Татьяна Никандрова
Бунтари не попадают в рай
Пролог
Не надо! Прошу, хватит! в ужасе жмурюсь я.
Мгновенье длиною в вечность перемалывается в жерновах времени, и мой испуганный крик заглушается визжащим скрежетом тормозов. Противным и громким.
Я замолкаю в надежде услышать голоса ребят. Хочу по их разговору понять, что же произошло там, на дороге
Но слышу я только тишину. Чудовищную, пробирающую до костей тишину, каждая новая секунда которой превращается в изощренную пытку.
Надо бы набраться смелости и разлепить веки, но на это нет сил. Нет мужества и отваги. Я хочу еще немного побыть в блаженном неведении, ведь оно куда лучше безнадежной определенности. В неведении всегда живет шанс
Ах ты отморзок малолетний! Какого черта на дороге разлегся?! Жить надоело?! слуха касается разъяренный мужской бас, и я обрадованно распахиваю ресницы.
Он все еще лежит на проезжей части. Расслабленный и невозмутимый. В полуметре от Него стоит автомобиль, водитель которого вылез наружу и орет благим матом.
Но парень, кажется, даже не слышит ругательств. На Его лице блуждает все та же безумная улыбка, а взгляд стрелой направлен в закатное небо, разукрашенное кроваво-красными всполохами. Он будто не здесь, не с нами. Уплыл с берегов реальности.
Дурак! Глупец! Зачем все это?! Она не оценит, а у меня сердце на куски разрывается
Шумно сглатываю и перевожу взгляд на Нее. Ну как можно быть такой безжалостной? Стоит и смотрит на происходящее с абсолютно непроницаемым видом. Все вокруг тут с ума от волнения сходят, а Ей хоть бы что Ни один мускул на лице не дергается.
Секундное облегчение сменяется новым приступом паники, когда с противоположной стороны улицы показывается еще одна машина. На этот раз она едет по прямой, и ее скорость в разы выше, чем у первой.
Господи, пожалуйста! Пусть случится чудо, и автомобильные шины не размажут Его по асфальту!
Мне так страшно за Него! Так страшно, что хочется выбежать на дорогу и лечь рядом! И знаете что? Я бы легла! Не раздумывая! Вот только Он не позволит Разозлится, обзовет дурочкой и прогонит прочь. Я же Его знаю.
Пронзительно сигналя, машина дергается вправо, дабы объехать распластавшегося на дороге парня, и чуть не врезается в фонарный столб у обочины. Замешкайся водитель хоть на секунду и столкновение было бы неизбежным.
Довольно! Угомонись, чокнутый! раздается злой женский крик.
Вынырнув из оцепенения, вновь смотрю на Нее и, к своему удивлению, наблюдаю в по обыкновению холодных глазах тревогу вперемешку с яростью. Надо же Выходит, Она тоже психует. Тоже переживает за Него.
Уберите его с дороги! рявкает девушка, обращаясь к толпе ребят. Живо!
Ее приказ выполняют незамедлительно. Несколько парней стремглав выбегают на проезжую часть и, подхватив хрипло хохочущего безумца под мышки, утаскивают его на тротуар.
Че, испугалась? А говорила, мне слабо, парень все еще заливается дразнящим смехом. Все-таки нужен я тебе, да?
Ты будешь гореть в аду! выплевывает Она гневно.
Я в курсе. И знаешь, что самое приятное? Он понижает голос до пугающих интонаций. Что ты будешь гореть вместе мной. Ведь бунтари не попадают в рай, детка.
Она с презрением качает головой, откидывает в траву окурок, сожженный почти до фильтра, и устремляется прочь.
Стоять! Он дергает Ее за плечо, вынуждая развернуться и впечататься Ему в грудь. Отвечай, нужен я тебе или нет?!
Отвали!
Девушка пытается скинуть Его руки, но Он не сдается, все крепче и крепче прижимая Ее к себе. Между ними завязывается борьба: Она дергается, рыпается, кусается, а Он не отпускает. Держит Ее, злую и рычащую, в своих объятьях и при этом глядит с какой-то странной щемящей нежностью
Она бьет Его кулаками в грудь, посылает Ему проклятья, царапает Его шею, как сбесившаяся кошка. А Он не просто терпит, нет Он улыбается.
Улыбается так, словно Ему нравится это сумасшествие.
Короткий рывок и вот Он, слегка наклонившись, упирается в Ее лоб своим. Смотрит пронзительно и остро, будто хочет пролезть в Ее голову, прочитать все мысли. Под Его напором Она замирает и, кажется, даже перестает дышать. Ресницы трепещут, а тонкие пальцы дрожат.
Он подается вперед, к Ее рту, но Она не позволяет себя поцеловать. В отчаянной попытке протеста хищно вонзается зубами в Его нижнюю губу и слегка оттягивает ее на себя. Вызывающе и дерзко, словно проверяет на прочность, заставляя отступить
Но парень не отступает. Наоборот, еще теснее прижимается к ней животом.
Нужен или нет? повторяет почти беззвучно, ласково проводя рукой по Ее волосам.
Ты же знаешь, что нужен, обессиленно выдыхает Она, уступая его натиску. Нужен, безумец чертов!
Его рот расплывается в довольной улыбке, а затем Затем Он целует Ее. Страстно. Самозабвенно. Не замечая никого вокруг.
Какая жестокая ирония: парень, которого я люблю, целует девушку, которую я ненавижу. А ведь именно она несколько лет назад превратила мою жизнь в кромешный ад.
Я смотрю на них с широко распахнутыми глазами и чувствую себя так, будто в сердце воткнули тупой нож и медленно проворачивают его по кругу. Лезвие не режет, а рвет. Задевает аорту, царапает вены, повреждает мышечную ткань.
Больно, черт возьми.
Очень больно.
Провожу рукой по мокрым щекам, поплотнее запахиваю куртку и, стараясь игнорировать ватную слабость в коленях, разворачиваюсь в противоположную сторону. Сначала я бреду медленно, еле-еле передвигая ногами, но постепенно ускоряюсь и срываюсь на бег.
Я знаю, что от самой себя не убежишь, но Черт подери! Иногда так хочется!
Останавливаюсь у самого парапета, обхватываю ладонями холодное металлическое ограждение и, с трудом переводя дыхание, наклоняюсь вниз.
Высоко, конечно, но это ничего. Это даже к лучшему. Высота окрыляет. Дарит свободу и отчищает сознание. Дает возможность начать с чистого листа
Перекидываю через перила сначала одну ногу, затем вторую, а потом повисаю над пропастью на вытянутых за спиной руках.
Мне хорошо. Правда хорошо. В эту секунду я почти не чувствую боли. Только облегчение и острую решимость. Да, я должна быть смелой. Хоть раз в жизни, но должна.
Один шаг. Совсем крошечный, но значащий для меня так много.
Ведь, чтобы обрести, нужно потерять.
Чтобы взлететь, нужно упасть на самое дно.
А чтобы воскреснуть, нужно испепелиться.
Глава 1
Глеб
Угон моего автомобиля! Поджог подсобного помещения! Курение на территории колледжа! Бесконечные срывы занятий! Анна Валерьевна, мне продолжать? брызжет слюной директор, чья красная, заплывшая жиром морда трясется он негодования. Ваш сын, простите за прямоту, настоящий беспредельщик, и больше терпеть его выходки я не намерен! Так что решайте сами: либо колония для несовершеннолетних, либо перевод в другой колледж! Выбор, думаю, очевиден!
Мать глядит на него затравленно и с каждым новым словом становится все бледнее и бледнее. Нет, чисто по-человечески мне ее, конечно, жаль. Кому приятно слушать такое про единственного сына? Но тут уж жалей, не жалей времени назад не отмотаешь.
Когда мы с приятелем вскрывали буржуйскую тачку, припаркованную недалеко от колледжа, то и предположить не могли, что она принадлежит нашему Палычу. Думали, прокатимся с ветерком и на место вернем, не впервой уже. А она взял и хватился ее совсем не кстати.
Я понимаю вас и еще раз прошу прощения за поведение Глеба, понурив голову, отзывается мать. Но ведь до конца года всего три месяца осталось, пусть уж доучится спокойно. Пожалуйста, Степан Павлович. Под мою ответственность.
Анна Валерьевна, при всем уважении, но, по-моему, вы со своей ответственностью уже давно не справляетесь! Ваш сын от рук отбился!
Но ведь с учебой у него все в порядке! мать цепляется за мою успеваемость, как за спасительную соломинку.
А дисциплина?! Дисциплина-то никудышная! восклицает директор. Я его сейчас оставлю, а завтра он мне не подсобку, а колледж подожжет! Тогда от тюрьмы ему точно не отвертеться!
Но
Анна Валерьевна, вы поймите, я заявление в полицию не написал только из сочувствия к вам. Знаю ведь, что вы мать одиночка, что на двух работах работаете, Палыч цокает языком и ослабляет туго перетягивающий его свиную шею галстук. Но ваш Глеб это нечто! Совершенно неадекватный ребенок! Боюсь, в его случае педагогика бессильна
И пошло-поехало по десятому кругу. Глеб такой-сякой. Глеб дивиантный. Глеб преподавателей матом посылает. У Глеба будущего нет. И вообще его в Суворовское надо было сдать, глядишь, там из него бы дурь и выбили.
Закатываю глаза и испускаю утомленный вздох. Как же все задолбало! Ну сколько можно одну и ту же пластинку проигрывать? Мне кажется, даже фикус в углу директорского кабинета понял, что отныне мне в этот колледж вход заказан. Пылыч от своего не отступится. Рассвирепел не на шутку, боров жирный. Помнится, он так за свою тачку трясся, что чуть инфаркт не заработал. Теперь на расстоянии пушечного выстрела меня от нее держать будет. Это как пить дать.