Гвинет снова насупилась и внимательно посмотрела на сводную сестру:
Что показали тебе?
Тори застыла, понимая, что сболтнула лишнего. Вот уж её неуместная разговорчивость. Никак не может держать язык за зубами. Втягивать кого-то ещё явно не стоит. Ник ясно дал понять, что случится, если она будет так опрометчива.
Это тебя не касается.
Тори, успокойся, пожалуйста, и, чтобы там ни было, просто забудь и не лезь на рожон. Не разочаровывай отца ещё больше.
Тори инстинктивно сжала зубы, ощущая вспыхнувший гнев после громких слов Гвинет. В этой семье, вероятно, лишь Виктория является абсолютным огорчением. Это настолько приелось с самого детства, что Тори стала ощущать себя неполноценной личностью, всё время нуждающейся во внимании и поддержке со стороны.
Тори спешно направилась к двери и, мгновенно преодолев маленький коридор, ворвалась в открытую комнату отца. Бенджамин Далтон сидел в кресле и держал в руках горячую кашку с ароматным кофе. На диване разместилась Кэрол и уставилась в большой плазменный телевизор. Этот телевизор единственное, что получилось спасти из списанного имущества. Вероятно, что и его скоро не будет. Сейчас на выживание нужны были деньги и плазму точно придется продать. Вот тогда уже и без того депрессивный дом поглотит полная тишина. Будто бы в гробу.
Я могу поговорить с тобой? Тори присела рядом с Беном и мгновенно изменилась в лице, стоило ей лишь заговорить с отцом.
Бенджамин перевел холодный взгляд на дочь и ничего не ответил, ожидая её слов.
Не злись только, произнесла Тори, невинно хлопнув ресницами. Я хочу снова поговорить о Николасе Моргане и его маме.
Тори не смогла продолжить. Голос исчез, будто бы всю жизнь она была немой, стоило лишь получить полный презрения взгляд отца.
Иди прочь, Виктория, угрожающе процедил сквозь зубы Бен. Не выводи меня.
Тори тяжело проглотила ком в горле и ощутила дрожь по всему телу от тона отца. Он вызывал в ней бешеный страх. Диалог с ним всегда больше напоминал каторгу. Сейчас довелось собрать все свои силы, чтобы поговорить с ним хоть несколько минут. Этот разговор должен состояться.
Я хочу знать, что случилось, папа.
Ты хочешь в очередной раз получить по лицу, повысил голос Бен, от чего Тори инстинктивно отдалилась, уставившись на руку отца, чтобы быть готовой уклониться от неожиданного удара.
Почему ты не хочешь сказать? Что случилось тогда?
Тори сжалась и закрыла веки, как только Бенджамин поднял ладонь.
Ожидаемого удара не последовало. Он всего лишь почесал свой подбородок.
Уйди пока я спокоен, Виктория. В ином случае не выйдешь на работу, пряча гематомы от людей.
Тори тяжело выдохнула в страхе идти против слова отца. Насилие в их семье всегда присутствовало, но в большей мере это проявилось после смерти мамы. Отец будто с цепи сорвался. Кэрол новая пассия Бена, настолько слабая женщина, что не способна защитить себя перед его тираничными повадками. Что уж там, перед Бенджамином, вероятно, любая будет слабой, как мышка перед котом.
Ты знаешь, что стало с Луизой Морган? настаивала Тори, но никак не успела уклониться от крепкой хватки отца.
Бенджамин удерживал в одной руке кофе, в другой сжимал подбородок дочери со всех сил и, уставившись в её перепуганные глаза, враждебно произнёс:
Ещё раз услышу эту фамилию, ты навсегда покинешь мой дом!
Виктория сощурилась, ощущая ноющую боль в челюсти и моментально пожалела о том, что осмелилась поднять эту тему. Нельзя даже пискнуть в сторону отца. Он не поддерживает подобное неподчинение. Такое поведение всегда будет наказуемо. Тори это могла знать, как никто другой, испытывая все нападки отца на себе. Ей казалось, что он никогда и не любил её, лишь обеспечивая материальными благами. Сейчас в сравнении с Гвинет отец относился к падчерице более лояльно, чем к родной. Тори могла только скрывать, как неприятно осознавать, что она не так важна для самого родного человека на земле, как хотелось бы. Кроме него у неё ведь никого больше нет. Видимо, она совсем одна.
Тори подскочила на месте от громкого стука. Звук разнесся по всему дому.
Иди открой дверь! разгневанно процедил сквозь зубы Бен и, отпустив дочь, будто ничего и не было, уставился в телевизор, не особо интересуясь о том, кто пожаловал в гости.
Тори коснулась сотрясающимися пальцами своего лица и едва поднялась на дрожащие ноги. Передвигаясь по маленькому дому будто в тумане, она пыталась хоть немного взять себя в руки. Даже не посмотрев в глазок, она открыла дверь и замерла в том же положении, не веря своим глазам. Перед ней стоял Ник, облокотившись рукой об стену. Он устремил свой взгляд на её лицо и некоторое время просто молчал, слегка насупив брови.
Тори коснулась сотрясающимися пальцами своего лица и едва поднялась на дрожащие ноги. Передвигаясь по маленькому дому будто в тумане, она пыталась хоть немного взять себя в руки. Даже не посмотрев в глазок, она открыла дверь и замерла в том же положении, не веря своим глазам. Перед ней стоял Ник, облокотившись рукой об стену. Он устремил свой взгляд на её лицо и некоторое время просто молчал, слегка насупив брови.
Ты в порядке, тыковка? наконец сказал он.
Ник не мог упустить из виду её перепуганные глаза и покрасневшее красивое лицо.
Да, неуверенно проговорила Тори то ли от того, что соврала, то ли от удивления увидеть именно Ника.
Сомнительный ответ, он смело сделал большой шаг вперед и без позволения вошел в дом, закрывая за собой дверь. Если тебя кто-то обидел, только скажи. Я обижу этого негодяя в десять раз сильнее.
Он утешительно улыбнулся и легонько коснулся её плеча.
Тори подняла взгляд и была до глубины души поражена тому, как переменчиво настроение этого человека. Ещё вчера он был не против взять её силой, не ставив ни во что, а теперь намерен защищать от обидчиков. Как это вообще стоит расценивать? Что за раздвоение личности?! Психопат! Его точно лечить нужно.
Тогда тебе стоит обидеть себя, Ник.
Он поджал губы и, согласившись с её словами, кивнул:
Об этом я и хотел поговорить. Я действительно вчера сделал то, за что мне стыдно.
Ник замолчал, переводя взгляд на Бена, который буквально ворвался в коридор, услышав голос «любимого» гостя. Они встретились глазами, и оба были так рады вновь увидеться, что, казалось, будь в их руках по револьверу они тут же бы любезно подарили друг другу пулю в голову.
Враждебность буквально заполнила всё помещение.
Что ты сделал? поинтересовался Бен, скрестив руки на груди. Чего я только не сделал. Например, отнял твое имущество, Ник улыбнулся и пожал плечами. Этого разве недостаточно?
Бенджамин напрягся, тяжело вдыхая воздух в легкие:
Не долго ты ещё радоваться будешь, Морган. Я отвечу на твою самонадеянную выходку. Пусть придет время, загадочно проговорил Бен и черты его лица смягчились.
Казалось, что это не пустые слова и в его планах, действительно, есть что-то весьма сильное, чтобы вступить в равное противостояние.
Виктория, зачем он здесь? Выпроводи его немедленно и иди в свою комнату! скомандовал Бен.
Ник перевел взгляд на замученную Викки. Она и впрямь выглядела уставшей, перепуганной и обессиленной. Теперь то он вспомнил былую атмосферу, которая царила в доме семьи Далтон. Статность и авторитетность Бена буквально зашкаливала, от чего Тори всегда резко перевоплощалась в другого человека. В того, кто не может постоять за себя. Сейчас она точно не похожа на ту девушку, которую он привык видеть. В ней нет и грамма силы против отца. Викки полностью беззащитна перед ним. Это очень печальная картина.
Он пришел по работе, ответила Тори, не поворачивая голову в сторону отца.
Ник заметил ещё двух девушек, которых, кажется, уже встречал в зале суда. Вероятно, это его новая жена и её дочь. Новые жертвы Далтона. Они обе стали за спиной Бенджамина, и старшая успокаивающе коснулась его плеча.
Это твоя группа поддержки, Бен? ухмыльнулся Ник, замечая страх в глазах женщины и её дочери, будто бы Ник не обычный человек, а настоящее чудовище, у которого из глаз течет кровь, а вместо зубов клыки. Можете не переживать. Викки не виновата. Я сам решил навестить её.
Наверное, единственное, чем он мог смягчить положение запуганной Викки снять с неё вину за свой приход.
Викки? переспросил Бен в недоумении скривив лицо. Её зовут Виктория. Будь добр, называй её так.
Ник, неожиданно для семейства Далтон, рассмеялся.
Позволь, я сам разберусь, как называть твою дочь. Ты не меняешься, Бен. Никакого уважения к старшим, мистер Далтон покачал головой поражаясь фамильярности Николаса.
Ты серьезно сейчас это говоришь мне? Ник изменился в лице буквально за долю секунды. В глазах заискрился огонь ярости, который, казалось, уже невозможно потушить. Ты заслужил гнить в могиле, а не уважение.
Тори была поражена тому, с каким гневом говорил Ник. Будто бы в него вселился бес. А стоило отцу лишь сказать совсем невинную фразу. Естественно, не просто так они презирают друг друга. Отец и Николас много утаивают от её внимания, и ей было бы весьма полезно знать, что между ними произошло.