Евгений Соловьев
Чужая колея
Посвящается памяти старшего брата Игоря и друга Андрея
© Соловьев Е. А., текст, 2022
© ОООО «Издательство «Эксмо», 2022
Пролог
Эй, вы, задние, делай как я!
Это значит не надо за мной.
Колея эта только моя,
Выбирайтесь своей колеей!
В. ВысоцкийУже второй час в салоне стояла тишина, нарушаемая лишь монотонным шумом мотора и мягким стуком подвески на мелких неровностях. Павел бросил короткий взгляд в зеркало; на заднем сиденье царила идиллия: Артем, убаюканный долгой дорогой, вольготно развалился на кожаном диване, Юля, обхватив левую руку жениха, уютно пристроила голову на его плече. В самом начале пути, когда только выезжали из города, Артем под одобряющие улыбки Юли позволил себе несколько саркастических замечаний по поводу внезапной блажи папани, решившего, судя по всему, завести всю семью в дремучий лес и устроить феерическое шоу в стиле «Последнего героя» кто выживет, тот получает все. Однако остроумие его быстро иссякло, последний вопрос прозвучал почти серьезно: «Пап, ты чего, в натуре решил оставить бизнес на Кузнецова на целых пять дней? Не боишься, что накосячит на радостях?»
В который раз за последние месяцы Павел поразился, как изменили сына недавние события. Заигравшись в бесшабашного, самоуверенного и циничного прожигателя жизни, парень вдруг оказался на самом краю. Ему пришлось не только пройти по этому краю, он еще получил возможность коротко, одним глазком, за него заглянуть заглянуть туда, где за спиной нет крупного отцовского бизнеса, нет восхищенных приятелей и доступных девиц, где жестко спрашивают за содеянное и сказанное, и где неоткуда ждать привычной помощи. Увиденное явно стало откровением для молодого избалованного отцовской опекой парня, подчеркнутого снобизма в нем резко поубавилось. К тому же (по крайней мере, Павел на это надеялся) Артема не отпускало чувство вины, забравшись по колено в трясину, он чуть не утащил за собой бросившегося на выручку отца.
Павел быстро посмотрел направо, туда, где по-прежнему, почти прямо, лишь слегка откинув спинку кресла, сидела, сложив руки на коленях, Светлана. Поза расслаблена, глаза закрыты ее тоже сморила долгая и однообразная езда по прямой, почти пустынной, дороге. Светлана оказалась единственной, кто не выказал никакого удивления, когда Павел объявил семье о намерении отметить 50-летний юбилей не в лучшем ресторане города, а в полузаброшенном деревянном доме на берегу озера. Двадцатилетняя совместная жизнь давно исключила из их отношений лишние и ненужные вопросы. Конечно, Светлана все сразу поняла, ведь удары, которые жизнь щедро раздавала все последние годы, в равной степени пришлись на них обоих, да и тот дом на озере стал частью и ее судьбы. С понимающей улыбкой выслушав бурные протесты Артема и Дениса, давно предлагавших разные варианты грандиозного празднества, она тихо сказала: «Отец так решил, значит, так надо». И лишь вечером перед сном деловито поинтересовалась у мужа: «Паша, ты не знаешь, там хоть газ в баллоне есть? Готовить много придется».
Сзади, будто привязанный, соблюдая постоянную дистанцию, двигался джип Дениса. Павел внутренне улыбнулся, представив, как Денис наверняка продолжает обсуждать с Дашей внезапную прихоть своего дяди, потащившего их в такую глухомань.
Глядя на несущееся под капотом серое полотно дороги, Павел думал о том, что скажет пацанам сегодня вечером, когда после долгого застолья все соберутся у сложенного во дворе кострища из речных валунов, а стены монастыря на другом берегу озера окрасятся розовым в лучах заходящего солнца. Именно так он представлял себе обстановку, в которой расскажет им про все, чему научил его этот покосившийся деревянный дом, ставший сначала пристанищем для троих неприкаянных беглецов, потом убивший одного из них (именно так Павел привык бороться с неизбывным чувством вины во всем тогда был виноват дом) и не сумевший спасти второго. Парни были слишком похожи на своих отцов, и это Павла немного пугало, потому что за ошибки, которые довелось совершить ему и Роману, в итоге пришлось заплатить слишком высокую цену.
Деревья справа от дороги поредели, и вдали ослепительно блеснули на солнце позолоченные купола монастыря.
Так, всем подъем! бодро провозгласил Павел. Приехали почти. Молодежь, смотрим направо, и пусть кто-нибудь мне скажет, есть ли в нашем городе кабак, из окон которого открывается такой вид.
При полном безветрии гладь озера была похожа на огромное зеркало, отражавшее редкие облака, белые стены монастыря и зеленую полоску леса на дальнем берегу.
Ну чего, ништяк, сонно буркнул Артем.
И правда, красиво, зевая, поддержала жениха Юля.
Здесь все осталось таким же, каким было во времена последнего посещения Павла. Посещения, о котором он уже два года безуспешно пытался забыть. Трава и лопухи во дворе разрослись не так буйно, как опасался Павел, специально купивший перед поездкой электрический триммер. Даже поленница дров, заготовленных много лет назад, оказалась нетронутой. В принципе, если бы не заросший двор и тяжелый, покрытый ржавчиной амбарный замок на двери, дом выглядел вполне обитаемым.
Открыв калитку, Павел, приминая траву и сорняки, прошел через двор и остановился у самого крыльца. В глаза сразу бросилась доска на одной из ступенек, выделяющаяся на фоне почерневшей от времени лестницы своей свежестью. Эту ступеньку Павел ремонтировал сам во время своего последнего посещения. С удивительной четкостью вспомнилось вдруг, как он подбирал тогда в сарае подходящую доску, как обстругивал, прилаживал, обрезал и прибивал, с каким удовлетворением рассматривал идеально выполненную работу. Где-то в глубине большой спортивной сумки был запрятан выключенный телефон, и Павел не знал, что выбрал для этой нехитрой столярной работы тот первый и последний в жизни момент, когда он был по-настоящему нужен Ромке.
Массивная входная дверь по-прежнему выглядела как новая и по-прежнему, Павел был в этом уверен, открывалась легко, без малейшего скрипа. Дверь единственное, чего не хватало дому в тот день, когда трое молодых ребят впервые увидели свое будущее надежное и гостеприимное пристанище. Марк, самый рукодельный из всех, оглядев сваленную во дворе кучу досок, бревен и деревянных обрезков, сразу заявил, что покупать готовую дверь они не будут «купим говно, так еще потом под размер не подгонишь», сегодня переночуют так, а завтра к вечеру все будет в ажуре. «Учитесь, рукожопы», смеялся он от удовольствия на следующий день, видя изумление вернувшихся из города друзей и демонстрируя добротную, идеально пригнанную к коробке дверь. У него действительно были золотые руки, и, когда удавалось этим похвастаться, Марк, видя восхищение публики, всякий раз радовался, как ребенок.
Светлана замерла около калитки, не спеша входить во двор и глядя на спину застывшего у крыльца мужа. Женское чутье и семейный опыт подсказали ей, что сейчас, эти несколько первых минут, Павлу необходимо побыть одному.
Молодежь кучковалась у машин, парни закурили, девчонки с интересом оглядывались. До Павла долетали обрывки их неторопливого разговора:
Прикинь, двор выкашивать на полдня работы.
Глухомань. Чего тут прикольного?
А тебе не по барабану, где бухать?
Мальчишки, а какая тут тишина! Не, ну правда, вы послушайте, как тихо.
Тишина, тишина. Деревня, считай, вымерла вся вот и тишина.
Павел, отогнав нахлынувшие воспоминания, достал из кармана ключ от дверного замка, обернулся, чуть насмешливо посмотрел на молодых, все еще не решающихся отойти от машин.
Ну, и чего встали там? Девочки, поможете Свете с продуктами, мальчики разгружаем багажники, потом один триммер в руки и косить, второй будет мне помогать, разгрести тут кое-что придется.
Глава первая
День щедро одарил город последним в этом году теплом. По-летнему яркое солнце заливало унылые, приготовившиеся к зиме скверы с остатками опавшей листвы на дорожках, отражалось в стылых лужах, искрилось веселыми бликами на окнах и витринах. Но уже к вечеру близкая зима недвусмысленно напомнила о себе разомлевшим от непривычного тепла горожанам: поднявшийся ветер нагнал тяжелые, разбухшие от воды тучи, и с наступлением темноты зарядил мелкий и нудный ледяной дождь.
Он опоздал на последний автобус, и теперь ему предстоял неблизкий путь через плохо освещенный притихший город. В первые минуты после душной и прокуренной рюмочной предстоящая прогулка на свежем воздухе казалась даже приятной, но, пройдя всего пару кварталов, он резко ускорил шаг, застегнув молнию и подняв капюшон тонкой болоньевой ветровки. Купленные на барахолке в Лужниках кроссовки китайский «Адидас» промокли насквозь после первой же лужи, в которую Павел забрел, не разглядев ее в темноте какого-то узкого переулка; тонкий джемпер под ветровкой плохо спасал от холодного ветра, и предстоящий путь уже не казался таким коротким. Мелькнувшая было мысль о том, чтобы поймать бомбилу, вызвала лишь легкую усмешку, перебрав пальцами мелочь в кармане, Павел попытался вспомнить, когда у него в последний раз была возможность вернуться домой на тачке.