Однако сейчас я почти не обращаю на это внимания.
***
С вас триста сорок четыре рубля, выдает прыщавый парнишка-продавец, взирая на меня с нескрываемым интересом.
Изначально я планировала просто-напросто стырить приглянувшуюся дверную цепочку, но, к несчастью, оказалась единственным посетителем в этом маленьком строительном магазинчике. Воровать под пристальным наблюдением продавца было бы слишком рискованно, поэтом пришлось тащиться с выбранным товаром к кассе.
У меня только двести, признаюсь я, раскладывая перед ним две мятые бумажки. Больше нет.
Но Сумма чека триста сорок четыре
Да-да, я слышала, перебиваю нетерпеливо. Давай ты вложишь за меня эту мелочь, а я в благодарность дам тебе свой номер телефона? Можем как-нибудь погулять.
Явно заинтриговавшись моим предложением, прыщавый глупо щерится, а я принимаюсь нервно барабанить пальцами по прилавку.
Ну че? Да или нет? тороплю. У меня просто времени в обрез.
Эээ Ну хорошо, наконец решается парнишка. Диктуй.
Называю одиннадцать цифр, и этот хитрец тут же кидает мне дозвон. Прошаренный. Видать, уже обжигался с левыми номерами.
Ну все, будем на связи, бросаю я, засовывая дверную цепочку и шурупы в карман куртки. Чек давай сюда.
Выдергиваю бумажку из рук довольно скалящегося продавца и направляюсь на улицу. На ходу блокирую номер доверчивого паренька везде, где это только возможно, и со спокойной душой забываю о нем. Уже собираюсь засунуть мобильник в карман домашних штанов, когда он внезапно пиликает, и на экране высвечивается сообщение от Бестужева: «Приятно знать, что я все-таки тебе нравлюсь, дерзкая».
Провокатор.
Так и знала, что этот несчастный лайк мне боком выйдет!
Глава 21
Егор
Вам помочь убрать со стола? вежливо интересуюсь я, допивая чай.
Нет-нет, я сама, отмахивается тетя Наташа, ловко орудуя тряпкой. Беги давай, а то на учебу опоздаешь.
Посудомоечной машины у Симачевых нет, поэтому женщине ежедневно приходится перемывать кучу тарелок, кастрюль и чашек собственными руками. По возможности я всегда стараюсь ей помогать, но она, если честно, не особо жалует мою помощь. Говорит, что хлопотать по хозяйству это женское дело.
Я, разумеется, вслух не спорю, но внутренне не соглашаюсь. Женское-то, может, и женское Но она ведь еще восьмичасовую смену на кассе в супермаркете тащит! А после основной работы дома пашет: кушать готовит, стирает, гладит. Несправедливо это как-то Вот я чуть что и подрываюсь ей в помощники.
Да не опоздаю, у меня еще сорок минут до начала занятий. Давайте я посуду домою, а вы идите собирайтесь, настаиваю я. Вам ведь еще краситься нужно.
Тетя Наташа с сомнением косится на часы, а потом с благодарностью кивает и торопливо устремляется к зеркалу. Это мужской половине человечества хорошо: помылся, оделся и пошел. А женщинам ведь марафет наводить надо. Косметика, духи, прическа.
Помнится, моя мама всегда шутила, что быть красивой это огромный труд, и мы, мужчины, этот труд недооцениваем. Родительница знала, о чем говорит: она была фантастически красивой женщиной. Каждую годовщину их свадьбы, поднимая тост, отец дивился, как ему, простому парню, удалось заполучить себе в жены такую королеву.
Разложив чистую посуду по шкафам, я выхожу в коридор, облачаюсь в пальто и, попрощавшись с домочадцами, покидаю квартиру. На улице по-прежнему промозгло и зябко, но редкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь решето затянутого тучами неба, дарят робкую надежду на то, что эта нескончаемая зима находится уже на последнем издыхании.
Задрав повыше воротник, я засовываю руки в карманы и, перепрыгивая через темные лужи, устремляюсь вдоль по тротуару.
Жить в глухой провинции оказалось несколько труднее, чем я изначально предполагал. Во-первых, здесь повсюду такие мрачные виды, что от их созерцания так и подмывает затянуть петлю на шее. Само собой, это метафора, и реальных мыслей о суициде в моей голове нет, но уродливые дома, разбитые дороги и потонувшие в бедности дворы действуют на меня крайне удручающе. Может, конечно, проблема в затянувшемся межсезонье и с приходом настоящей весны ситуация немного выправится, но тут уж, как говорится, не угадаешь. В Москве, например, в любое время года красиво.
Во-вторых, спустя пару недель моей жизни на новом месте выяснилось, что я радикально отличаюсь от окружающих меня людей. Не столько взглядами и убеждениями (хотя и тут пропасть безгранично велика), сколько внешним видом.
Во-вторых, спустя пару недель моей жизни на новом месте выяснилось, что я радикально отличаюсь от окружающих меня людей. Не столько взглядами и убеждениями (хотя и тут пропасть безгранично велика), сколько внешним видом.
Понимаете, живя в столице, я совершенно не придавал значения тому, что, оказывается, одеваюсь дорого. Там все так одевались. Брендовые вещи не бросались в глаза, а айфон последней модели являлся чем-то само собой разумеющимся.
Но здесь Здесь все совершенно иначе. Я хожу по городу в своем пальто от Армани и замечаю, как на меня оборачиваются люди. Не просто заинтересованные девчонки, нет Взрослые мужики! Видимо, им в диковинку видеть качественную одежду, вот они и таращатся.
Если честно, обрушившееся на мою голову гипервнимание изрядно напрягает. Периодически даже возникает мысль наведаться в ближайший торговый центр и накупить себе дешевых шмоток, чтобы стать «как все», но я тут же ее отгоняю. Ибо это уже попахивает откровенным приспособленчеством, которое, в свою очередь, ведет к инфантилизму и деградации личности.
Мне кажется, неправильно скрывать от мира то, кем ты являешься. Да, отцовское богатство, определенно, не повод для гордости, но и стыдиться этого факта я не собираюсь. Мой папа был состоятелен и обеспечивал свою семью лучшим. Когда-нибудь я тоже встану на ноги и буду поступать так же.
Захожу в колледж и по привычке ловлю на себе любопытные взгляды. Громким бестактным шепотом окружающие обсуждают мой внешний вид, мою прическу и даже разноцветные шнурки на моих кроссовках. Ну а мне не остается ничего иного, кроме как делать вид, что я резко оглох и ничего не слышу. В конце концов, откровенными оскорблениями в мой адрес они не сыплют.
Сажусь на свободную скамейку, чтобы переобуться, и в этот самый момент слышу подле себя низкий, неприятно дребезжащий голос:
Слышь, стиляга, покурить есть?
Передо мной вырастает незнакомый парень со здоровенной щелью между двумя передними зубами. Он глядит на меня в упор и всем своим развязным видом напоминает матерого ауешника.
Не курю, спокойно отвечаю я.
Поднимаюсь на ноги и неспешно стягиваю с плеч рюкзак, боковым зрением не выпуская из фокуса охотника за сигаретками.
А деньжат по-братски не одолжишь? не отстает тот, перебирая пальцами связку ключей и брелоков, среди которых я замечаю маленький металлический кастет.
Ставлю рюкзак на лавку и, отвечая на его испытующий взгляд, твердо произношу:
Я тебя впервые в жизни вижу. Какой ты мне брат?
Воу! Зацените-ка, пацаны, а мажорик-то борзый оказался! оглядываясь на своих дружков, стоящих неподалеку, он заливается хриплым хрюкающим смешком, а затем, резко посерьезнев, подается вперед лицом. Слышь, фраер, ты лучше не быкуй. Я же по-хорошему с тобой базарю. Че тебе, пары рублей для пацанов жалко? Мы ж на дело мутим.
Его тон обманчиво смягчается, а маленькие хитрые глаза впиваются в меня с утроенным вниманием.
А, так ты типа инвестиции привлекаешь? иронично интересуюсь я. Что-то вроде финансовой пирамиды? Кто первый вложился, тот и молодец?
Чо? тупо переспрашивает он.
Спасибо за предложение, но не заинтересовало, вздыхаю я, подустав от этой высокоинтеллектуальной беседы. Денег нет.
А если найду? ауешник нагло хлопает ладонью по моему рюкзаку.