Иливар поблагодарил стражников и медленным шагом пошел по указанному пути. На крыльцах домов, женщины закрывали глаза своим детям, лишь бы они не столкнулись взглядом с чужеземцем в черных похоронных одеяниях. Некоторые старики отворачивались и бурчали себе под нос: «Не хватало нам чужеземцев в такие времена» или «Впускают кого не попадя». Проходящие мимо люди, внешним видом больше походили на бродячих торгашей, нежели крестьян. Вонючие, грязные, дергаются от любого шороха и все, как один косятся на чужестранца. Воздух в деревне не лучше, пахло лошадьми, углем и калом. У каждого жителя компостная яма находилась между дорогой и дряблым забором.
На первом перекрестке проехали похоронные дроги, забитые мертвецами. За ними по грязи бежали, приподняв юбки, юные девушки с заплаканными красными лицами. Следующими двигались вальяжно два местных попа в черных рясах, забрызганных снизу грязью. Их окружали пожилые женщины и мужчины. Все о чем-то говорили, выпивали и бранились. Последними шли гробовщики, выглядели хуже всех: лица синие, зубов нет, одежда рваная. На западе деревни зазвенели колокола.
Иливар подождал, пока пройдет вся процессия и пошел дальше. Он свернул на втором перекрестке, как и было сказано, и чем ближе подходил к кабаку, тем больше видел пьяных мужчин и женщин, лежащих в грязи. Одни стонали, держались за животы, других тошнило прямо в центре улицы. Паре пьянчуг все же повезло занять сани. Они навалились друг на друга и смотрели на небо и что-то орали на языке понятном лишь людям в такой же кондиции.
Как только Иливар подошел ко входу, молодые мужчины и девушки, что плясали под мотивы частушек и песен притихли и застыли. Они глазами проводили незнакомца внутрь и зашептались. Внутри царил полумрак, разбавленный светом маленьких церковных свечей. Разобрать, кто сидит за столиком и смотрит ли он на тебя нельзя. В темных углах курили стражники и выпивали после тяжелого рабочего дня. Они не общались, что нельзя сказать об остальных. Тут тебе и азартные игры, драмы, дебаты, разговоры. Внутри укрепил позиции въевшийся запах дыма, пота и ладана. Иливар попытался держаться в тени и дошел до барной стойки и положил руки на столешницу. К нему подошел бармен, одетый просто, но со вкусом.
Слухи до этого места доходят быстрее, чем можно себе представить, сказал. Что ты хочешь? Пауза. За счет заведения.
Мне бы флягу водой заполнить, о большем не прошу.
Бармен кивнул, взял флягу, попросил подождать пару минут, затем остановился на полпути и спросил: «А мяса не хотите перекусить?» Иливар отказываться не стал.
Рядом сидел мужчина, он говорил вроде как сам с собой, а вроде и с теми, кто рядом. Его язык заплетался:
За пследний год не было даже неде-е-ельки, когда на нас бы не нападали, кашлянул и продолжил. Но нас, в отличие от других, не, он драматически остановился и ударил кулаком, сло, снова пауза, на этот раз икнул и закончил слово, сопровождая с сильным ударом мать!
Иливар барабанил пальцами по столешнице и рассматривал бутылки пива и вина на стеллаже. Мужчина повернулся к нему в пол-оборота и продолжил:
Мы находимся в тридцати километрах от Веика. Ты знаешь, что это, а? Столица, он снова икнул, Рит-Ариена. Нашей страны, которая теперь пытает в огне. Эти варвары Са-а-акатели Ри-ё-ёсто сжигают наши посевы, ударил кулаком о стойку, убивают людей всевозможными бесчеловечными способами, еще удар. Им до фонаря оказываешь ты спртивление или нет. Две участи, сказал и остановился и лицо его омрачилось, точно грусть победила в неравной схватке с алкоголем, смерть или рабство. Что хуже не знаю. Я, знаешь ли, знаменитый полководец Веика. Служил под началом Идена Морбовца. А теперь я тут, бухаю, запиваю горе.
Бармен вернулся и протянул Иливару флягу с водой и тарелку с едой. Он подошел к вояке и сказал:
Хватит тебе доставать нашего гостя.
Гостя? спросил он тихим голосом, а затем повысил тон и продолжил. Гостя? Посмотри на эту одежду, броню. Свои так не ходят. Он кто угодно, но не гость! Самозванец! Посмотри в его кровожадные глаза, сказал тыкая указательным пальцем в лицо Иливара, затем сделал три коротких вдоха и продолжил, принюхайся. От него пахнет смертью. Боже он зажмурил глаза и покрутил головой, словно от чего-то отказывался, с исчезновением последнего богатыря, вся страна пошла под откос. он вновь ударил со всей силы кулаком. Мы уже себя перестали уважать, впускаем в наши двери всех, кого не попадя!
Иливар уже доедал вторую куриную ножку. Бармен подошел к нему и сказал:
Ты извини его. Он хороший мужик. Просто сегодня он потерял двух своих близких друзей.
Иливар повернулся к мужчине. Его лицо скрывала тень.
Что случилось с остальными полководцами?
Полководцами? задумчиво переспросил мужик.
С которыми ты служил у Идена Морбовеца.
Ах, разбжались, с грустью сказал он. Кто на север, кто на восток. Остльные, думается мне, уже в сотнях клометрах от границ этой, икнул, страны.
Иливар встал со стула поблагодарил бармена и сказал на прощание своему собеседнику:
Если бы вы не драпали, как маленькие девочки перед лицом врага, а сражались, как велит честь. Ничего бы из этого не было. А вместо того, чтобы бухать и ныть, пошел лучше бы на кладбище и простился с товарищами.
Мужчина остолбенел, алкогольное опьянение в момент исчезло. Люди в заведении затихли.
Что ты сказал? спросил он четким и ясным языком.
То, что ты кусок говна.
Мужчина спрыгнул со стула, вытащил из ножен меч и замахнулся, пытаясь произвести рубящий сверху вниз удар. Иливар сделал шаг в бок, схватил руку вояки и сломал запястье, затем повалил его на колени и сжал пальцы, покрытые броней, в кулак и замахнулся. Дверь в трактир с грохотом открылась. Там стоял Сатрэт и несколько его солдат.
Хватит! крикнул. Покалечишь его еще больше, живым отсюда не уйдешь.
Иливар отпустил мужчину и повернулся к старосте, тот махнул головой и сказал:
Идем за мной.
***
Они шли в молчании. Пять патрульных окружали Иливара на протяжении всего пути. Люди смотрели и косились на него, показывали пальцем, некоторые плевались. По дороге мимо пробегали беспризорные и худые животные. Старухи махали палками и кричали: «Прочь отсюдова, зараза эдакая!» Маленькие дети подбегали к Сатрэту и кланялись в приветствии, а он в свою очередь кланялся им.
На одной из улиц Иливар увидел небольшой памятник Идену Морбовцу. У его ног лежали иконы и цветы. В руках огромная палица. Подбородок поднят вверх, а глаза устремлены высоко вперед. Одна молодая мама приобняла маленького сына и указала на статую и что-то прошептала ему на ушко. Иливар остановился. Сатрэт обернулся и сказал:
Мы недавно возвели этот памятник. С исчезновением последнего богатыря и его сына, народ совсем потерял надежду. Это хоть какое-то утешение.
Почему сыну памятник не сделали?
Никто не знает, как он выглядит. Идем.
Староста деревни, как и многие простые люди, обустроился в обычном небольшом доме, ничем не отличающимся от остальных. Справа от дома Иливар заметил искусственный водопой, огороженным забором. Там же со скрипом работало водяное колесо из дуба. Слева от дома находился небольшой денник с конями. Он направился к нему без спроса, а стражники закричали:
Эй! Ты куда пошел!
Однако остановить его никто не решился. Иливар подошел к животным и омрачился, ибо увидел, как трудно им было дышать. Он ослабил подпругу на каждой лошади и вслед за старостой зашел в его дом.
Хроника 42
Иливар поднялся по трухлявым ступенькам на порог. Стражники остались дежурить у входа в дом. Пол в прихожей грязный, хоть обувь не снимай. Внутри стоял запах сырости и плесени. Стены скрипели. Вещи разбросаны повсюду и лежали, как попало, больше напоминая не рубашки и штаны, а половые тряпки.
День сегодня темнее, чем обычно, не находишь? донесся хриплый голос старосты.
Иливар решил не разуваться и под сопровождение железных шагов и бренчание оружия зашел на кухню. Там он увидел черную раковину, столовые приборы все в пятнах, на полу пыль сантиметровым слоем. Окна закрыты. На подоконнике цветы, хоть с ними все в порядке.
В ногах правды нет, садись.
Иливар бросил взгляд на это трехногое чудовище и скорчился.
Не бойся, не сломается.
Сатрэт поднес ему остатки кофе в годами не мытой кружке и поставил на стол перед гостем. Сам сел напротив.
Не с того началась наша встреча
Твои воины одичали. Они стали волками, готовыми сожрать любого, даже своего. Не за такое будущее сражались наши предки, сказал Иливар.
И не такое будущее они хотели бы видеть, дополнил Сатрэт.
Староста мужчина крепкий хоть и в годах. Глаза ясные, в волосах едва можно разглядеть седину. Под ногтями грязь, а судя по запаху, одежду он не менял пару месяцев.
Как зовут тебя, воин? И откуда ты родом? спросил.