Надо признать, танцевали девушки Урха прекрасно, словно кто-то целенаправленно учил их движениям, провоцирующим мужчин. Может это их природная грация и пластичность, может, будучи самками, они понимали, чего от них хотят зрители. В любом случае, их танец возымел действие: мои воины пускали слюни при виде столь интригующего танца. Мужчины Урха отнеслись к танцу куда сдержаннее, хотя также подбадривали девушек завываниями и криками.
Макс Са, тебе нравится, как танцуют наши девушки? задал вопрос Паб, полюбовавшись танцем.
Танец необычный, но очень красивый, откровенно признался дикарю. На моем недолгом веку в современном мире успел побывать пару раз на стриптизе. Конечно, танец дикарок не шел ни в какое сравнение, ни по хореографии, ни по самим девушкам. Но, в то же время, с учетом действующих лиц и времени в этом мире, это определенное достижение. В нашем племени женщины тоже танцами дразнили мужчин, но это было, скорее, повторение повадок животных, провокация самца. А здесь мы увидели полноценный стриптиз с оголением.
Закончив танец, девушки лениво прохаживались по поляне, стреляя глазками. Мои воины поочередно бросали взгляды то на меня, то на Бера, молча прося разрешения познакомиться с местными красотками ближе.
Бер, не все вместе, соблюдая осторожность. Мы еще не можем доверять Урха в полной мере.
Получив от меня отмашку, Бер разделил двадцатку воинов на две группы. Счастливчики, оказавшиеся в первой группе, незамедлительно устремились к девушкам, в то время как вторая группа несла охрану, находясь в полной готовности.
Солнце медленно уходило за край горизонта, уступая место надвигающейся ночи. В костры на полянах подкинули дров, немного в стороне от группы деревьев, где мы трапезничали, местные возводили довольно большую хижину по типу индейского вигвама.
Это дом для Макс Са, пояснил Паб, перехватив мой взгляд на строение. Там будут новые шкуры, Урха гостеприимное племя.
С хижиной получилось здорово, как мне и хотелось: она была внушительна по размерам и стояла немного в стороне от хижин местных дикарей. Признаюсь, я уже думал возвратиться на корабль для ночевки, чем переночевать в местной хижине.
Гостеприимство Урха ничем не ограничивалось: нас покормили еще раз уже при свете костров. В этот раз нас потчевали нежнейшей рыбой, запеченной на углях в глиняной обвалке. Так много я давно не ел, с тоской подумав, что с утра придется искать укромное место, чтобы облегчиться. Во время ужина еще раз спросил Паба, когда появится главный «сванга». И вновь мне показалось, что Паб смутился. Помешкав секунду, он ответил, что «сванга» придет утром, в настоящее время он находится в соседнем племени.
Ночь выдалась безлунной, потихоньку над селением Урха смолкали разговоры и смех, только в кустах еще слышались звуки, Русы и Урха трудились, улучшая генотип.
Бер, Герман, мы втроем спокойно поместимся в этой хижине, Бер, не забудь про охрану. Меня клонит в сон, если упущу момент, то до утра буду ворочаться, тяжело поднявшись на ноги, направился в хижину. Внутри лежало несколько шкур, понюхав, не уловил запах пота, только слабый запах невыделанной кожи.
Спокойной ночи, ребята, надеюсь, наше чревоугодие не преподнесет нам кишечной инфекции.
Не хотелось бы, отозвался Тиландер, устраиваясь в своем углу. Он предпочел бы спать на судне, но не хотелось отправляться в море в такую темень, хотя оба фонаря «Стрелы» четко указывали ее местонахождение. Отдав последние указания воинам, в хижину ввалился Бер, устроившийся на полу у самого входа. Последние звуки снаружи затихли, слышались только крики ночных птиц, да шум прилива.
* * *
Этот вечер Картеру казался длинною в жизнь: не умолкали голоса прибывших и местных, устроивших посиделки у ночного костра. Его пловцы давно собрались у края бухты, где лежали заготовленные бревна, с помощью которых им предстояло добраться до корабля. Еще два десятка самых отчаянных и сильных воинов скрывались в лесной чаще, готовясь напасть на хижину и охранявших ее воинов. Темная безлунная ночь как будто по их заказу делала ночную тьму непроницаемой. Два ярких огонька горели в море, там, где находился корабль, служа ориентиром для «морских котиков». Еще несколько костров горели перед хижинами Урха, костер неприятеля практически догорел, лишь высвечивая размазанные очертания фигур людей.
Кто-то у костра пошевелил угли, и они вспыхнули, осветив несколько фигур, поднявшихся на ноги.
Уже скоро, прошептал он Мендосе, тоже наблюдавшему за их лагерем.
Джон, напарник предпринял очередную попытку его отговорить, может, попробуем мирно договориться? Макс человек разумный и многим поделится в обмен Мендоса запнулся.
Договаривай, жестко процедил сквозь стиснутые зубы Картер, в обмен на что? На клятву верности? На присягу быть его рабами? Ты это хотел сказать?
Нет, в обмен на заверения в дружбе, Мендоса нашел оптимальный вариант, он не такой, как остальные русские. Он по характеру похож на нас, он человечный, со своими людьми общается на равных.
Хватит, перебил его Картер, твое счастье, что здесь нет Федерального Суда США, за такие разговоры ты мог бы сильно поплатиться. Забыл, что с конца Второй Мировой войны мы практически находимся в состоянии войны с Советами? Ты забыл, какой стране и какому ведомству ты давал присягу верности?
Нет, не забыл, прошептал Мендоса, понимая, что его слов не хватит отговорить Картера. Проведя три месяца в Макселе, увидев порядки, царившие здесь, он не без труда для себя признал, что Максель цивилизованнее, а Макс справедливый и дальновидный правитель. И сейчас, Макс, которого он успел зауважать, поверивший в него, в Пабло, подвергнется смертельной опасности.
Вопрос сохранения жизни Макса Мендосе удалось выторговать у Картера, преувеличив военные силы и возможности Русов. Даже Картер вынужден был признать, что убийство Макса, как планировалось раньше, не поможет овладеть его империей. Все Урха с учетом соседних племен могли выставить не более шести сотен воинов, в то время как Макс располагал тремя тысячами. Именно эту цифру озвучил Мендоса Картеру, увеличив число воинов Макса в три раза, надеясь, что Картер предпочтет дружбу.
Картер оценил риски, но вместо того, чтобы попытаться мирно сосуществовать, решил взять Макса измором. В своем невиданном великодушии, он даже готов был сохранить жизнь ему и его семье, дав им возможность живыми покинуть эти места в обмен на уступку всех его людей и территорий. Мендоса успел узнать Русов за три месяца проведенных среди них. Напрасно мексиканец пытался объяснить напарнику, что Русы не Урха и не смирятся с тем, что их Великий Дух уйдет.
Все дикари одинаковые, парочка строптивцев повисит в петле, остальные быстро смирятся, возразил ему на его аргументы Картер, тщательно прочищая автоматическую винтовку. А если понадобится, деревьев в лесу хватит, чтобы повесить и сотню. Дикари, они как дети, покажешь силу, сразу пойдут за тобой. Или забыл, как мы этих Урха прибрали к рукам?
Аргументы Картера были убийственны: после их первого контакта с Урха, ранивших Пинчера, несколько выстрелов рассеяли всю толпу. Дрожащие от страха дикари пали ниц и не шевелились, даже когда Картер обхаживал их пинками. Они тогда без проблем подмяли под себя большое племя, за двадцать прожитых среди дикарей лет случилось всего две попытки неповиновения. Про третью, случившуюся в его отсутствие, Мендосе рассказал сам Картер и половина дикарей.
Думаю, через час можно начинать, Картер блеснул в темноте белками глаз, главное синхронность, нужно напасть на хижину твоего Макса и корабль одновременно. Хочу избежать лишних жертв среди моими настоящими и будущими воинами. Дикари просто сменят вожака, они не мотивированы умирать за него, если в их положении ничего не меняется.
Мендоса хотел возразить, что Русы умрут за Макса, но подумал, что это бесполезная трата времени. Попав в каменный век, его напарник в полной мере проявил свои садистские наклонности, порой заставляя Мендосу сомневаться в адекватности своего поведения и разума.
Помни, Пабло, что двое его ближайших людей американцы. Они только обрадуются возможности выйти из подчинения этому русскому. Мы создадим здесь Великую Америку, которая будет простираться на всех континентах. И единственная преграда в этом Макс. Но мы люди не кровожадные, как только его семья покинет город, дадим им возможность уйти на север, пусть идут в свои исторические снега и болота.
Они просидели около двух часов, ожидая, пока все уснут глубоким сном. Дикари, привыкшие часами ждать свою добычу в засаде, к такому относились философски. Мендоса успел сто раз пожалеть, что корабль вообще появился в бухте, что он согласился разведать все данные и сообщить их Картеру. Через небольшое время часть людей, с которыми он делил пищу и ночлег, погибнут. Картер словно почувствовал его душевную борьбу: