Нет. Это надо сделать тебе. Ты старший. Я готов идти вместе с тобой куда угодно, ты это знаешь. Но звонить надо тебе Уважай себя Уважай так хотя бы, как мы тебя уважаем
Садчиков позвонил в прокуратуру:
Послушайте, это С-садчиков говорит. Почему вы с-считаете нужным арестовать Самсонова?
Потому что имело место вооруженное ограбление кассы.
Х-хорошо, но при чем з-здесь Самсонов?
Он был там с бандой.
Н-ну был. По глупости.
Вот вы и докажите, что это глупость. И пререкания тут излишни.
Эт-то не пререкания, поймите. П-парня мы погубим, если его п-посадить. Он же верил нам. Он помог нам задержать бандитов
Следователь прокуратуры был старым и опытным работником. Он считал, что лучше и безопаснее перегнуть палку, чем недогнуть ее. Так он полагал и ни разу за всю свою многолетнюю практику не ошибся. Во всяком случае, так ему казалось. И не важна, по его мнению, степень тяжести преступления наказуемое обязано быть наказано. А что принесет наказание гибель человеку или спасение, это уже другое дело, к букве закона прямо не относящееся.
Товарищ Садчиков, сказал следователь, мне кажется, не наше с вами дело корректировать законы. Они написаны для того, чтобы их неукоснительно исполнять.
З-законы написаны для того, чтобы их и-исполнять, это верно, ответил Садчиков, но их правильно понимать надо, если речь идет о спасении семнадцатилетнего человека.
Вы мне передовиц не цитируйте, я газеты сам читаю. Выполняйте мое предписание, а там разберемся.
Б-будет поздно потом разбираться.
Разобраться никогда не поздно.
Д-до свидания.
Пока. Когда вы его возьмете?
Н-не знаю.
Товарищ Садчиков, ваш ответ меня не устраивает. Я сейчас же позвоню комиссару.
В-валяйте.
Садчиков осторожно положил трубку и снова выругался. И потом быстро поднялся и, не глядя на Костенко, выбежал из кабинета к комиссару.
Комиссар держал трубку телефона плечом, а руки у него были заняты ремонтом зажигалки. Он дымил папиросой, слушал сосредоточенно, хмуро и лишь изредка повторял: «Ну, ну, ну» Починив зажигалку, он перехватил трубку рукой и, перебив своего собеседника, сказал:
Ерунду вы, милый мой, порете. Даже мне странно от вас это слышать. Ладно, хорошо, посадим Самсонова, успокойтесь, только я в данном случае согласен с Садчиковым, а не с вами и завтра же буду говорить с прокурором.
Потом взорвался:
Да при чем здесь либерализм? При чем здесь ответственный папаша? Я б папашу с мамашей посадил, а не его! Вы его по карточке знаете, а я с ним целый день провозился! Ладно, хорошо, мы попусту тратим время. Я сказал, что посадим, но согласен в данном случае с Садчиковым и в понедельник буду драться. Вот так. Все.
Положил трубку, поднял голову, хмуро посмотрел на Садчикова и сказал:
Придется его забирать. Ничего, посидит недельку, а там отобьем.
Т-товарищ комиссар
Ну?
Это ошибка.
Пожалуй, что так.
Неужели нельзя связаться с прокурором города?
Его нет, я уже звонил.
З-заместитель?
Он тоже на совещании.
Н-но вы в понедельник действительно будете за него драться?
Боксерские перчатки приготовь.
Товарищ комиссар
Ты меня не обхаживай, Садчиков, я не девушка. Выполняй то, что тебе предписано, и скорее заканчивай все с Читой и Сударем. Молодцы твои ребята, просто истинные молодцы.
М-может, подождем с Ленькой до понедельника?
Садчиков, я повторил тебе уже три раза выполняй то, что предписано. Холку потом мне будут мылить, а не тебе. Так или не так?
Так.
Ну и топай. А потом отоспись, на тебе лица нет.
Машину можно вызвать?
Зачем?
Леньку взять.
Что у тебя, оперативных нет?
Я за ним на оперативной не поеду.
Психолог.
П-приходится.
Что, открытую «чайку» прикажешь подать? Долго ты будешь на моем долготерпении играть, а? Дам тебе «Волгу» и поступай так, как тебе подсказывает здравый смысл.
Прошу р-разъяснить.
У самого зубы есть поймешь, если понять хочешь.
Но я действительно не понимаю
Ну и плохо, если не понимаешь
Позвольте мне перепоручить это дело Костенко?
А это как хотите, сухо ответил комиссар.
Р-разрешите идти?
Р-разрешаю, снова передразнил его комиссар и осторожно подмигнул левым глазом.
Успокоившись после истерики, Сударь поудобнее уселся на стуле и спросил:
Успокоившись после истерики, Сударь поудобнее уселся на стуле и спросил:
Что вы мне предъявляете? И с кем я вообще имею честь беседовать?
Вам документы показать или, быть может, поверите на слово?
Москва словам не верит.
Это что, вы Москва?
Росляков засмеялся, а Костенко сказал:
Ну извини, Сударь, извини
Моя фамилия Росляков, я старший инспектор.
А я Костенко.
Звучит, прямо скажем, грозно. Только Костенко не Олег Попов, мне бы еще и должность.
Начальник балетной школы.
Странно. Начальник и вдруг занимается такой мелкой сошкой, как я.
Садчиков изучающе разглядывал Сударя. Потом зло спросил:
Ну, в м-молчанку долго будем играть?
До конца.
Это к-как понимать?
Как угодно.
С Читой хочешь повидаться?
Не знаю никакого Читы.
Н-надо говорить «никакую», чудачок, усмехнулся Садчиков. Откуда знаешь, что Чита мужик, а не мартышка?
По наитию определил.
В-веселый ты парень. За что Витьку убил?
Что?
Л-ладно, ладно, глазки мне не делай. Я спрашиваю, за что ты у-убил Витьку?
Да я никакого Витьки не знаю.
Ганкина не знаешь?
Не знаю.
Ш-шофера не знаешь?
Не знаю.
И Надьку не знаешь?
И Надьку не знаю
А чемодан твой поч-чему у Ганкина в пикапе лежал?
Вот спасибо родной милиции! У меня как раз неделю назад чемодан сперли.
Ж-жулики?
А кто ж еще! Плохо вы с ними боретесь Кривая преступности ползет вверх. Стыдно, милиция, стыдно. А невинных берете.
Невинный это ты? поинтересовался Росляков.
Я.
Костенко сказал:
Ну извини, Сударь
Я-то, может, извиню, а прокурор вас по головке не погладит.
Росляков отпер шкаф и достал оттуда ботинки, изъятые у Сударя во время обыска. Слепок следа возле убитого милиционера Копытова был явно с этих ботинок.
Это ваши? спросил Валя.
Сударь равнодушно посмотрел на ботинки, но Садчиков заметил что-то стремительно-быстрое, пронесшееся у него в глазах.
Что же вы молчите?
Т-ты отвечай, Сударь.
Нет, вроде бы не мои, сказал Сударь, нет, точно не мои. Я такую обувь не ношу.
Что, плоскостопие? поинтересовался Костенко.
Да.
Ладно, сделаем экспертизу.
А зачем ее делать? Мы ведь беседуем, протокола у нас нет
Н-ну что ж, з-значит, не будем делать экспертизы. Только ботинки у тебя в квартире изъяты, в присутствии понятых, понимаешь ли
У меня к тебе несколько вопросов, сказал Костенко.
Да нет, улыбнулся Сударь, это у меня к вам один вопрос: на каком основании я арестован? Что за произвол?
Ага, сказал Костенко, произвол, говоришь? Плохо дело. Произвол это нехорошо. Тогда ступай отдохни в камере.
Отвечать вам придется, повторил Сударь, за арест невинного человека придется вам отвечать.
Не то с-слово говоришь. За «невиновного» надо говорить. Н-невинный это из другой серии.
Росляков вызвал конвой, и те пять минут, пока ждали конвойных из КПЗ, все три товарища сидели вокруг Сударя и спокойно разглядывали его. Садчиков всего его, Костенко лицо, а Росляков руки. Сударь глядел на них и улыбался краешком рта. Только левое веко у него дергалось чуть заметно, очень быстро. А так спокойно сидел Сударь, совсем спокойно, здорово сидел.
Завтра с утра побрейся, посоветовал ему Костенко, мы тебе парикмахера вызовем. А то из касс опознавать придут, из скупки тоже, жена Копытова старичка-милиционера на тебя посмотрит, жена Виктора, которого ты сжег сегодня, им всем надо посмотреть на тебя.
Сударь раздул ноздри, замотал головой и начал быстро повторять:
Марафета! Марафета мне! Марафета дайте!
Костенко и Росляков пошли из управления пешком. Весна сделала город праздничным. Свет в окнах казался иллюминацией. В высоком белом небе загорелись первые звезды.
Слушай, Слава, давай пойдем в консерваторию, а?
Ну, давай.
Билетов в кассе не оказалось, у барыг купить они ничего не смогли, а дежурный администратор только развел руками. На всякий случай он спросил:
А вы, собственно, откуда?
С Мосгаза, ответил Росляков, молодые инженеры.
Увы, дорогие товарищи инженеры, ничем вам помочь не смогу.
Когда они вышли на улицу, Росляков сердито чертыхнулся:
А сказать ему, что мы из розыска, сразу б дал билеты.
Контрамарки б дал.