Отовариваются все на рынках. Супермаркеты это для богатых. Никаких брендовых вещей все одеты в самый дешевый Китай или то, что осталось от СССР. Вещи носят до тех пор, пока они не превратятся совсем уж в тряпки. Никто не меняет вещь в носке просто потому что она больше не нравится или вышла из моды.
В политике полный бардак. Меняются премьеры, голосят депутаты но толку от этого ноль. Лучше не становится. У всех четкое понимание, что завтра может начаться все что угодно например, гражданская война. Или придут, передернут затвор автомата и скажут выметайся из квартиры. Бизнесом заниматься нормально нельзя кругом вымогатели и кидалы. Кидают все и всех. Единственный закон умри ты сегодня, а я завтра.
Единственный путь наверх это подростковая группировка. Потом банда. Но это был не только способ зарабатывать деньги (вымогая их у других). Уровень насилия тогда был очень высоким. Могли избить, убить просто так чтобы сорвать злость на ком-то. Единственный способ избежать этого самому представлять опасность, причем чем больше, тем лучше.
Представили все это?
А теперь представьте, как жили пацаны, которым в те годы было четырнадцать шестнадцать двадцать лет. Перспектив никаких. Что дальше будет непонятно. Из развлечений бабы, бухло, может мотоцикл или дешевая машина.
Ничего не было ценно и дорого. Не было чего-то такого, что было страшно потерять. Изо дня в день все одно и то же, одни и те же рожи, одни и те же дворы, учеба, которая надоела и которая все равно не даст возможностей для достойной жизни. Если ничего не ценно, совершить преступление очень просто, ничего не удерживает тебя от этого. Одно, потом еще одно, потом еще и еще.
Выхода нет.
Можно много говорить про то что есть сейчас да, есть проблемы. Но по крайней мере «сейчас» есть и «завтра» тоже есть. И наверное платить пятнадцать лет за ипотеку лучше чем жить в развалюхе с родителями и знать, что ты никогда из нее не выберешься.
Вот, как то так. Судить нас, тогдашних просто. Но чтобы иметь право судить надо самому пожить, посмотреть. Или просто попытаться представить и примерить на себя. Тогда и говорить.
И да, еще одно. Когда кто-то говорит или думает что ему нечего терять он сильно ошибается. Только в 1992 году стало понятно, что терять все же есть чего. Но было уже поздно.
Год 1992. Первый год новой России.
Страна развалилась как-то тихо и буднично, никто не понял, что тогда произошло. Она развалилась без грохота орудий, без митингов, без криков и грохота автоматных очередей все это было, но было где-то далеко. Может, где-то кто-то в республиках и хотел отделения, думал о том, что вот без русских, своим умом уж заживем. В России все прекрасно понимали нам никуда не деться от нас же самих. Мы были есть и будем, со всеми нашими пороками и недостатками. И потому осень все провели задницей кверху копая картошку. Участки тогда были у всех и многие еще брали десяток другой соток в поле под картошку. Земля каменная, не удобренная, колхозная непонятно, как вообще такая земля может хоть что-то рожать. И чего выписывали навоз, на горбу таскали, лопатой раскапывали каменную землю. Страна готовилась уходить в зиму, и никто не знал, что будет весной, многие ждали голода. В ту осень сушили сухари, я это точно помню
Зимой объявили о том что цены теперь свободные. Я это тоже помню в тот день они практически не изменились, инфляция началась потом. Вообще, хлеб у нас не пропадал никогда. Не было сахара это да, потому что сахар все покупали мешками и складывали под кровать. В то время многие варили варенье сахар точно пригодится
Если пару лет назад диковинкой были купюры в сто рублей то в этом году напечатали пять и десять тысяч. На них уже не было Ленина
Что касается меня я тогда заканчивал школу и думал, куда поступать. Неопределенности не было никакой. Никто не знал, кто будет завтра и что будет завтра. Люди ничего не планировали. Но самое главное в обычном обществе с вопросом можно подойти к отцу, к матери. Тут ни к кому. Вся жизнь отцов, матерей, дедов, прадедов была в один момент смыта в унитаз. И даже речи не было о каких-то там преступлениях режима, как сейчас говорят не до того было. Никто не стал бы ни в чем каяться, просто посмотрели бы как на дурака. Просто развалилась страна, общество, начали закрываться заводы и фабрики, не платили зарплату уже. Какой режим, какой тридцать седьмой год, о чем вы? Тут не знаешь, завтра есть деньги на еду или нет.
Я много потом понял и принял для себя за правило никогда не иметь дело с голодными людьми. На таких нельзя положиться ни в каком варианте. Это полный бред то что пишут в литературе мол, он бедный, но честный. Бедный человек чаще всего дурак для начала. Или лентяй. Но честных среди бедных я практически не встречал. Только когда человеку есть что терять у него и ответственность реальная появляется.
Так вот, в последние годы перестройки наши пацаны ездили в Москву одеваться. Как это выглядело ватаги провинциальных пацанов добирались до Москвы (в том числе издалека, в Москве, например, одевались казанские) и рассыпалась по городу грабить. Грабили обычно женщин, детей, подростков кто послабее. Могли сработать ларек или квартиру но это уже профи, по квартирам в чужом городе особо не полазаешь. Идете вы по улице навстречу ватага, двое или трое достают ножи снимай шапку, пальто. Сшибать шапки это и преступлением то не считалось. Смех но тогда деньги брали редко, потому что деньги мало что стоили. Потому кошелек часто со смехом оставляли терпиле. Ценилась одежда ту, что не станешь носить сам, сдашь скупщику. Нормальной одежды, да и вообще одежды было так мало, что порой подержанная вещь стоила дороже, чем новая. Понятно, что никаких телефонов не отнимали какие тогда телефоны?
Еще тогда были популярны «раздевания» машин но этим занимались в основном местные. Вышел утром во двор, ба! а машина стоит на кирпичах, потому что шины украли. Одно время говорят, еще лобовые стекла вырезали дефицит был. Доходило до того, что по ночам с машин могли сливать бензин
Ездили обычно на выходные. За уик-энд совершали по пять семь групповых грабежей и разбоев. Милиция такие дела практически не раскрывала. Вообще, тогда весело было некоторые пацаны, уходя в армию, уже имели за спиной до сотни нераскрытых преступлений.
Но можно было нарваться на местных. Особенно свирепствовали любера те качались и ходили с палками и цепями. Чужака могли забить до смерти.
Что касается меня то моя преступная карьера началась с зажигалки.
Недалеко от моего дома был коммерческий ларек. Тогда это было важно были ларьки от магазинов, а этот был коммерческий, так на нем и было написано. Это была такая стальная халабуда, сваренная на заводе и покрашенная половой краской. За мощными решетками виднелись ряды бутылок и блоки сигарет.
Я пошел в ларек а тогда ценники писали от руки. Мне нужна была зажигалка, и я не увидел, сколько она стоит. Подал деньги продавцу тот удивился.
Ты чо, пацан. Ты за эти деньги собрался зажигалку покупать?
А сколько она стоит?
Кусок она стоит!
Куска у меня не было
Я отошел, но недалеко, и стал думать, что что-то в этом мире не так. Эти деньги я копил и долго копил вообще то. Но я ни до чего не додумался меня окликнули.
Саня! Санек, ты?
Я подошел к старому Москвичу-412.
Чего?
Чо стоишь, горюнишься?
Да так.
Слышь, съезди с нами.
Куда.
Да тут недалеко. Постоишь за компанию.
Я подумал а почему бы не съездить?
Дальше мы подъехали к кооперативному кафе, вышли. Там была еще одна машина. Ларик сказал пацаны, тут постойте а сам пошел внутрь. Я ничего не вкуривал, но уходить было как-то стремно.
Потом появился Ларик, веселый. За ним продавец вынес огромный противень с выпечкой и чебуреками. Как потом оказалось это нам
Вернулись во двор, купив по пути еще какой-то газировки, ядовитого цвета. Начали все это есть, потом Ларин отозвал меня в сторону, сунул пачан бабок. Там было десять штук. Я удивился.
За что?
Ну ты же с нами был. Твоя доля.
Я подумал так-то неплохо.
Уже через два месяца мы поставили этот ларек под крышу. Грузанули, короче. Когда я первый раз пришел получать продавец узнал меня и побледнел. Но я его бить не стал зачем? И из товара ничего бесплатно не взял хотя крыша имела право брать все что угодно.
Вообще, чтобы вы понимали психологию рэкета и чем мы изначально отличались от прочих рэкетирских групп рэкет был примерно тем же, чем в Средневековье были рыцари. Рыцари людьми считали только других рыцарей, прочие же были для них не более чем плебсом, податным населением. И как и рэкетиры рыцари ненавидели купцов и деловых.
Было распространено мнение торгаш не человек. Это говорилось вслух, это не скрывалось. Торгашей ненавидели все- и с чего бы любить торгашей представителям социального дна, из которых и комплектовались группировки рэкетиров. Да ни с чего. Их и не любили. Своими считались те, кто двигался так же как и ты, кто бился с тобой на ринге и на стрелках, ходил к одному и тому же тренеру короче, свои. Торгаш был чужим, обобрать его считалось святым делом и непреложным правом, он обжимал народ, а рэкетиры обжимали его. С них кормились и их же ненавидели. Были случаи, говорят, в Питере когда братки брали у торговцев продукты, а потом формировали продуктовые наборы для нищих стариков и старух. Я сам не видел но говорят, было и такое.