Татьяна Любимая
Два шага до проблем
Пролог
И что все это значит? с полыхающим огнем в яркозеленых глазах воинственно наступает на меня Варвара.
Варь, ты чего? Что не так? искренне не понимаю перемену в «жене».
Все не так! Почему вы не предупредили, что вы директор этой, делает взмах рукой, описывая круг, кампании?
А что бы это изменило? дергаю губы в улыбке, продолжая шагать назад, позволяя Варе руководить положением.
Я бы не согласилась! Я совсем не похожа на вашу жену!
С чего ты взяла? Ты очень похожа на мою жену. Вот, смотри, у нас даже первый семейный скандал. Кстати, можешь кричать в полную силу, здесь отличная звукоизоляция.
Я не могу кричать! Егорка плачет, когда ктото повышает голос. И это это не скандал! Это безобразие! Кто вам позволил лапать меня? И и целовать?!
Я тебя не лапал! Я обнимал свою жену! А целовать меня ты первая начала! Егорка, подтверди!
Это для правдоподобности! На нас смотрела ваша хамкасекретутка! И не надо привлекать на свою сторону моего сына!
Нашего сына! Которого ты мне впихнула в руки, прекрасно зная, что я не умею обращаться с детьми.
Я его страховала!
А я не знал даже как его держать!
Но теперь же знаете?
Что знаю?
Как ребенка держать?
О, да, принцип я понял, спасибо. И кстати, я тоже целовал тебя для правдоподобности! И мне понравилось!
Варя не находит что ответить на это. Остановившись, таращит глаза, не понимая, правду я говорю или шучу.
А тебе? смягчаюсь и намерено понижаю тембр до хрипоты. Знаю, женщинам это нравится: Тебе разве не понравилось? Я бы повторил.
Глава 1
Варя
Тороплюсь домой, с радостным трепетом сжимая в кармане хрустящую синенькую купюру аж две тысячи рублей. Нежданный подарок помыла всего три окна, но хозяйка, поначалу критически осмотрев рамы и стекла под разным углом нет ли разводов, осталась довольной, еще и заплатила сверху. Обещала позвать меня в следующий раз, а еще рассказать своим подружкам о «старательной девушке с низкими расценками». Мне польстила ее похвала. С тех пор, как я взялась за подработку мыть окна, поняла, как много людей не любят это дело, а некоторые, кто живет выше первого этажа, боятся высоты и им проще нанять мойщика. То есть мойщицу. То есть меня.
Если эта клиентка выполнит свое обещание и сработает сарафанное радио, то можно рассчитывать на болееменее хороший заработок до наступления холодов. А зимой я придумаю чтонибудь еще. Надо, кстати, поблагодарить Лидию Петровну за то, что посоветовала меня своим знакомым. Еще и за сынулькой моим присматривает, когда нужно. Хорошая у нас соседка, добрая, не скандальная, даже когда мы с Виталькой шумим. Жалко ее своих детей нет, а за меня и Егорку переживает не хуже родной бабушки. Без нее и ее помощи сидели бы мы с мужем и Егоркой на одних сухарях.
При мысли о Егорке губы сами растягиваются в улыбку. Он у меня такой лапочка. Тихий спокойный ребенок. Как только взяла его на руки, прижала к груди и поняла мой малыш, мой и больше ничей. Через неделю ему исполнится семь месяцев. Совсем большой.
День сегодня такой солнечный, деревья золотые, небо голубое. И настроение от всего этого отличное. Я иду почти вприпрыжку по краю тротуара, потому что там больше опавших листьев. Они весело шуршат под ногами, подлетают и рассыпаются в стороны от легких пинков, и даже мои далеко не новые кроссовки смотрятся гармонично среди осенней пестрой мишуры. Болтаю пакетом с перчатками и моющими средствами в такт шагам и улыбаюсь прохожим. Ловлю ответные улыбки и заинтересованные или удивленные взгляды. Мне хорошо, пусть всем вокруг тоже будет радостно.
Сокращаю путь через дворы. Подхожу к дому, и тревожное предчувствие змеей расползается в груди при виде кучки галдящих соседей возле моего подъезда. Увидели меня, закивали, расступились и тут же окружили.
Варюша, что же это делается?
Варенька, мы думали полицию вызывать. Ну это же невозможно! И стучали, и звонили, и грозились не слышит твой. Музыка орет на весь дом.
Настроение резко падает, и я возвращаюсь с небес в реальность. Так и знала. Опять жалобы на Виталю. А между тем я еще не все выслушала:
У меня вот голова разболелась от вашего бацбац.
А у Светки с соседнего подъезда дети уснуть не могут.
Разве так можно? Хоть свет вырубай.
Вот пожалуемся в управдом, и светто вам отключат! Все равно, поди, не платите коммуналкуто.
Эмоциональные жалобы соседей оглушают. Искривленные недовольством лица мелькают перед глазами, и в какойто момент у меня начинает кружиться голова. Зажмурилась что есть мочи, сдерживаясь, чтобы не закричать: «Виталик взрослый мужик! Как я могу заставить его чтото делать или не делать?.. Он васто никогда не слушал, посторонних людей»
Я, кажется, побелела, потому что голоса стихли. Ктото с одной стороны, а ктото с другой поддерживает меня за локти, ведут до лавочки, усаживают. Теперь, когда соседи поутихли, я отчетливо слышу те самые бацбацбац. Сомнений нет звуки Арии, сменившиеся Рамштайном, доносятся из нашей квартиры. Басы бьют по окнам, грозясь выбить стекла, и, кажется, вся наша старенькая панельная пятиэтажка содрогается от каждого удара бит.
Накинулись на девку, лица на ней нет, ироды, сочувствующе гладит меня по спине Мариванна, соседка с верхнего этажа, еще недавно кричавшая громче всех остальных. Посиди, Варенька, отдохни. С работы идешь? я кивнула. Эх, не бережешь ты себя. Вон какая худенькая, слабенькая. Мужик должен так пахать и семью обеспечивать, а он ишь че вытворяет дармоед. Ведь такой молодой, а работать не хочет. Лишь бы выпить
Виталик работает! То, что он официально не устроен, еще не значит, что он не зарабатывает. Вы же сами приносите ему технику, а платите чем? То водкой, то пивом, возмущаюсь, глядя снизу вверх на обступивших меня людей, а то и самогонкой, останавливаю выразительный взгляд на дяде Васе из третьего подъезда, после чего он благополучно скрывается за спиной Мариванны.
Это же он плату назначает, а намто что? разводит руками женщина, кажется, из пятого подъезда. Остальные согласно кивают и поддакивают. Мы рассчитываемся с мастером тем, что он просит.
А просит он, к сожалению, алкашку, а не печеньки ребенку или подгузники. Так чего жалуетесь теперь? Танцуйте. Видите, какую дискотеку устроил ваш мастер? выговариваю соседям. Пьяный человек сам себе не хозяин, а вы хотите, чтобы он слушал когото, добавляю устало, потому что спорить и объяснять чтото уже нет сил.
Я откидываюсь на спинку лавочки и закрываю глаза. Мыслями уношусь в деревню к своему дедушке. С ним было так спокойно, уютно. Ровно до того момента, когда его не стало. А потом институт, замужество, ребенок. И вроде все неплохо было, но одно маленькое откровение мужу, о котором я не раз пожалела, и жизнь резко превратилась в темную полосу. Еще не черную, но уже близко к этому цвету.
Лидия Петровна дома, не знаете? Я ей Егорку оставила.
Да гуляют они. Как твой музыку врубил, так они в парк и ушли, Вася помог коляску спустить.
Это хорошо, выдыхаю с облегчением. Хорошо, что сын с соседкой. Виталик совсем не занимается сыном, а больше оставить ребенка не с кем. Не с собой же его брать.
Поднимаюсь с лавочки и иду в свой подъезд, оставив за спиной сборище обсуждающих и мою семью, и ЖЭК, и ночные гонки под окнами дома. В первую очередь надо както утихомирить мужа, а то перед соседями стыдно, а потом увидеться с Лидией Петровной и забрать Егорку.
Глава 2
Варя
Чем выше поднимаюсь по ступенькам, тем громче музыка и сильнее дрожь под ногами. Снова звучит Ария, а я реально начинаю опасаться, что наша панельная пятиэтажка рухнет под гнетом тяжелого рока, прихватив с собой соседнюю.
Захожу в квартиру. Сердце отбивает ритм вместе с басами прямо с порога. На школьной дискотеке мне нравилось биение в груди в такт музыке, но сейчас, дома, это не смешно и не приятно. Снимаю куртку, скидываю обувь и прохожу в комнату.
Наша скудная мебель подпрыгивает на месте, стул медленно уползает в сторону от своего места, а хлипкий мебельный шкаф и вовсе грозит сложиться как карточный домик.
На столе подскакивают бутылка изпод водки с остатками бултыхающейся жидкости на дне, пустая стопка, открытая банка рыбной консервы и помужски крупно порезанные куски хлеба. Смердящий запах рыбы и алкоголя стойко держится в комнате, пропитывает собой постельное, одежду в шкафу и всю меня.
Виталик, залитый в хлам, широко расставив ноги для баланса, вытанцовывает посреди комнаты. Глаза закрыты, движения как у паралитика рукиноги с головой не дружат, дрыгаются сами по себе. Из одежды на нем только плавки.
Муж у меня блондин с сероголубыми глазами, высокий, стройный. Не спортсмен, но фигура отпадная. И симпатичный на лицо, за исключением тех дней, когда он не трезв. Таким я его не люблю. Ни уговоры, ни ультиматумы на него не действуют, особенно после того, как я открыла ему душу. Он изменился. Увы, не в лучшую сторону. Но тут я виновата сама. Слишком любила, наивно верила в счастливую семейную жизнь и всячески поддерживала перспективного парня с золотыми руками, умного технаря, способного из любого неработающего прибора смастерить годную вещь. Вот только работать «на дядю» у него получается с трудом и не долго. В поисках лучшего заработка Виталик сидит дома, чинит утюги и чайники соседям и их знакомым, получая оплату не всегда деньгами. Скатывается вниз, но не хочет признавать, что мы живем на дне и что нужно выбираться из этого. Одной мне тащить его тяжело, тем более с маленьким сынишкой, а уйти некуда.