Осторожно, да, недовольно послышалось оттуда.
Руки Мадины проявили немалую силу, возвращая меня на место.
Это чтобы ты не забыл про обещание, шепнула она в ухо.
Объятия разорвались, и Мадина пихнула меня к скучавшей вдали сестренке:
Пригласи Хадю, а то погляди, какими глазами на нас с тобой смотрит. Как щенок потерявшийся. Хочет танцевать, а боится. Сама никогда не решится. Сделай ей приятно.
Завершил речь вульгарный шлепок по заднице, направивший меня к забившийся в угол скромнице.
Оказавшись перед Хадей, я протянул руку:
Пойдем?
Прости, донеслось в ответ едва слышное в оглушающем гаме. Я не танцую.
Я научу.
Старшая сестра была высокой и статной, а младшую природа одарила только всем самым нежным: наивным личиком, черной косой до пояса, покатыми мягкими плечами, маленькой спинкой, пухлыми бедрами и весьма симпатичными выпуклостями везде, где они полагаются женственным созданиям. Хадя жалась в спасительную воронку кресла, как затаившийся енот, когда, чувствуя опасность, пытается справиться с проблемой погружением в анабиоз отстраненности. Взгляд Хади менялся ежесекундно, в зависимости от преобладавших мыслей. На этот раз ее глаза грустно смягчились, уголки губ раздвинулись в конфузливой улыбке отказа:
Не в этом дело. Я не танцую такие танцы.
Оговорка оставила брешь.
А какие танцуешь?
Увидишь, когда время придет.
А оно должно прийти? удивленно осведомился я.
Думаю, да. Прости, я пойду, надо посмотреть чем помочь на кухне.
Она вспорхнула светлым мотыльком и исчезла с моего горизонта.
Наверное, это к лучшему, такие танцы на грани разумного меня напрягали. Оглядевшись, я увидел, что из круга вышла оставленная партнером Настя, ее сместила с пьедестала неугомонная Мадина, решившая потанцевать с братом. Тот обреченно вздохнул, принял на плечи руки сестры и погрузился в полившийся щебет.
Можно? Я перехватил не успевшую присесть блондинку, некоронованную королеву сегодняшнего бала.
Ее взор скользнул по сторонам в надежде на нечто более желанное и привлекательное, но тщетно. Последовал равнодушный кивок:
Давай.
В туфлях на шпильках Настя казалась выше обычного, это подчеркивало идеальную форму ног и начинавшейся высоко над коленями облеченной в короткое платье фигуры. Бархат плоти обтек меня, словно сонный спрут, ловивший добычу не потому, что голоден, а по привычке, чтобы не терять хватки.
Задам один вопрос, ты только не удивляйся. Щекочущие губы утонули где-то в районе моей шеи.
Я пожал плечами. Роль жилетки, в которую плачутся, или подружки, с которой можно посоветоваться на разные темы, была единственной, светившей мне с такими, как бесподобная Настя.
Что обо мне говорят? спросила она.
Моим ладоням разрешили не стесняться, и сердце бешено заколотилось, когда мне с невиданной щедростью отдался ничего не стоивший партнерше подарок. Усилием воли я направил мысли в нужное направление.
Вообще-то, коварный интерес. Это как частенько обыгрываемый юмористами вопрос жены к мужу «Я толстая?», он приводит к ссоре при любом ответе.
Ну, что говорят Что умная, красивая, самодостаточная Хорошо учишься
Пышный обруч рук стиснул меня, вплавился в кожу, по телу растекся жар. Настя выглядела массивным перстнем на пальце, где я был тем самым несуразным пальцем, стержнем композиции, а расположившееся на мне чудо ослепительным бриллиантом, по чьему-то недосмотру доставшемся мне на минутку.
Еще крепче прижав к себе, Настя чуточку поелозила по мне, вогнав сразу в краску, в дрожь и в ледяной озноб от случившегося в организме конфуза, затем золотая грива поднялась, и мне насмешливо вдунули в самое ухо:
Я не про то.
Ну снова протянул я, стараясь думать именно головой. Еще, что у тебя есть парень, но ты позволяешь себе и ему намного больше, чем должно быть между парнем и девушкой, когда их что-то связывает.
Это мнение общее или конкретно твое?
Я покраснел. Настя угадала стремление выдать желаемое за действительное.
Мнение многих, объявил я с упорством идущего на казнь.
Что еще напрягает во мне окружающих?
Насколько я в курсе ничего.
Что ж, Настя еще больше размякла на мне, приятно слышать.
Тогда я тоже спрошу, можно?
Валяй.
Почему ты здесь?
Как это? Празднуем.
Понимаю, но почему ты именно здесь, в этой компании, куда пришли далеко не все? У тебя есть парень, с собой ты его не привела, при этом заигрываешь с Гаруном и флиртуешь с остальными. Ты видишь их взгляды и без обид понимаешь, что при первой возможности они поступят с тобой и прочими девчонками согласно своему мировоззрению так, как с их точки зрения вы того заслуживаете.
Почему ты здесь?
Как это? Празднуем.
Понимаю, но почему ты именно здесь, в этой компании, куда пришли далеко не все? У тебя есть парень, с собой ты его не привела, при этом заигрываешь с Гаруном и флиртуешь с остальными. Ты видишь их взгляды и без обид понимаешь, что при первой возможности они поступят с тобой и прочими девчонками согласно своему мировоззрению так, как с их точки зрения вы того заслуживаете.
В переводе на нормальный язык как с доступными телами для удовольствия? с неприятной въедливостью уточнила Настя. Тогда скажи: предоставься тебе возможность, ты поступишь с нами так же? Не уходи от ответа, ты понимаешь, о чем я. Ты бы отказался, сообщи тебе кто-то из девчонок или, допустим, я, что по невероятному стечению обстоятельств сейчас можно все? Абсолютно все?
Я промолчал. Настя вздохнула у меня на плече, в моих ладонях подвигались вверх-вниз сдобные дюны, предоставленные мне во временное пользование счастливо сложившимися обстоятельствами и, само собой, желанием их обладательницы. Или ее снисходительным безразличием к моей тусклой и бесполезной персоне.
Не обижайся, но ты ханжа, продолжила Настя скучным голосом диктора, которого обязали вести неинтересную передачу. У тебя есть желания, с которыми ты борешься, но при этом ты имеешь что-то против других, которые тоже борются со своими желаниями, хотя при их менталитете сдерживаться труднее. Но между вами есть разница. Ты ждешь, что желанные обстоятельства свалятся на тебя манной небесной, а парни, о которых мы говорим, нужные обстоятельства создают сами. При этом ими ничего не берется в расчет. Потому им иногда улыбается удача.
«Удача». Фу.
Всего лишь приятное вознаграждение за проявленное упорство? Я скривил губы.
С твоей точки зрения всего лишь, а со всех других заслуженная награда за рыцарство, которого, например, от тебя в жизни не дождешься.
На несколько томительных мгновений мы умолкли. Одну песню без паузы сменила следующая.
Эй, друг, моя очередь. Кто-то из ребят южного разлива оттеснил меня в сторону, оторвав текучие прелести и беспардонно перевесив их на себя.
Здесь не очередь за пряниками. Разговор с Настей вызвал множество мыслей и разбудил не самые лучшие эмоции. Я почувствовал, как сами собой сжались кулаки.
Имеешь что-то против? Выйдем, поговорим?
Прямой мутноватый взгляд сообщил, что собеседник хорошенько принял на грудь. Ему хотелось приключений, все равно каких.
Султан! последовал окрик Гаруна.
Он продирался к нам сквозь расступавшиеся парочки. Сзади мелькнуло побелевшее лицо Мадины.
Ничего, вдруг сказала Настя, обнимая самоназначившегося кавалера, все нормально, это поставит в нашей беседе нужную точку, правда?
Она повисла на другом, который проявил больше упорства и нахальства в достижении цели, а глаза все еще глядели на меня.
Да. Я отвернулся.
Делать нечего, дама сделала выбор, и возможный конфликт самцов умер на корню. Я вернулся к старой истине: с чем невозможно бороться, то нужно принять, и на душе, если постараться, станет спокойно. С чем или с кем я мог бороться здесь? Только с недотепистым собой, ханжой, как сказала Настя, который ничего не предпринимает, а лишь трусливо мечтает, чтобы мир танцевал под его дудку. Так не бывает. В результате мир выбирал чужие дудки.
В голове зазвучала песня, которую часто слушал папа: «Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть?»
Соперник с ухмылкой уносил в чувственный транс бывшее недавно моим достояние государства, его золотой запас, отданный теперь в чужие руки. Сам золотой запас нисколько не возражал. Как сказал бы в таком случае мой победивший противник абыдна, да-а.
Да. Обидно. До чертиков. Но чтобы изменить мир, начинать нужно с себя, и в следующий раз переходящее знамя красоты и соблазна попадет к кому надо. Впрочем а надо ли такое оно конкретному кому надо?
Оставив вопрос нерешенным, я шагнул к дивану. Меня догнал Гарун:
Все хорошо?
Чудесно.
Когда с кем-то дружишь, внимания на национальность не обращаешь. Даже вопросом таким не задаешься, удивляясь, когда посторонний начинает выискивать проблему. Нет здесь проблемы. Будь человеком, живи по совести, и наплевать, что написано в анкете или какого цвета кожа. Мы с Гаруном доказывали это примером. К сожалению, кроме совести у людей имелись родственники, а в их присутствии однозначные понятия становились расплывчатыми.