Мария Панова
Птичка моя
Глава 1
Кирилл пришел в себя и застонал от резкой боли во всём теле. Ему казалось будто тысячи раскаленных гвоздей ежесекундно вонзаются в плоть причиняя невыносимые физические страдания. Вместо воздуха в легкие вливался раскаленный дым и копоть обжигала, падая черными хлопьями на лицо. Он закашлял, боль вонзилась под рёбра. В голове шумело, мысли путались. Кирилл пытался, но не мог пошевелиться, чувствуя на себе непомерное давление чего-то тяжелого. Темнота прерывалась вспышками оранжевых ламп тревоги. Ревела пожарная сирена. «Здесь!» услышал он отдаленный голос потом топот бегущих ног, кашель и ругань Чья то рука скользнула по его шее. «Жив! Давайте осторожно!» Внешнее давление ослабло, но от новой волны нестерпимой боли он потерял сознание.
Снова очнулся Кирилл уже в больничной палате. Он обвел взглядом белые стены и потолок. От солнечного света резало глаза, он попытался приподняться, но тупая сильная боль уложила его обратно к нему подошла медсестра.
Кирилл Иванович, вы в больнице, девушка чуть склонилась над ним, Всё хорошо, не волнуйтесь.
Пить.
Она поднесла к его губам стакан с водой. Утолив жажду Кирилл закрыл глаза. В его памяти полыхал пожар на судне, мелькали бледные лица сослуживцев, ревела сирена Он вздрогнул, вспомнив как пламя опалило его слева, потом грянул взрыв, и темнота поглотила его сознание.
Погибшие? Кирилл с тревогой смотрел на девушку в белом халате.
Погибших нет, слава Богу, улыбнулась она и заботливо поправила подушку под головой пациента.
Кирилл облегченно вздохнул.
Сколько я здесь?
Третьи сутки.
Дайте позвонить, попросил он.
Вам ещё рано звонить, улыбнулась медсестра и вышла.
Кирилл лежал, глядя в потолок в голове крутились воспоминания о ЧП, мысли о возможных причинах, рапортах и взысканиях. «Но слава Богу все живы!» думал он.
Терехов!
Кирилл с трудом повернул голову и улыбнулся. В палату вошел коренастый совершенно рыжий мужчина в форме ВМФ с белым халатом на плечах.
Валера, обрадованно сказал Кирилл, Здорово!
Посетитель поставил на тумбочку возле больного большой пакет.
Гостинцы от спасённых, пояснил он и сел на край жесткой койки рядом с Кириллом, Ты друг дорогой в рубашке родился, констатировал он.
Наверное, улыбнулся Кирилл, Как ребята?
Все живы здоровы, ожоги, переломы, вывихи, осколками кое кого посекло. Короче сплошные симулянты. Вылечим, заштопаем.
Кирилл засмеялся, он давно привык к специфическому врачебному юмору своего друга Валера нёс службу судового врача.
Дай телефон, попросил Кирилл, жене позвоню.
Рано тебе ещё трындеть по телефону, строго сказал Валера, Только в сознание пришел. Сегодня полежи пока. Сил наберись.
Гад ты Романов, вздохнул Кирилл и поморщился от тупой боли в грудной клетке.
Болит? Валера откинул одеяло и осмотрел товарища, не делай глубокие вдохи пока. У тебя переломы ребер.
Что ещё?
Всё остальное цело, не переживай. Вот только физиономию твою малость рихтануло. Но это дело поправимое.
Валерий Сергеевич! Вы к нам с проверкой?
В палату вошла Вера Михайловна Брянцева врач хирург зав. отделением. Первое что замечал человек при знакомстве с нею это были её глаза бесподобно зеленые, сверкающие как драгоценные камни.
Да вот! Валера встал, Должен же кто то контролировать процесс лечения ценного кадра.
Вера Михайловна улыбнулась.
Как ты себя чувствуешь Кирилл?
Всё болит, ответил он.
Это хорошо, засмеялся Валера, Значит живой пока!
Погода поменялась небо заволокло тучами и по стеклам молотил дождь вперемешку со снегом. Сгущались серые северные сумерки. Кирилл уже вполне пришел в себя и ему очень хотелось позвонить жене. «Как она там, думал он, глядя в окно больничной палаты, Извелась, наверное. А ведь волноваться ей нельзя пятый месяц беременности».
Он закрыл глаза вспоминая Лизу в домашнем халатике и мягкой кофточке под которой угадывался округлый животик бедующей матери. Малыш начинал толкаться, когда Кирилл прикладывал ладонь к животу жены. Лизу это раздражало, но любящий муж списывал всё усиливавшуюся вспыльчивость супруги на её состояние и старался не обращать внимания на капризы. «Сейчас бы оказаться дома», Кирилл улыбнулся чувствуя, как внутри разливается тепло от одного только воспоминания о жене. Всё было хорошо, всё обошлось, но что то необъяснимо тревожное шевелилось в душе. В памяти снова и снова всплывали картины пожара. Огонь как джин, выпущенный из бутылки пожирал всё вокруг с бешенной скоростью. Потом прогремел взрыв. Кирилл вздрогнул словно опять ощутил на себе объятия рыжего пламени и острую боль от осколков, вонзающихся в живую плоть. Он открыл глаза. За окном совсем стемнело. В открытую дверь палаты лился желтый свет из коридора. Он осторожно сел, стараясь не делать резких движений. В палату заглянула медсестра.
Включить вам свет? спросила она.
Да, пожалуйста, отозвался Кирилл.
Он прислонился к спинке кровати и закрыл глаза.
О! Уже сидит!
В палату вошел Валера.
Дай телефон, первое что произнес Кирилл, увидев друга.
Не дам, коротко ответил Романов.
Кирилл удивленно смотрел на посетителя ощущая неприятное чувство легкой тревоги.
То есть?
То и есть! Не положено. У тебя постельный режим, Валера улыбнулся, но фальшивым веселием только усилил тревогу товарища.
Романов, дай телефон по-хорошему.
Давай завтра уже. Ну кому ты звонить собрался? Ночь на дворе
Валер, что то с Лизой? Кирилл испытывающе смотрел на друга.
Да нормально всё с твоей Лизой. Просто она уехала, нехотя ответил тот.
Уехала? Кирилл в недоумении свёл брови, Куда уехала?
К матери
Что за бред? Валера, что ты городишь? На пятом месяце в самолет
Романов отвернулся и подошел к окну. Он облокотился о подоконник и низко опустив голову тяжело вздохнул как будто собираясь с мыслями. Кирилл не сводил с друга напряженного взгляда.
Лиза сделала аборт два дня назад в областной больнице, наконец произнес он на одном дыхании.
Кирилл почувствовал, как похолодев отлила от конечностей кровь и могильный холод объял всё тело.
Это что шутка? голос его прозвучал неестественно глухо, Восемнадцатая неделя. Какой аборт? Малыш уже шевелился
Кирилл, Романов отошел от окна, В это трудно поверить, но это так. Лиза поехала в больницу, как только узнала о том, что на судне было ЧП. Она сделал аборт и сегодня днём улетела к матери.
В палате воцарилась гробовая тишина. Кириллу казалось, он слышит стук своего бешено бьющегося сердца.
Дай телефон, сквозь стиснутые зубы произнес Кирилл и протянул руку.
Не надо, -возразил Валера, Подожди хотя бы до завтра
Дай мне телефон! Кирилл отчеканил каждое слово.
Романов протянул другу гаджет и вышел из палаты.
Кирилл набрал номер. Раздались гудки.
Да? услышал он голос жены и вздрогнул как от пощёчины.
Лиза, сдавленно произнес мужчина.
Кирилл?! в голосе её звучал страх и удивление.
Прошу тебя, родная моя, скажи, что всё это не правда, умоляюще прошептал Кирилл.
Лиза молчала.
Скажи мне! крикнул он, сжимая телефон в руке до боли.
Ответа не последовало Лиза по-прежнему молчала и это молчание звучало громче всяких слов.
Как ты могла? глотая слёзы прохрипел Кирилл.
Я думала ты погиб, наконец ответила Лиза ледяным тоном, Я не хочу стать вдовой, да ещё и с ребенком на руках
Что? он не верил своим ушам, Ты не хочешь стать вдовой и поэтому просто пошла, и убила нашего ребенка?!
Нет! воскликнула она с нескрываемой неприязнью в голосе, Не просто! Для меня это было не просто! Но ты не оставил мне выхода.
Что же ты наделала?! выдохнул Кирилл.
Я и не ждала что ты меня поймешь, резко произнесла Лиза и голос её дрогнул, Для тебя твоя служба и флот всегда были на первом месте.
И поэтому ты избавилась от малыша?
Да! Таким как ты нельзя иметь семью и тем более детей
Лиза говорила, что то ещё, но Кирилл отключил вызов и закрыл лицо рукой. Судорога рыдания пробежали по телу. И он дал волю своему отчаянию. Кирилл плакал и кричал до тех пор, пока не охрип, сорвав голос. Кошмарная ночь длилась и длилась. Иногда он забывался тяжелым сном и ему снился страшный пожар и взрыв. Вздрагивая он просыпался и тогда предательство жены вонзало в его душу свои хищные когти. «Лучше бы я сдох» думал он, глотая слёзы. Но смерть приходит не тогда, когда человек её малодушно призывает, отказываясь нести свой крест, а тогда, когда посчитает нужным.
Кирилла выписали из больницы через месяц. Пожар и взрыв оставили уродливые шрамы не его теле и лице, жестокость Лизы в душе.
В опустевшей квартире его встретили покрывшаяся пылью мебель и высохшие цветы. Они переехали сюда с Лизой за неделю до трагедии. Это была большая трёхкомнатная квартира, после крошечной однушки она казалась Кириллу дворцом. Не раздеваясь он бросил сумку на пол и обошел комнаты оставляя мокрые следы от ботинок. «Ну что же? подумал он, Вот я и дома». От этой мысли ему стало невыносимо горько.
Кирилл, раздался голос соседки в прихожей, ты вернулся?
Он вышел из комнаты и включил свет в коридоре.