Мой друг обратился к деревенскому инспектору:
Полагаю, мистер Бейнз, вы не станете возражать против нашего сотрудничества?
Поверьте, сэр, для меня это большая честь.
Похоже, все ваши шаги были очень спорыми и разумными. Позвольте спросить, имеются ли указания, когда именно было совершено преступление?
Труп находился там самое позднее с часу ночи. Примерно в это время пошел дождь, а смерть определенно наступила раньше.
Это совершенно исключено, мистер Бейнз! воскликнул наш клиент. Его голос не спутаешь ни с каким другим. Могу поклясться, что именно в это время Гарсиа заглянул в мою спальню и задал мне вопрос.
Необычно, однако вполне возможно, улыбнулся Холмс.
У вас есть объяснение? спросил Грегсон.
На первый взгляд дело не очень сложное, хотя некоторые его детали определенно не лишены интереса и новизны. Чтобы высказать свое твердое и окончательное мнение, мне требуется поднакопить фактов. Кстати, мистер Бейнз, при осмотре дома не попалось ли вам чего-нибудь примечательного, кроме записки?
Сыщик бросил на моего друга странный взгляд.
Кое-что показалось мне очень даже примечательным. Быть может, когда я покончу с делами в полицейском участке, вы соблаговолите отправиться на место и сказать, что вы об этом думаете.
Я весь к вашим услугам. Холмс позвонил в колокольчик. Миссис Хадсон, проводите этих джентльменов и будьте добры, пошлите мальчика отправить телеграмму. Пусть заплатит пять шиллингов за ответ.
После ухода посетителей мы некоторое время сидели молча. Холмс непрерывно курил, сидя в привычной позе: внимательные глаза спрятаны за опущенными веками, шея вытянута, подбородок вздернут.
Ну, Ватсон, внезапно повернулся он ко мне, что вы об этом думаете?
Никак не возьму в толк, зачем было мистифицировать Скотт-Экклза.
А что насчет преступления?
Ну, поскольку домочадцы этого человека исчезли, я бы сказал, что они как-то замешаны в убийстве и решили скрыться от правосудия.
Такое предположение вполне допустимо. Однако согласитесь: при этом кажется странным, что двое слуг, составивших заговор против хозяина, выбрали для нападения ту единственную ночь, когда в доме находился гость. В любую другую ночь на той неделе они расправились бы со своей жертвой без свидетелей.
Тогда почему они бежали?
Вот именно. Почему? Вот вам важный факт. Другой важный факт необычное приключение нашего клиента Скотт-Экклза. И что же, мой дорогой Ватсон, неужели разум человеческий не в силах изобрести объяснения этим двум фактам в совокупности? А если и записка, с ее крайне своеобычным языком, уложится в изобретенную версию, то почему бы не принять ее в качестве рабочей гипотезы? Если новые факты не будут противоречить схеме гипотеза превратится в разгадку.
Но в чем она состоит, наша гипотеза?
Холмс, опустив веки, откинулся на спинку кресла.
Согласитесь, Ватсон, о шутке говорить не приходится. Как показало развитие событий, назревала трагедия, и приключение Скотт-Экклза в Вистерия-Лодж было каким-то образом с нею связано.
Но каким?
Распутаем цепь постепенно. Есть что-то неестественное в крайнем ее звене странной и внезапной дружбе молодого испанца и Скотт-Экклза. Инициативу проявил первый. На следующий же день после знакомства он является к Экклзу в гости на другой конец Лондона и продолжает поддерживать с ним тесное общение, пока не заманивает его в Эшер. Что ему понадобилось от Экклза? Чем тот привлекателен? Да ничем. Умом не блещет куда ему до какого-нибудь латинянина с его подвижным интеллектом. Тогда почему Гарсиа из всех, с кем был знаком, выбрал для своих целей именно Экклза? Обладает ли тот каким-либо выдающимся качеством? Да, скажу я. Он приличнейший человек, само воплощение британской респектабельности. Такому свидетелю другой британец легче всего поверит. Вы сами убедились: ни одному из инспекторов не пришло в голову усомниться в его куда как странных показаниях.
А что он должен был засвидетельствовать?
В итоге он не засвидетельствовал ничего, но при ином повороте событий мог бы засвидетельствовать очень многое. Так мне видится это дело.
Понятно, он должен был засвидетельствовать алиби.
Вот именно, мой дорогой Ватсон, он должен был засвидетельствовать алиби. Предположим, обитатели Вистерия-Лодж были соучастниками какого-то заговора. Осуществить задуманное, в чем бы оно ни состояло, планировали, скажем, незадолго до часу ночи. Вполне возможно, что они подвели часы и Скотт-Экклз отправился в постель раньше времени; во всяком случае, похоже, что, когда Гарсиа говорил про час ночи, на самом деле было не больше двенадцати. Если бы Гарсиа успел сделать свое дело и вернуться до названного часа, у него был бы убедительный ответ на все обвинения. Англичанин с незапятнанной репутацией готов поклясться суду, что обвиняемый не покидал своего дома. Это была бы гарантия от неприятностей.
Да-да, понятно. Но как с исчезновением остальных?
Не располагаю пока всеми нужными фактами, но не думаю, что столкнусь с неразрешимой задачей. Было бы ошибкой заниматься гаданием при недостатке данных. А то потом, незаметно для самого себя, станешь подгонять данные под свои домыслы.
А послание?
Как там было сказано? «Цвета наши собственные, зеленый и белый». Похоже на скачки. «Зеленый открыто, белый закрыто». Очевидно, знак. «Парадная лестница, первый коридор, седьмая справа, зеленое сукно». Место встречи. За всем этим может обнаружиться какой-нибудь ревнивый муж. Предприятие явно опасное. В противном случае она бы не написала «Бог в помощь». «Д.» может послужить указанием.
Он был испанец. Предполагаю, что «Д.» означает Долорес распространенное женское имя в Испании.
Отличная догадка, Ватсон, только совершенно несостоятельная. Испанка к испанцу обращалась бы на испанском. Автор послания явно англичанка. Что ж, остается только терпеливо ждать возвращения этого умницы-инспектора. И тем временем благодарить судьбу за то, что на час-другой избавила нас от невыносимых тягот безделья.
Еще до возвращения саррейского инспектора Холмсу пришел ответ на его телеграмму. Холмс прочел его и собрался сунуть в записную книжку, но перехватил мой вопросительный взгляд и с усмешкой кинул мне листок.
Мы вращаемся в высоких кругах, заметил он.
В телеграмме был список имен и адресов: «Лорд Харрингби, Дингл; сэр Джордж Фоллиотт, Оксшотт-Тауэрз; мистер Хайнз, мировой судья, Пердли-Плейс; мистер Джеймс Бейкер Уильямс, Фортон-Олд-Холл; мистер Хендерсон, Хай-Гейбл; преподобный Джошуа Стоун, Нетер-Уолслинг».
Это очевидным образом ограничивает наше поле исследования, сказал Холмс. Не сомневаюсь, что Бейнз, с его методичным умом, уже избрал для себя какой-то похожий план.
Я не совсем понимаю.
Что ж, дружище, мы уже пришли к заключению, что в записке, которая пришла Гарсиа за обедом, говорилось о свидании или о тайной встрече. Если мы поняли прочитанное правильно, то, чтобы добраться до места встречи, требуется взойти по парадной лестнице и отсчитать в коридоре седьмую дверь. Значит, дом очень большой. Ясно также, что он находится в одной-двух милях от Оксшотта, поскольку Гарсиа шел в этом направлении и рассчитывал, как мне представляется, вернуться в Вистерия-Лодж не слишком поздно, чтобы потом ссылаться на алиби, относящееся к часу ночи. Поскольку вокруг Оксшотта не так много больших домов, я предпринял очевидный шаг: запросил агентов, упомянутых Скотт-Экклзом, и получил от них список. Здесь значатся все эти дома, и здесь же находится другой конец веревочки из нашего запутанного клубка.
Когда мы вместе с инспектором Бейнзом добрались до красивого городка Эшер в Саррее, время уже близилось к шести.
Мы с Холмсом, запасшись дома всем потребным для ночевки, нашли удобный приют в «Быке». Наконец мы, в компании Бейнза, направили стопы в Вистерия-Лодж. Стоял хмурый и промозглый мартовский вечер, было ветрено, в лицо брызгал моросящий дождь. Погода гармонировала и с окружением заброшенными общинными землями, по которым шел наш путь, и с невеселой целью, к которой он нас вел.
2. Тигр Сан-ПедроНаша тоскливая прогулка растянулась на две мили и привела к высоким дощатым воротам, за которыми начиналась тенистая каштановая аллея. Следуя по ее дуге, мы приблизились к дому низкому и темному, почти черному на фоне сланцево-серого неба. В одном из окон главного фасада, слева от двери, слабо поблескивал огонек.
Там обосновался констебль, пояснил Бейнз. Я постучу в окно.
Он пересек лужайку и побарабанил по стеклу: оно запотело, и я слабо различил человека, который вскочил с кресла у камина. Раздался громкий крик, дверь открылась, и показался полисмен, бледный и задыхающийся; свеча плясала в его дрожащей руке.
В чем дело, Уолтерс? резко спросил Бейнз.
Полисмен отер платком взмокший лоб и издал протяжный вздох облегчения.
Как же я рад, что вы пришли, сэр. Вечер тянулся долго, а нервы у меня, смотрю, не те, что прежде.
Нервы, Уолтерс? Я-то думал, их у вас вовсе нет.
Как же, сэр, в доме тихо и одиноко, в кухне черт-те что. А тут вы стучите в окошко, и я решил, это снова оно.
Что за «оно»?
Не иначе как сам черт, сэр. Он был в окне.
Что было в окне и когда?
Пару часов назад. Как раз начало темнеть. Я читал вот тут, в кресле. Сам не знаю, что меня заставило поднять голову, но только через нижнюю панель окна на меня кто-то смотрел. Что это было за лицо, сэр! Мне оно теперь во сне будет сниться.