Не боялся ничего, кроме змей.
Иван Кульбертинов, эвенк из Олекминского улуса Якутии. Умудрился родиться в день Октябрьской революции. С детства добывал пушного зверя.
Уничтожил 487 солдат и офицеров противника.
Вспоминал: «Лежу вторые сутки в засаде, каждая жилка, каждый нерв напряжены слежу за сараем, где расположились немцы. В трудные минуты представляю себе необъятные просторы олекминской тайги Для себя внушил, что фашист это настоящий зверь, которого нужно незамедлительно обезвредить».
Земляки звали Ивана «бусхаа» могучим: несмотря на невзрачный вид (рост 1,54, вес 53), он был очень силен и искусен в драке.
Максим Пассар, нанаец из-под Хабаровска. С детства охотился с отцом. В феврале 1942 года добровольцем ушел на фронт, участвовал в Сталинградской битве. За его голову немецкое командование назначило награду в 100 тысяч рейхсмарок. Уничтожил 237 солдат и офицеров противника.
Евгений Долматовский писал:
Научи нас всех, охотник, хитрости своей, сноровке.
Слава воину Пассару, слава снайперской винтовке!
Погиб в январе 1943 года. В 2010 году Пассару посмертно присвоено звание Героя России.
Арсений Етобаев. Бурят. Воевал на Гражданской, в 1929 году в составе Бурятского кавалерийского дивизиона участвовал в конфликте на КВЖД.
На Великой Отечественной сначала командовал взводом снабжения. Это случай не единственный: начальство часто не воспринимало таежников, особенно неюных, всерьез.
Личный счет 356 человек и два самолета. Единственный снайпер, сбивший из винтовки два бомбардировщика «Хейнкель-111» и «Юнкерс-87».
Еще одна нанайская фамилия Самар. Снайпер Алексей Самар из-под Хабаровска отличился в Сталинграде. Уничтожил 299 солдат и офицеров, в ноябре 1942 года погиб. Аким Самар поэт, основоположник нанайской литературы в 1942 году добровольцем пошел на фронт, написал стихи «Фашист бими-дэ пэргэдечи» («Хоть ты и фашист, получишь по заслугам»), вскоре погиб.
Жамбыл Тулаев, уроженец Иркутской губернии, бурят. Снайперский счет 313 фашистов. Считался непредсказуемым в выборе рисунка боя. Утверждал, что ему помогали высшие силы, к которым он обращался как потомственный шаман. Парторг подразделения. Герой Советского Союза.
Цырендаши Доржиев, бурят. Естественно, охотник. Поначалу служил при полевой кухне возил продукты на лошади. Добился перевода в снайперы.
297 человек и один самолет истребитель «Ме-109». Скончался от ран в госпитале в январе 1943 года.
Алексей Миронов, якут. Окончил шесть классов, работал счетоводом в колхозе. Воевать начал под Москвой, погиб при освобождении Венгрии. Не менее 129 врагов. Герой Советского Союза (посмертно, 1990).
Захар Киле, нанаец, внес тактическое новшество: наладил взаимодействие снайперов с минометчиками и артиллеристами. Скромный, застенчивый. Поразил 176 гитлеровцев.
И многие, многие, многие другие.
Илья Эренбург писал снайперу Кириллу Батуму, уроженцу Императорской (ныне Советская) Гавани: «Вы подлинный рыцарь Если бы немцам сказали, что на далеком севере живут эвенки, немцы, вероятно, решили бы, что эвенки дикари Вы гражданин просвещенной и свободной страны. Вы били зверя. Теперь, когда немецкие дикари напали на наши города и села, Вы бьете немцев. Вы были охотником. Вы стали судьей».
* * *Эти люди не были кадровыми военными. Войну воспринимали как неизбежное бедствие, трудную работу, которую нужно выполнить и вернуться в родные места, к привычным занятиям.
Кульбертинов после войны работал в родном Олекминском районе охотником, оленеводом.
Номоконов плотничал, работал бригадиром в совхозе.
Охлопков был избран депутатом Верховного совета СССР. Руководил районной конторой Якутского мясотреста.
Тулаева земляки избирали председателем колхоза, секретарем сельсовета.
Етобаев работал в Бурятии участковым.
* * *Мы ни в коем случае не хотим выпячивать заслуги одних и отодвигать заслуги других.
Но, честное слово, это впечатляет: таежные охотники, порой неграмотные, из богом, казалось бы, забытых мест останавливают привыкших побеждать солдат вермахта. Бьют их десятками, сотнями, тысячами в основном из обычных трехлинеек. Как белку, соболя, волка
Родственники арсеньевского следопыта Дерсу Узала были парни не промах.
(А скольких еще стрелков они воспитали!)
(А скольких еще стрелков они воспитали!)
* * *Война дала еще один ответ на вопрос о том, зачем казаки шли далеко на север и восток, присоединяя к России все новые земли.
Тотемным зверем русских должен быть соболь, а не медведь. Медведь затертый европейский символ: и Берлин, и Берн все медвежьи названия. Неразборчив в еде, неуклюж, спит зиму напролет Что нам дал медведь?
Соболь совсем другое дело. Изящный, хищный, юркий, он «сделал» несколько русских веков.
В свое время соболь вел русских за Урал. Пушнина «мягкая рухлядь» была валютоемким экспортным ресурсом, углеводородами своего времени.
И он же, соболь, воспитал непревзойденных снайперов секретный таежный спецназ.
Ничего лишнего у нас нет. Ни пяди земли, ни зверя. И тем более ни одного человека.
Шамиль Идиатуллин
Писатель и журналист. Родился в 1971 году в Ульяновске. Жил в Набережных Челнах и Казани. Сейчас живет в Москве. Автор множества книг, романа «Убыр» под псевдонимом Наиль Измайлов. Лауреат премии «Большая книга» за роман «Город Брежнев» лауреат премии «Новые горизонты».
Самая не дошедшая до нас книга о Великой отечественной войне
Владимир Богомолов. «Жизнь моя, иль ты приснилась мне» («Книжный клуб 36,6», 2014)
Свой главный роман Богомолов писал долго, написал много больше 400 страниц книжного издания (даже если не считать часть «В кригере», сформованную в отдельную повесть), но это в лучшем случае пятая часть задуманного судя по пунктирности повествования, многочисленным повторам и загроможденности текста. Впрочем, явно подлежавшая вычистке загроможденность (описаниями и, конечно, документами, собранными и додуманными с привычным мастерством) не мешает очень легкому слогу и внятности изложения я давно так быстро не читал. А повторы, вернее, рефрены, главный из которых «за что?», являются вполне осознанным и почти структурообразующим приемом.
Текст производит довольно странное впечатление. Льва видно по когтям, но автору уже неинтересны когти, которыми на гранит вечности были нанесены «Иван» и «Момент истины». «Жизнь моя» наследует больше «Зосе» (хоть нарочито грубей и желчней). С этим связана лично моя проблема восприятия текста.
Богомолов мастер психологии действия, причем и действие, и психология уникальны, а рассказчик конгениален герою, потому что явно умеет и качать маятник вразножку, и уверенно высчитывать в своем собеседнике одного из трех тысяч нелично знакомых диверсантов (не только по выпуклости противокозелка, но и по манере вести дискуссию) и, соответственно, определять, что выгоднее не только тактически, но и стратегически (для общей победы) валить собеседника на месте или дробить ему коленные суставы.
Что умеют герой и автор «Жизни моей», не совсем понятно, потому что им обоим интересна только психология рефлексии, а действие побоку. В течение почти всего текста автор предпочитает показывать героя настоящего героя, старлея Федотова, пацаном ушедшего на войну и «тянувшего Отечку» три года, издырявленного, невинного, многоопытного, наивного фронтового разведчика и доверчивого щенка в момент подготовки к чему-то главному (сражению, операции, учениям, зимовке) или в пострежиме, когда все уже кончилось. Действие в лучшем случае упоминается (вроде «я тоже получил пулю в предплечье и провалялся в госпитале два месяца»). Чрезмерно подробно прописаны только бытовая и лирическая линии именно что с повторами и многопудовыми отвлечениями. В результате читатель верит, конечно, но не видит, почему герой не сопляк-ванька-взводный, а опытный и умелый ротный командир, которого никак нельзя унижать и ставить на четыре кости.
Между тем вся книга посвящена тому, как умелых ротных командиров и комполка, лейтенантов и генералов, пацанов и стариков ставят на четыре кости и унижают не всегда умело, но всегда грубо и расчетливо. Унижают другие лейтенанты и генералы, штабисты, особисты, кадровики, очаровательные девушки и измученные лахудры все. «Только так бесполезно, так зло и ненужно опустили их» просто потому, что так работает система.
Потому что совсем убойное, неожиданное и издевательски точное у этой истории завершение
Досадно, что как раз об этом и без Богомолова написано множество книг.
И о страданиях юного лейтенанта по теплому женскому тоже написано множество книг в том числе и Богомоловым, причем сильно тоньше, лаконичней и вернее (см. ту же «Зоею» и главки «Момента истины» о замкоменданта Аникушине).