Понял, как не понять. Жопа я и вправду. Ведь живчик это самый наш цимес. И на здоровье частая дрочка дурно повлияет. Не бзди, говорю я урке, цену я постепенно подниму. Не фраер.
Жалко вот, нельзя разбавить малофейку. Ну вроде как сметану в магазине. Тоже навар был бы, говорит урка.
Еб твою мать! по лбу себя стукаю. Я придерживать буду при спуске. А потом с понтом вторую палку сверх плана выдам!
Не советую, серьезно так говорит урка, нельзя прерывать половые сношения хотя бы и с Дунькой Кулаковой. Вредно. Я одну бабу из-за этого разогнал. Только и вопила: «Кончай куда-нибудь в другое место!» «Может, в среднее ухо?» спрашиваю. «Все равно куда, лишь бы не в мутер!» У меня, блядь, на этой почве на ногах ногти почти перестали расти. Веришь? Пришлось разогнать ее. Так что уж кончай по-человечески. Тащи бутылку с получки. Да! Сдери с них молоко за вредность и скажи, что тех, которые кровь сдают, кормят бациллой[7] после сдачи. Не будь фраерюгой. В Америке пять раз струхнешь и машину покупаешь. Понял?
4
Ну, прихожу утром на работу, стараюсь, чтобы не смеяться. Стыдно немного, а с другой стороны хули, думаю, краснеть? Пускай ебучее человечество пользуется. Может, на пользу ему еще пойдет Смотрю, а для меня уже хавирку маленькую приготовили, метра три с половиной, без окон. Лампа дневного света. Тепло. Оттоманка стоит. На стуле пробирка.
Ну вот, Николай, твое рабочее место, говорит Кимза.
Только договоримся без подъебок, отвечаю.
Тут Кимза и велел мне не развивать в себе какой-то комплекс неполноценности, а наоборот, гордиться.
Располагайся. Приступай, как только я скомандую: внимание оргазм! После оргазма закрой пробирку пробкой.
Чтоб не разбежались?
Работать быстро и без потерь! Читал объявление?
Я закрылся, прилег, задумался, вспомнил, как в побег ушли мы с кирюхой в бабский лагерь и переебли там всех вороваек, а те, кому не досталось, все больше фашистки и фраерши, трусы с нас содрали и на части их разодрали, чтобы хоть запах мужской иметь под казенными одеяльцами. Вспомнил, а сопливый уже, как кобра под дудку, головой в разные стороны поводит. Я тогда ебся редко, сразу струхнул. Полпробирки. Целый млечный путь, как говорил мой сосед по нарам, астроном по специальности. На него дружок стукнул, что он Землю как планету в рот ебет, если на ней происходит такая хуета, что ни в какие ворота не лезет. Прости, отвлекся, несу пробирку Кимзе.
Ого, говорит, посмотрим. И размазал немного на стеклышке, а остальное в какой-то прибор сунул, весь обледенелый и пар от него валит.
Посмотрел Кимза в микроскоп и глаза на меня вытаращил. Словно по облигации выиграл.
Ну, Николай, говорит, ты супермен! Сверхчеловек! Невероятно! Почему не спрашивай. Потом поймешь. Я тебя поднатаскаю в биологии.
Посмотреть-то можно?
В другой раз. Сейчас иди. До завтра.
Ну, я вежливо говорю, что в Америке дороже платят и питаться надо после каждой палки от пуза, а то подрочу с неделю, и вся наука остановится: кончится моя малофейка.
А что бы ты хотел иметь из закуски? Учти, что с продуктами сейчас трудно. Вся страна, кроме вождей и главмагов, голодает.
Мяса грамм двести, говорю, хлеб с маслом. Можно семечек стакан. Чаю покрепче.
Зачем же семечки? спросил Кимза. Я и отвечаю, что во время дрочки другой рукой можно от скуки грызть семечки.
Семечек не будет, разозлился Кимза. А насчет мяса похлопочу. Мой шеф академик-вегетарианец. Возьму его карточку. Он огромное значение тебе придает.
И зарплату увеличить надо. Из своего кармана, что ли, платишь?
Увеличим. Вот организую лабораторию, ставок выколочу побольше, и увеличим. Хорошо будем платить за твою малофейку. Злая она у тебя, Николай. Ну иди, а то у меня твои живчики передохнут. Вахтеру скажи: наряд на осциллографы идешь получать.
На чернуху я мастер. Не бздите.
Иду по институту, и первый раз в жизни совесть во мне заговорила. Ишачат все эти доктора, кандидаты и лаборанты, а я подрочил себе в удовольствие и готов. Домой иду. Неловко как-то. А с другой стороны, малофейка науке нужна и всей стране, значит. Я аккордно работаю. Вот только на дремоту меня повело после дрочки. И воровать лень. Пошел я в бар пиво пить и раков хавать с черными сухариками. Кстати, учти, от пива стоит, надо лишь думать о бабе после пяти кружек, а не насчет поссать. Как поссышь, так стоять не будет. Как же не поссать, говоришь? Внушать себе надо уметь. Вот которые в Индии живут, даже не срут по месяцу и больше, а ссаки в пот превращают и в слезы. Я так полагаю, что по-научному, по-нашему, по-биологицки, кал, то есть говно, у этих йогов в запах превращается. Ну вот, скажем, спирт. Не закроешь, он и выдохнется. Только спирт быстро выдыхается, а говно долго, в нем, в говне, молекула совсем другая, и очень вонючая, гадина такая. А уж про атом говенный и говорить нечего. Он, блядюга, и не расщепляется, наверное, в синхрофазотроне. Между прочим, спрошу у Кимзы, что будет, если он расщепится. Верняк мировая вонь поднимется до облаков Ты пей! Спиртяга высшей чистоты. Мне на месяц два литра выдают, муде перед оргазмом дезинфицировать. Ну а я как советский человек экономию навожу. Ведь как дело было. Кимза всем остальным выдает спирт, а мне нет. Ну уж хуюшки, думаю себе, и в пробирку к малофейке грязь наскреб с каблука. Я не фраер. Кимза сразу тревогу забил:
Почему живчики не стерильны? Почему они чумазые? Руки трудно вымыть донору?
Надо, говорю, при опыте не руки мыть, а член орудие производства. Он, небось, в штанах, а не в безвоздушном пространстве. Мало ли где за сутки побывает.
Сколько тебе спирту надо? нахмурился Кимза.
Два литра, говорю.
Многовато. Триста грамм хватит.
Тут я доказал, что, прежде чем за хуй браться, нужно все пальчики обтереть на обеих причем руках, я ведь руки меняю, а заодно и пах стерилизовать, так сказать.
Хорошо. Литр ему выпишите на месяц, велел Кимза.
Э-э! уперся я. Не пойдет так дело. Литр это в расчете на член лежачий, в самом лежачем виде, как, допустим, после холодного моря Гагров, а на стоячий надо в три раза больше. И я еще по совести прошу. Я, блядь, самое ценное в себе отдаю людям! Я бы в Америке давно уже дачу имел на курорте «Линкольн» и другую недвижимость. И я, блядь, не мертвые души государства забиваю, как Чичиков, а свежую свою родную сперму. А потому и нечего на мне экономию разводить! Я человек! Ты меня залей спиртом, и я его сам первый пить не стану. А то подъебывает каждая падла, что я член при жизни заспиртовать решил. Мандавошки! Если бы не я, вы бы не диссертации защищали, а свои жопы на летучке у директора. На моем хую держитесь! Учреждение наше НИИ склочное, и порядку в нем нету. Не то что в тюрьме или в БУРе. Я сроду не стучал, но если вы, змеи, зажмете спиртягу, ей-богу, стукну в партком, местком и профком!
Хорошо. Два литра, сказал Кимза. И ни грамма больше! И скомандовал в лаборатории: Внимание оргазм!
Вот я, кирюха, и со спиртиком. Даже рационализацию устроил: протираю лежачий, а не стоячий, и премию за это даже получил Будем здоровы! Ты хавай. Эту севрюгу и красную икру я специально для тебя сегодня оставил. Ну так вот. Черную, между прочим, я не уважаю. У меня диатез от нее. Жопа идет пятнами, чешется ужас как, и кальций надо пить, а он, сволочь, горький очень. Ну так вот. Об такой закуске тогда еще и мечтаний не было.
5
Хожу я, значит, по утрам в институт, номерок вешаю и с Машками не путаюсь, потому что боюсь лично наебаться и по сдаче спермы фуфло двинуть[8], как сейчас говорят, крутануть динамо. Привык. Решил Кимзе ультиматум предъявить.
Ты, говорю, на работу простую энергию тратишь, а я самую главную, и я, говорю, когда кончу, на ногах еле стою и под ложечкой тянет. Может, мне и жить-то еще лет пятнадцать, а вам, сукам, гужеваться!
А у Кимзы опыты пошли успешно, он иногда шутил даже поставить памятник моему члену заводной. Чтобы он вставал с первыми лучами солнца. В старину такие были памятники. Но их снесли. Застеснялись. А кого застеснялись? Ведь член, кирюха, если разобраться, самое главное. Главней мозгов. Мы же лет мильен назад не мозгами ворочали, а хуями. Мозги же развивались. Да если бы не так, то и ракета была бы не на хуй похожа, а на жопу, и из нее только бы вонь и грохот шли. Сама же не то что до Луны В общем, хули говорить. Помни мое слово, вот увидишь! Когда мозге больше некуда будет развиваться, настанет общий пиздец. Стоять не будет по тем временам даже у самых дураков, вроде нас с тобой. Все будут исключительно давать дуба, а в родильных домах и в салонах для новобрачных пооткрывают цветочные да венковые магазины. А на улицах под ногами стружка будет шуршать: столярные работы начнутся. Ладно! Хули ты шнифты раскрыл? Не скоро это еще, и общий пиздец все равно не состоится. Но об этом речь впереди Я и говорю Кимзе:
Набавляй. Мне и прибарахлиться надо, и телевизоры скоро выпускать начнут, а то опять воровать пойду или на водителя трамвая «Букашка» учиться. Хоть из своего кармана выкладывай, и частным образом буду тебе живчиков толкать. Две тыщи с половиной хочу получать.
Хорошо. Уволим двух уборщиц. Оформим тебя по совместительству.
Ну уж, ебу я такой труд на половых работах!
Ты будешь числиться, а убирать будут другие лаборанты. Ясно?
Это другое дело.
Аппетиты твои растут, надо сказать.
Что-о-о, курва? говорю. Хочешь, чтобы я женился?
Ну-ну! Не бесись. Мне ведь и десять тыщ на тебя не жалко. Вот получу если Нобелевскую премию отвалю приличную сумму. А сейчас времена в нашей науке сложные и тяжелые. Дай бог опыт до конца довести! Завтра начнем.
Ну, я обрадовался! Две четыреста! Хуй на автобусе заработаешь, не то что на «Букашке».