Мама еще летом купила новую большую скатерть, потом еще одну, потом еще она не знала заранее, какого размера будет соседский стол, даже не знала еще тогда, у кого мы будем стол брать, и покупала на всякий в прямом смысле случай.
Но ни одна из купленных скатертей не подошла. Пришлось измерить стол и купить клеенку по метражу, чтобы точно.
Я отмыла кафель в ванной и туалете, оттерла старой зубной щеткой белые пластиковые плинтуса, папа закрыл пространство под ванной красивыми панелями Мы еще хотели поменять выключатели на новые (старые перестали срабатывать с первого раза), но у папы к середине декабря разболелась нога, и старые выключатели остались с нами.
Папа не мог больше готовиться к приходу сына физически, но продолжил морально.
Оказывается, он написал настоящую застольную речь, в блокноте (столбиком), красной гелевой ручкой. Я узнала об этом, когда он показал мне ее текст, написанный его фирменными печатными буквами, и попросил ее подредактировать.
Папа хотел сказать в нужный момент что-то непременно сильное, потому что эмоции его были сильными, и выразить их в момент речи можно было как нельзя кстати. (В другой момент сможешь ли, и будет ли этот момент, а тут взял рюмку, встал, и пути назад нет, ни у слушателей, ни у тебя.)
Это чтобы не сбиться, чтобы не путались мысли.
А ты у нас писатель. А если по бумажке прочту, это как, ничего будет?
Я прочла, речь сводилась к тому, что брата забрали, мы ждали его и он вернулся. Как ждали, о чем думали, благодаря чему, каким качествам и способностям, как нам кажется, он вернулся ничего этого в речи не было. Но ведь на самом деле было.
Речь была осторожной и официальной, в местах, где должны были проступить эмоции, она уходила в юмор и пафос.
Год назад мы проводили
нашего
призывника
Служба в армии для молодого человека это серьезный
отрезок
его жизни требующий от него некоторых физических
способностей и морально-психологич. качеств
И надо эти способности
в себе найти и достать
их из глубин тела и коры головного мозга
С чем наш мол. человек
с успехом справился благо
даря некоторым своим
способностям. И нашей
скромной посильной поддержке
и помощи и устойчивой
сотовой связи и почты России
Преодолев этот временной отрезок он вернулся к нам мужчиной
Я попросила папу написать все немного честнее, написать больше не про нас, которые ждали, а про Валю, который молодец и которого мы любим, попросила папу сильнее похвалить сына, быть конкретнее, проще. Вторую, чистовую версию речи я не слышала до застолья.
Неужели неделя осталась? повторяла мама тихо, и ее лицо краснело, а губы сжимались.
Я пыталась поднять беседу повыше, улыбалась:
Да уж, быстро время пролетело, да?
Не скажи. Я все думала, думала тогда, когда только забрали. Первую неделю вообще не спала.
Однажды, за пару недель до дембеля, Валя позвонил папе, и (со слов папы) сказал ему, что стал теперь другим человеком, что разногласия все позади, все изменится, что он придет и все сядут вместе за стол
Я не слышала того, что сказал папа после этих пересказанных слов.
Как можно сесть за общий стол семье, которой нет? Внутри меня что-то екнуло и зачастило от соединения сильного «хочу», невероятно сильного «хочу» и леденящего «невозможно». Как собрать пазлы? Как сделать слова брата явью хотя бы на один день?
И я попала в дурдом Ахметьева вместе с Мишей.
Надо сказать, что обиды моих родителей не бесчувственны, не бесчеловечны. Иногда, во времена сильных, больших потрясений, они делают шаг в сторону, чтобы мы могли объединиться и пережить момент. Обычно для подобного были грустные поводы. Родители начинали разговаривать, по делу, совсем разучившись это делать, восстановив только тихие просьбы: «сходи», «купи», «найди», «позвони, закажи». Когда после повода проходило несколько дней и «раны затягивались», родители снова забывали все общие слова.
Хороший повод объединиться (настолько хороший), повод заговорить не стать семьей, нет, просто обменяться бытовыми фразами на спокойной ноте, выпал впервые. За долгое время впервые. И мне очень хотелось этого новогоднего чуда семьи.
Я побеседовала с мамой, побеседовала с папой. Компромисс был найден: с папы бутылка хорошей водки, бутыль минералки и какая-нибудь нарезка. Все удивительно мирно сошлись на этом, и началось ожидание.
Начался бег по магазинам со списком, в котором был стандартный набор (мандарины, все на «шубу», хлеб на бутерброды) и то, что было заказано из Питера (мне в сообщении Валя помечтал о крабовом салате, маме он намекнул на голубцы, папе сказал о фруктах).
Он просто хочет домой, стало нам всем очевидно, хочет домой и представляет дом во всем возможном обилии, во всех приятных ассоциациях.
Накануне прихода поезда мы поставили и нарядили елку. Новый год, Новый год настанет 20 декабря, в 17:20 (нет, от вокзала до нашей улицы Бархатовой примерно час, так что где-то в 19:00)!
Мама весь прошлый год жила у Вали в комнате (она храпит, и я, используя возможность выспаться, попросила ее временно переехать). Накануне его приезда (за неделю до) она постирала постель, сложила ее стопкой и спала просто на покрывале, так, словно готовилась подскочить и выбежать в прихожую в любой момент. Мне кажется, если бы у нее было куда уехать, она оставила бы вычищенную квартиру в полной готовности к встрече и уехала куда-то до нужного дня.
Она тоже была в стихотворении, но виду не подавала.
Спектакль Гришковца про собаку не отпускал меня: я несколько раз была вынуждена прервать запись, но мне не терпелось узнать, чем же закончилась служба Евгения, хотелось пережить с ним возвращение, подготовить себя к тому, что случится в моем доме скоро. Ведь спектакль говорит такими близкими, понятными словами, что я верила рассказ Гришковца и правда меня подготовит, эмоции будут похожими.
Я смогла дослушать спектакль вечером 17 декабря, времени на моральную подготовку у меня было мало. Я включила запись и вдруг обнаружила, что она сделана не до конца, у нее нет финала. Это было странно Символично, знаково, интересно Но тогда я этого не понимала и обшарила весь интернет в поисках полной версии.
Нашла видеоспектакль 2016 года. Оказалось, что версий истории про собаку множество (разных лет), и в каждой из них в целом одна и та же история рассказывается совсем разными словами. В одной из версий спектакля так:
Я отчетливо помню свое последнее утро службы на флоте, я его так ждал, я его ждал так, как ничего никогда в жизни не ждал, и не дай бог, я не хочу, не хочу я, не дай бог, мне опять чего-нибудь так ждать, как я ждал того утра, я же его ждал, ни одной другой мысли не было, я зачеркивал дни в календариках (у меня же были календарики, я зачеркивал). Это было какое-то даже интимное наслаждение дождаться вечера и перед сном или перед вахтой ночной взять календарик, уединиться (что было трудно, на корабле уединиться) и в одиночку, только в одиночку, зачеркнуть день прослуженной безвозвратно жизни.
Я зачеркивал эти дни, один, другой, третий, неделя, другая, третья, месяц, другой, третий, год, другой, третий.
Я ждал этого утра, и я знал, чего я жду.
Я услышала это поздно вечером, зная, что в этот конкретный момент мой брат с другими такими же мальчиками делит прощальный торт (Валя прислал мне селфи на фоне белого крема и желированного киви), зная, что это самое желанное утро, последнее утро службы, наступит для моего брата завтра.
(Для него завтра, а мы с Евгением уже все знаем. Или нам кажется, что мы что-то про Валю знаем. А знаем ли, мы не узнаем никогда.)
В инстаграме у Валиной девушки Лизы обнулился счетчик.
Бананы пожелтели и почернели: не дождались.
Груши тоже не дождались: обмякли, кожица на боках у них лопнула и засочилась мякоть, «каменные» груши скуксились и завяли.
А нам, всем родным, повезло.
В 9:07 по питерскому Валя прислал селфи он в гражданском, а рядом парень в форме.
В 12:16 прислал фотографию билета Санкт-Петербург Омск на 014-е место десятого вагона (за 5894,9 рубля).
Сухпай дали? спросила я в соцсети.
А потом как-то сразу наступило двадцатое число.
Такого масштабного праздника я в нашем доме не помню.
Я никогда не перетирала такое количество стаканов и тарелок, никогда не тащила по подъезду от соседей столько стульев и табуреток.
Мама никогда не готовила в таких масштабах картошку с курицей и такое количество голубцов (от волнения и отсутствия опыта она то пекла их в духовке, то тушила в скороварке, и все равно «запорола»).