Поднимаясь на третий этаж с режущим ладонь тяжёлым пакетом, Ира вспоминала, как с гордостью тратила свои первые, как ей тогда казалось, большие деньги на продукты. Тогда она по ночам или после пар подрабатывала санитаркой в больнице. На первую зарплату Ира купила кучу сладостей, чипсы, кофе, сгущёнку, колбасу и первые свои духи, дешёвые, кажется, с запахом сирени или ландышей. Предвкушая бабушкино удивление, она вдохновлённо подымалась по этой лестнице и чувствовала себя такой взрослой и важной. Но дома услышала ворчливое: «Накупила говна-то!» И снова почувствовала себя виноватой и неудобной. Бабушке было непросто растить Ирину: чтобы собрать внучку в школу, а потом и в колледж, она в свои пенсионные годы вынужденно работала то посудомойкой в кафе, то дворником и уборщицей подъездов.
Всё это Ира вспомнила из-за него, он растравил душу своей болтовнёй о семье. Но она не могла сердиться на Александра, почему-то ещё при первой случайной встрече он всколыхнул её сердце. И она понимала, что, даже сомневаясь, будет тянуться к нему. И не только потому, что на неё впервые обратил внимание такой парень, но и потому, что никто никогда с ней так не разговаривал. Уважительно и осторожно, даже немножко старомодно. Ей хотелось пойти за его сильным и чутким голосом.
Весь вечер, заучивая меню, она поглядывала на экран телефона, боясь пропустить его сообщение. Но оно так и не пришло. На следующий день от Александра так же не было вестей, ужинать в «Клубок» он не пришёл. Ира, боясь, что неверно продиктовала цифры, порывалась написать сама, но опускала руки его номера у неё не было.
В конце недели, когда в свой выходной Ира лежала на кровати и лениво читала книжку, на дисплее загорелся квадратик: «Ирина, утки голодные!» Сердце её радостно встрепенулось! Девушка старалась придумать какой-нибудь оригинальный ответ, но от волнения только набирала и удаляла слова. Телефон завибрировал от входящего звонка, и она, стараясь держаться спокойно, произнесла:
Да?
Ирина, мы должны спасти уток от голодной смерти! серьёзно отрапортовал Александр.
Надеваю свой лучший супергеройский костюм и лечу на помощь! нашлась Ирина.
Тогда жду тебя на набережной, рассмеялся Саша. Через сколько будешь?
Минут сорок-пятьдесят. Костюм не глажен!
Жду.
Хорошо.
Очень рад слышать твой голос
И я, смутилась Ира. Я скоро буду.
Она сбросила звонок и ринулась к шифоньеру. Вынув из него чёрное короткое платье с выпускного, она приложила его к телу слишком нарядно. Достала джинсовый сарафан в нём он её уже видел. «Так В чём люди спасают уток?..» шептала Ира, перебирая свой скудный гардероб. В самом конце на плечиках Ира нашла ситцевую бледно-жёлтую юбку с вышитыми зелёными веточками. Кажется, бабушка сама её шила, когда маме было примерно столько же, сколько ей сейчас. К юбке она подобрала короткую бордовую футболку с эмблемой любимой Вольмы. Чуть подкрасив глаза тушью, Ира расплела волосы, разделила их пробором, из двух передних прядей сплела две косички, завела их назад и закрепила заколкой на затылке.
Спускаясь от метро к набережной по бетонной пологой лестнице, Ира смотрела на Сашу. Он стоял спиной к дороге и, облокотившись о каменный парапет, провожал взглядом речной трамвайчик, в хвосте которого с цветными воздушными шариками стояли молодожёны. Ветер чуть шевелил его золотистые от солнечного света волосы. Саша, хмурясь, напряжённо что-то обдумывал, поэтому не услышал, как она подошла.
Привет! взволнованно поздоровалась девушка.
Он едва заметно вздрогнул и, узнав Иру, расплылся в какой-то напускной улыбке.
Привет! Смотри, что у меня есть, он протянул ей что-то круглое в бумажном пакете.
Ира открыла его и увидела поджаристый круглый хлеб. Она прикрыла глаза и вдохнула мягкий пшеничный аромат.
А можно мы спасём сначала меня?
Саша рассмеялся, и стал ещё красивее, он весь как будто бы светился.
Ну, конечно! Я тебе привёз. Угощайся.
Ирина отломила хрустящий кусочек.
Боже, как вкусно! восторженно пробормотала она, жуя, Где ты его купил?
Мама испекла, гордо ответил Саша, ему была приятна похвала Иры. У неё особый талант.
Я никогда в жизни не ела хлеба вкуснее! Повезло тебе!
Да. Но наслаждаться, как в детстве я им уже не могу.
Почему?
Саша задумался над ответом.
Ну, скажем так, наконец собрался с мыслями он, мы взрослеем, и вкусы наши неизбежно меняются.
Ну, скажем так, наконец собрался с мыслями он, мы взрослеем, и вкусы наши неизбежно меняются.
Но это же мамин хлеб, выпучив глаза, приподняла пакет Ира.
Да, весело улыбнулся Саша. Но, к сожалению, с возрастом просыпается другой голод, и даже мамин хлеб не способен его утолить.
Ира непонимающе сдвинула брови.
Ты так говоришь, как будто тебе семьдесят лет!
Чуть поменьше, подмигнул Саша и сменил тему, жестом приглашая спутницу пройтись по мощёной дорожке. Ко всему прочему, из-за работы не могу часто видеться с семьёй.
Она живёт не в городе? поинтересовалась Ира, ступая рядом и не отрываясь от хлеба.
В деревне. У них там что-то вроде своей фермы. Но я давно живу отдельно. А ты?
Я? переспросила Ира, глядя, как ветер уносит в небо связку пёстрых шариков. Одна. Родителей навещаю редко.
Почему? Не стоит в таком возрасте рано отрываться от семьи, добродушно пожурил Саша.
Лицо Иры посуровело, но она, пересилив себя, прогнала тяжёлую мысль и беззаботно возмутилась:
Я ненамного младше тебя.
Саша многозначительно промолчал.
Ну, сколько тебе лет?
Много.
Ну скажи, сколько? приставала Ирина.
А сколько бы ты дала? лукаво прищурился Саша.
Не знаю, пожала плечами девушка. Я в этом не разбираюсь. Сколько твоим братьям?
О, они ещё весенние дети, Саша остановился, увидев в реке стаю уток. Им всего четырнадцать, он оторвал кусочек от хлеба и стал крошить его в воду.
М-м-м Ира оценивающе оглядела спутника. Они поздние?
Можно и так сказать, мягко согласился Саша, не отрываясь от своего занятия.
Ну, не знаю, может, тебе двадцать пять? Двадцать семь? Ну, точно не больше тридцати.
Саша не сдержал ухмылки.
Ты хочешь сказать, что больше?
Допустим, я ничего не хочу сказать, потому что не хочу тебя пугать. Кажется, они не нуждаются в нашем спасении, Саша разочарованно кивнул на лениво уплывающих упитанных уток.
Кусочки хлеба, которые он бросал, нетронутыми качались на зеленоватых мелких волнах.
Зато спас рыб, отмахнулась Ира, заинтригованная нерешённой загадкой. Здорово, наверно, иметь такого взрослого брата?
Саша пожал плечами.
Вообще здорово иметь братьев и сестёр. Я бы хотела, чтоб у меня был брат.
Почему? вдруг оживился Саша и поглядел Ире в глаза.
Ну, брат всегда сможет защитить А если что-то случится с родителями, ты будешь не одна, она перевела взгляд на реку и, прищурившись, стала разглядывать солнечные блики на водной глади.
Ира, ты одна? серьёзно спросил Саша.
Можно и так сказать, она отвернулась от речки и пнула маленький камешек. Но я уже привыкла. Мне норм.
Что случилось с твоими родителями? сочувственно спросил Саша.
Мать убили, будничном тоном начала Ира. Собутыльник. На пьянке, и зашагала вперёд. Отец сидел в тюрьме за разбойное нападение. Потом за мелкую кражу. Потом ещё за что-то. Так и пропал. Не знаю, где он. Ира зло подняла глаза и испытующе посмотрела на Сашу.
Но он, чуть наклонив голову на бок, внимательно слушал её. Ни отвращения, ни фальшивой жалости в его лице не было.
Меня с пяти лет воспитывала бабушка, мамина мама. Забрала из приюта и вырастила. Два года назад она умерла, здесь голос подвёл её, оборвался.
А тёти-дяди?
Ира помотала головой.
Я почти никого не знаю. У нас та ещё семейка дружбой и тесными кровными узами не отличается. Хотя она прищурилась, делая вид, будто задумалась. Всплывала у меня одна двоюродная бабка, которая, кажется, хотела квартиру отсудить.
Саша приподнял бровь.
Но бабушка знала, что меня ждёт, и сделала дарственную. Так что родственники, которые ещё остались, не очень меня любят.
Саша вдруг остановился и, осторожно коснувшись волос Иры, вытянул из них белый лепесточек яблони. Должно быть, он застрял там, когда она ползала с остатками еды под деревьями и звала своих уличных подопечных.
Ирина, извини, что я заставил тебя всё это вспоминать. Представляю, как это больно.
Пф! Ничего больного в этом нет, грубо заметила девушка. Это просто жизнь. Я и не такое слышала от знакомых. Иногда мне кажется, что у всего моего поколения было стрёмное детство. Хотя Может, это просто круг общения такой? А может, время такое было.
Что ж неловко начал Саша. Миссия наша здесь окончена. Предлагаю перейти ко второй части концертной программы, чтобы как-то сгладить тяжёлую атмосферу, он улыбнулся.