про наркотики (не нужно ему знать это, я ведь не хочу потерять работу).
Сергей, присядьте, нет смысла так нервничать! говорит мне зам зама.
Я сажусь. Боль в желейном теле становится всё сильнее.
Вы поможете мне? спрашиваю я. Восемь лет вместе с «Флеш» это срок. У меня есть полис ДМС.
Конечно, поможем, уверяет начальник. Я чувствую ликование и восторг. Они спасут меня, спасут. Вы немало лет отдали на развитие «Флеш Индастри», зам зама делает небольшую паузу, а потом добавляет. Мы сделаем всё в соответствие с договором.
Я растерян. Зам достаёт из верхнего ящика стола папку-скоросшиватель это моё личное дело. В нашем офисе работает две с половиной тысячи человек. Почему начальник хранит мои бумаги у себя в столе? Он вытаскивает какой-то документ.
Вот договор, который вы подписали накануне ночью, говорит он, протягивая мне бумагу, посмотрите на пункт о том, что компания «Флешка», дочерняя компания «Флеш Индастри», берёт полную ответственность за сохранность вашего тела. И мы его сохраним. Теперь оно наше.
В желейном теле нет сердца, но я, кажется, чувствую его стук. Моё дыхание сбивается. Но нужно ли мне дышать вообще?
Это незаконно. Вы не можете, процеживаю я.
Вы подписали это. Значит, мы можем. Всё законно. Мы не позволим вам забрать тело, так как обязаны его хранить. Фразы про то, что компания «Флешка» должна его вам отдать, в договоре нет.
Меня захлёстывает волна отчаяния.
Не верю. Зачем вам это? шепчу я.
Нам нужно ваше тело. У вас четвёртая отрицательная группа крови. Довольно редкое сочетание. Вы молоды. Нашёлся хороший щедрый покупатель. Он сейчас прикован к коляске, стар и немощен, но это теперь ненадолго.
Я не знаю, что сказать и лепечу, как школьник:
Зачем ему моё тело? Ему могут вырастить новое на основании его генов. Я знаю это, сам видел выращенные тела и участвовал в пересадке мозга
Клиент уже жил в выращенном теле. Ему есть с чем сравнить. Все ощущения другие. Вы же понимаете.
И тогда я узнал, что меня ждёт, что будет со мной через три часа, Сергей снова уронил айфон и скорчился от боли. Его лицо покрылось подтёками. Совсем скоро я стану ничем: растаю на солнышке как самое настоящее желе, он нервно рассмеялся. Теперь я прощаюсь с вами. Уверен, не пройдёт и пятнадцати минут, как это видео забанят. «Флеш Индастри» работает чисто. Это серьезная компания с «белой» зарплатой и социальными гарантиями. Им не нужна грязь. Так что, если ты посмотрел мой первый и последний влог, прошу тебя, друг, расскажи мою историю кому-нибудь еще
Клара
Бесполезная бессонная ночь, наполненная алкоголем, отчаянием и презрением к этому проклятому миру медленно перетекала в заурядное утро. Я нехотя оторвал ватное тело от дивана и поплелся в ванну придавать отёкшему перекошенному лицу презентабельный вид. Собеседование как-никак! Первое за четыре месяца. А всего без работы я почти полтора года. За это время уже привык к отказам, произнесённым вежливым тоном. Медленно веду бритвой по щеке, получая удовольствие от близости опасного лезвия (ретро предмет подарок моей бывшей благоверной!). Внезапно мысль: а что если полоснуть по запястью? Тогда непременно закончится череда моих унижений; я больше никогда не услышу: «Мы с вами свяжемся позже» или «Извините, но в настоящий момент мы не готовы вас принять». В воображении картинка: валяюсь на полу голый в луже крови, проходит день, два, десять Никто не ищет меня: всем всё равно. А тело при этом медленно разлагается, гниёт, источая смрад. Не лучший способ положить конец унижениям, не правда ли?