Паром «Амурский залив» шёл на остров Русский сорок минут до посёлка Подгорный через посёлок Канал. Проходил он по каналу, в честь которого и был назван сам посёлок. Канал был построен в 1898 году и соединил пролив Босфор Восточный с бухтой Новик, где в русско-японскую войну базировались подводные лодки.
В посёлке Канал мы сошли на берег. Спустя двадцать минут Андрей остановил машину около одноэтажного аккуратного дома. С придомового участка длинная деревянная лестница спускалась к морю. Мы выгрузили из машины сумки и зашли в дом. Внутри дом был отделан свежей деревянной вагонкой, отчего в нём стоял приятный аромат древесины, в доме была кухня, гостиная с камином и спальня.
Вскоре мы расположились на пляже, жарили сосиски, и, судя по оперативности Андрея, у него были грандиозные планы на оставшуюся часть дня. Утолив голод и выпив «костровой» чай, мы запрыгнули во внедорожник и поехали вглубь острова.
Мы ехали по грунтовой дороге через лес, и я даже в мыслях не могла предположить, какой будет конечная точка нашего небольшого приключения.
Знаю, что это тебе ничего не скажет, но мы едем на мыс Тобизина.
А на мыс Тобизина мы едем, потому что , продолжила я вопросительно, ожидая пояснений.
Больше ничего не скажу.
Как я узнала позже, мыс Тобизина скалистый и обрывистый, является восточным входным мысом бухты Новый Джигит. Назван мыс в честь Ивана Романовича Тобизина (18081878), вице-адмирала и командира Ревельского порта (Ревель старое название Таллина).
Низким перешейком, загроможденным скалами, мыс Тобизина соединяется с полуостровом, ограничивающим бухту Новый Джигит с востока. От мыса отходит низкая каменистая кошка.
Грунтовая дорога вывела нас из леса на открытую местность и закончилась обрывом. Впереди виднелся скалистый перешеек. Андрей припарковал машину, оставшийся путь мы должны были преодолеть пешком. Вид открывался потрясающий. Не спеша мы отправились в путь. Ярко синее небо, свежий ветер и солнце в глаза дополняли величие открывавшегося вида.
Мы прошли мимо креста на вершине скалы, затем спустились к перешейку, прошли по камням и забрались на мыс Тобизина.
Ты посмотри, какая красота! Омайгад, это грандиозно! я бурно реагировала на завораживающий пейзаж, Андрей смотрел на мой детский восторг и улыбался.
Дальше тропинка вывела нас к шахматному плато площадке из плоских камней необычной формы. И тут мой взгляд остановился на нём старый ржавый маяк Тобизина. Когда я это увидела, то обернулась на Шерхана, завизжала и захлопала в ладоши от восторга.
Настоящий маяк! Старый маяк со своей историей. А вокруг неземная красота, из-за которой меня охватило волнение, сердце в груди замерло и защемило. Я рассмеялась и быстро смахнула слезу.
Повернулась к Андрею и обняла его, шепнув на ухо: «Спасибо». Я чувствовала. Эмоции меня захлестывали.
Мы сели между камней, укрывшись от ветра. Я прижалась спиной к его груди, мы слушали море и молчали.
Я чувствовала спиной его горячие рельефные мышцы и ловила себя на мысли, что Шерхан мне нравится.
Вспоминая наше знакомство и первое впечатление, я пришла к выводу, что он понравился мне сразу. Дело было не в обаянии, нет, он не был обаятельным в общепринятом смысле. Он был харизматичным. Это был красивый мужчина, который умел произвести впечатление. Он был интересный, начиная с его необычных жёлтых глаз и длинных ресниц, заканчивая его увлечением звёздным небом. Его манера держаться, игнорировать вопросы и много молчать, заставляли меня, несмотря на симпатию, быть с ним настороже, и от того, как он смотрел на меня, мелкие волоски на теле вставали дыбом, меня пронзала дрожь и вдоль позвоночника начинали бегать мурашки. Была в нем какая-то дикость, как будто он, действительно, хищник. Он был чертовски умён, это отражалось не только на его успехах в обучении. Он всегда придумывал какие-то социальные схемы взаимодействия, выгодного сотрудничества или обмена, он умел хорошо анализировать и строить прогнозы на дальнейшие события. Эти его качества восхищали меня, его деловая хватка вызывала уважение. Итак Шерхан мне нравился.
Вечером, мы спустились на пляж возле дома, жарили шашлык и пили вино. Андрей специально принес из машины гитару и вручил её мне. Я долго держала её в руках, гладила пальцами чехол, пока всё-таки не решилась достать её. Я смотрела на инструмент, будто видела его впервые. А затем взяла гитару, коснулась корпуса, пальцами перебрала струны инструмент отозвался, и пальцы вспомнили, что дальше делать.
«Я бегу по выжженной земле Гермошлем захлопнув на ходу».
Песня сама вырывалась наружу, я не хотела её петь, но она выползала из меня вопреки моим желаниям, хриплый голос выплевывал знакомые до боли слова.
Шерхан обернулся, отложил вы сторону топорик и замер. Я не брала в руки гитару больше года. Мой чужой сдавленный низкий голос продолжал:
«Делаю я левый поворот
Я теперь палач, а не пилот» [1]
Закончив песню, я ещё раз перебрала струны, отложила гитару в сторону, и протянула пустой стаканчик Андрею. В его жёлтых глазах я видела восхищение, и непонятную тоску.
Круто, сказал он.
Наливай, сказала я.
Спой ещё.
Может, позже, я пожала плечами.
Мясо и вино на свежем воздухе предполагали веселье. После второй бутылки вина я почувствовала себя пьяной и весёлой. Андрей сидел рядом, уже стемнело, в небе рассыпались звёзды, а совсем рядом шуршало море. Костер потрескивал, дарил нам тепло и освещал наши лица.
Я обняла гитару, и через минуту само собой вышло, что на побережье Японского моря зазвучал гимн дальневосточников-миллениалов:
«С гранатою в кармане, с чекою в руке. Мне чайки здесь запели на знакомом языке. Я подходил спокойно не прятался, не вор. Колесами печально в небо смотрит круизёр» [2]
Даже Шерхан начал подпевать мне «Уходим, уходим, уходим» и «Владивосток две тыщи».
Похолодало, и мы вернулись в дом. Там Андрей развел огонь в камине, я подвинула небольшой ковер ближе, и мы уселись со стаканами и бутылкой вина на пол перед огнём. Я порядком захмелела и положила голову на плечо Шерхана.
Магнитофон мурлыкал «Gravity» Enigma, в камине потрескивал огонь.
У меня для тебя подарок, сказал Андрей.
Ещё один?
Всего один, поправил он, С понедельника ты зачислена в автошколу.
Ого, я смотрела на огонь.
Он повернулся, поцеловал меня в макушку, и сказал: «Пошли спать». В спальне была только одна кровать. И одеяло было одно.
Я буду на диване, сказал Андрей и забрал одну подушку, и ушёл.
Через секунду я провалилась в сон.
[1] песня «Фантом» группы «Чиж»
[2] песня «Владивосток 2000» группы «Мумий Тролль»
6
Когда мы вернулись на материк, через два дня Шерхан уехал. Как он сказал мне, он и так задержался во Владивостоке почти на два месяца, а у него работа, встречи, бизнес. Он не звонил и никак не напоминал мне о себе. Его не было больше месяца.
Тьма опять накрыла меня с головой. Я опять каждую ночь видела один и тот же сон. Ночь, берег моря и сильный туман, я не вижу воду, только слышу звук прибоя. От меня удаляется мужская фигура, я знаю, что это Добрый, он уходит. А я бегу за ним. Но ноги свинцовые и почти не двигаются, я не двигаюсь с места, несмотря на мои усилия. Я знаю, что позади меня что-то тёмное и страшное, оно охотится за мной, а он это моя безопасность. Но я никак не могу догнать его. В итоге я всегда падаю на песок и кричу. И просыпаюсь.
Когда Шерхан был рядом, он вытаскивал меня на поверхность из тьмы. Он не давал мне захлебнуться отчаянием. И мы вдвоем пытались реанимировать мою душу, делали ей искусственное дыхание, проводили непрямой массаж её сердца. И иногда это удавалось, я опять начинала чувствовать прикосновение одежды к коже, ветер в волосах, слышать запахи и улавливать настроение. В те дни я открывала глаза утром без усилия над собой, без уговоров, что это просто надо сделать. Андрей не давал мне уйти на дно окончательно. Без него я опять начала задыхаться. Он был нужен мне, мне нужна была его уверенность, что всё наладится. Сама я в это не верила. Без него мне опять стало больно дышать, я опять начала разлетаться на атомы.
Однажды в субботу раздался телефонный звонок. Звонил Андрей, сказал, что вернулся, мы поговорили минуты три, сказали друг другу «пока» и повесили трубки.
Голова была ясная, мыслительные процессы ускорились, мгновенно пришло осознание, что делать дальше.
Я вызвала такси и, с трудом припоминая адрес, поехала к нему на мыс Эгершельда. Через полчаса после нашего разговора я нажала на кнопку звонка.
Как только он открыл мне дверь, я застыла на пороге. Мы смотрели друг на друга, а потом я шагнула внутрь и требовательно впилась в его губы, намеренно причиняя ему боль. Он резко притянул меня к себе и захлопнул дверь. Он перехватил инициативу и жёстко высасывал из меня жизнь. Я кусала его до крови и смеялась гортанным животным смехом. Шерхан обнимал меня до треска рёбер, оставляя на теле следы пальцами, губами, зубами. Он наматывал на кулак мои волосы и заставлял запрокидывать голову. Я хватала его за горло, облизывая его кровь с губ, он заводил мне руки за спину, не давая мне шевелиться. Я хотела его, этот огонь сжигал меня. Это был грубый животный секс, в котором не было и намёка на нежность.