Тысяча лет? в шоке прошептал Алекс. Он маг?
Хозяева «Белых усадеб» всегда маги, пожала плечами Мариша, как будто это само-собой разумеющее.
Есть еще «Белая усадьба» в Ростаме, добавил один из близнецов, на востоке в каждой стране по одной, на юге, и за морем на западе. Вроде бы целых три.
Но там «Хозяева» не такие, как в нашей стране, горделиво ответил второй рыжий близнец. В нашей самый лучший. Только старый уже, он с сожалением выдохнул.
А мы его даже видели однажды, на день благоденствия, нас отец с собой брал, и мы смогли близко подойти к «Белой усадьбе». А «Хозяин» всех своим светом озарял. На нас несколько лучей попало.
А я никогда в столице не бывала, тихонько сказала Сатия. Мы с мамой почти у самой границы жили. У меня папа военным был, а когда его убили в баре, мама тоже совсем спилась, и меня за долги продала, этим.
Она кивнула на дверь, и поежилась.
Флина твоя сестренка? спросила я, глядя на малышку, которая сидела рядом с девочкой, тоже, как мой сын, прижимаясь к ней с боку.
Нет, покачала головой Сатия. Её тоже у кого-то купили, наверное, в другом поселке. Нас двое было, она же малая совсем, и не говорит даже. А мне поручили за ней присматривать. Вот, присматриваю. Будничным голосом сказала она, и потянула девочку к себе на колени.
У вас есть закон, позволяющий продавать детей за долги? спросила я сиплым голосом.
Нет, «Хозяин» бы не разрешил! пылко возразил Цедрик. Это бандиты! Они деньги всяким алкашам да сволочам предлагают, а те своих детей отдают. Вон, как мамаша Сатии. А потом переправляют через границу в другие страны, где рабство разрешено.
И много у вас таких стран?
Везде, ответил один из близнецов. Только в нашей Хозяин не разрешает. А если помрет, наверное, тоже разрешат, тихо добавил он.
А ты, как сюда попал? сглотнув очередной колючий комок, спросила я, глядя на Цедрика.
Два года назад у нас почти вся деревня от хвори померла, а кто жив остался, мы в город подались. Мои все померли. В городе я потерялся, прибился к местным мальчишкам, вроде полегче стало. Меня сапоги чистить поставили у рынка.
А я вдруг ощутила гнилые нотки в голосе мальчика. Именно гнилые, как будто тухлым запахом пахнет, только запаха не было был, конечно, они ведь не мылись столько, но совсем не такой. С особым привкусом, что ли
Ага, как же! усмехнулся один из рыжих близнецов. Знаю я, как вы там сапоги чистите, щипачи они.
Цедрик посмотрел на рыжего с ненавистью, а на меня с ужасом, и начал пылко говорить:
Хозяйка, я клянусь, что больше, без твоего разрешения ни одного медяка не украду! Ни одной вещи не возьму! Только если ты мне не прикажешь! Клянусь Хозяйка! Только не прогоняй меня!
Эй-эй, успокойся Цедрик. Я никого никуда прогонять не собираюсь. Ты чего?
И кажется до меня дошло, что за «гнилые нотки» я почувствовала, когда мальчик рассказывал про свою жизнь. И, чтобы проверить свою теорию повернулась к сыну, и попросила его:
Алекс, скажи, что тебя зову Андрей.
Что, зачем? не понял ребенок.
Так надо, пожалуйста, попросила я его.
Ну ладно, меня зовут Андрей, пожал плечами сын.
И я опять ощутила эти «гнилые нотки», но не такие сильные, как от Цедрика, а еле слышные. Будто сын не хотел совершенно меня обманывать, а вот Цедрик, видимо хотел, вот и ощущения были другими.
А один из рыжиков весело сообщил всем вокруг:
Хозяйку обмануть нельзя, она ложь чует за версту, так что прокололся ты Цедрик. Не советую больше языком болтать.
Да пошел ты! Я не буду больше врать! Я же поклялся служить Хозяйке! зло ответил мальчик, сжав кулаки и обещая всем своим видом устроить рыжему близнецу взбучку.
А вы, мальчики, как сюда попали? решила сменить я тему, и посмотрела на близнецов, чтобы мальчишки прямо тут не устроили потасовку.
Нас дядька продал, зло сплюнул второй близнец, который до этого молчал.
И больше не один из мальчишек не произнес ни слова.
А родители? решила попробовать я узнать побольше информации о детях.
Нету, померли, ответил второй мальчик.
И всё.
Понятно, видимо не хотят вспоминать.
Я повернулась и посмотрела на старшую девочку Маришу.
Крила сидела рядом и теребила в руках какую-то вещь, похожу на самодельную куклу.
А вы как сюда попалил? спросила я у девочки.
Так у нас, как и у Цедрика морянка прошла, пол деревни выкосило, и моих тоже, спокойно ответила девочка. Мы с Крилой не удел остались. Когда работорговцы приехали, нас сразу же им и продали.
А вы как сюда попалил? спросила я у девочки.
Так у нас, как и у Цедрика морянка прошла, пол деревни выкосило, и моих тоже, спокойно ответила девочка. Мы с Крилой не удел остались. Когда работорговцы приехали, нас сразу же им и продали.
Что за морянка такая? спросила я, стараясь не думать о том, что случилось с девочками.
Так это в дальних деревнях завсегда такое случается, пожал плечами Цедрик. Чем дальше от «Белой усадьбы», тем сильнее морянка. Болезни всякие. Их морянками все и называют.
Понятно, а что врачей нет? Почему не вылечили?
Врачей это кто? удивился Цедрик.
Целители, попробовала я другое слово.
Так Хозяин не может далеко лечить, его сила только на столицу и несколько городов и сёл вокруг доходит, а больше нету. Многие, кто поближе живет, ездит на День Благоденствия, там в столице можно немного подлечиться, а те, кто дальше живет, дорого Вот от морянки и мрут.
Почему не может? удивилась я.
Не знаю, Цедрик пожал плечами. Так завсегда было. Кто близко, тот и лечился.
А дети? Разве нет детских домов? Почему вы на улице оказались, я ничего не понимаю? спросила я, смотря на ребятишек, в шоке.
Хозяин, говорят, организовал несколько приютов в больших городах, ответил Цедрик. Мне уличные пацанва говорили, что там кормят хорошо, но скучно. Учиться заставляют и на улицу не пускают. Я и не пошел туда. Теперь жалею, может лучше бы там жил.
А вас родня почему в приют не отдала? спросила я, глядя на Маришу.
Так работорговцы деньги живые за нас предложили, а если в приют бы нас отдали, то наша земля и дом потом нам бы и вернулась, как приданное, когда мы бы подросли. А тетка с мамкой никогда не ладила. Да завидовала. У нас папка рукастый был, не пил, дом хороший построил, хозяйство Да мамку жалел. Нас всего двое было. А у тетки детей одиннадцать, муж никчемный. Да я сама виновата, она вздохнула, рассуждая, словно взрослый человек. Мамка перед смертью говорила мне, чтобы я Крилу взяла, да в город шла. А я побоялась. Вот и оказалась тут.
Она понуро опустила голову, смотря на сестренку.
И в этот момент, я услышала громкий грохот у входной двери в подвал, будто кто-то попытался её выломать.
Все дети вздрогнули, и я в том числе.
Но грохот повторился, а следом еще и еще.
Ребятишки сгрудились в кучку, прижимаясь ближе ко мне.
Я застыла, не зная, что делать.
Если там такой же бугай пытается дверь сломать? Как я драться с ним буду?
Но надо брать себя в руки, грохот опять повторился.
Я повернулась и скомандовала детям:
Быстро все в камеру!
Ребятишки, не стали долго думать, и шмыгнули обратно в свою камеру, только Алекс остался стоять, цепляясь за мою руку.
Сынок, строго посмотрела я на ребенка, давай тоже в камеру иди!
Мы могли бы на него напасть все вместе! горячо зашептал сын. Ты одна не справишься.
Если там один бугай, то да, кивнула я. А если их там много? Не стоит зря рисковать. Сделаем вид, что вы все за решёткой, а если ситуация выйдет из-под контроля, тогда будем все вместе отбиваться, ладно? Пусть думает, что вы закрыты.
Ладно, угрюмо пробормотал сын, и тоже зашел обратно в камеру, закрывая за собой решетку.
Я кивнула Алексу и пошла к двери, спрашивать, кто там пытается её взломать.
Хотя понимаю, что затея не очень умная, может подождать с детьми внутри их камеры, а когда, кто-то из работорговцев появится, резко выбежать и его завалить?
Пока я размышляла грохот повторился, но на этот раз я услышала знакомый голос:
Хозяйка! Открывай! Это я Тодор!
Я подошла ближе и прислушалась.
Тодор, тихо спросила я. А что за грохот был?
Да это я этих уродов скидываю с лестницы, чтобы волоком не тащить, они в дверь врезаются, веселым голосом сообщил мужчина.
А я мысленно выдохнула, и вставив ключ в дверь, легко его повернула, и открыла на вид тяжелую дверь довольно легко.
На пороге и правда стоял Тодор. Только лицо он своё скрыл под тряпкой, оставив одни глаза, словно ниндзя.
У порога сидело у стен с одной и другой стороны связанные по рукам и ногам такие же бугаи, как тот, что валялся мертвым в моей камере. Только во рту у них еще и кляпы были.
Я насчитала семерых человек. Все они были в крови, но живы. И судя по злым взглядам, вполне себе здоровы, без смертельных ранений. Да и видно было, что ссадины поверхностные.
Это все? спросила я Тодора.