Налей еще водки зуб прополощу донесся капризный голос мужа «Танечки».
Да ты уже наполоскался. Полбутылки как не бывало!
Болит, зараза! Налей, говорю
А может, тебе поехать к врачу?
Ты на часы-то посмотри! Все уже закрыто!
А вроде около хозяйственного круглосуточная стоматология была
Денег на такую роскошь у меня нет, я же не олигарх какой-нибудь!
Очередная попытка Татьяны Ильиничны спасти положение с треском провалилась. Федор Иванович загрустил Может, рогоносец примет изрядное количество «беленькой» и заснет? Тогда на цыпочках, на цыпочках и за дверь! Водка она любую хворь лечит, особенно больные зубы, да и снотворное отменное пусть пьет побольше.
Гладиолусы ему мои не понравились буркнул Веревкин, осторожно вынимая целлофановый пакет из-под мягкого места. Раздалось тихое шуршание, которого никто, кроме Федора Ивановича, услышать не мог. «А я вот сейчас выйду из шкафа и будешь потом рассказывать психиатрам про белую горячку», зло подумал он, представляя выражение лица несчастного рогоносца.
Страх и паника уже отступили, сидеть в шкафу надоело, и последняя мысль показалась не такой уж и плохой. А что? Эффект неожиданности сыграет свою роль и все обойдется без жертв и разрушений. Татьяну Ильиничну, конечно, жалко, но с другой стороны не надо изменять. Фи. Федор Иванович поморщился, приоткрыл на сантиметр дверцу шкафа и тут же ее закрыл. Нет, он подлой душонкой никогда не был и не будет, женщину подставлять это ж последнее дело!
Или не последнее?
Хм
А еще можно прикинуться домовым. Сейчас в каждой третьей передаче по телевизору рассказывают про всякие как их там? Ну-у эти м-м-м паранормальные явления! О! Точно! Они самые явления. Если верить телевидению, то кругом полным-полно инопланетян и всякой нечисти заполонили, понимаешь, Землю от полюса до полюса и чувствуют себя здесь, как дома.
Да, почему бы и нет. Внешность позволяет.
Федор Иванович пригладил короткую бороду, почесал за ухом и кивнул собственным мыслям. Домовые они именно такие: лопоухие, косматые, наполовину седые, наполовину рыжие Еще бы шапку-ушанку напялить, для пущей правдоподобности и порядок! Кстати об одежде Нет, не получится из него дух запечный Трусы и рубашку при возгласе «Муж вернулся!» он надеть успел, а вот брюки были спешно засунуты Татьяной Ильиничной под кровать без порток на паранормальное явление он не потянет, никак не потянет.
«Жаль, подумал Федор Иванович, прощаясь с замечательной идеей, очень жаль».
Голоса супругов стали громче, а слова, произносимые ими, отчетливее. Раздались шаркающие шаги и скрип двери.
Утром меня не буди, зуб вроде успокоился, может, и без врача обойдусь.
Да ложись ты уже, а то опять разболится, донесся нервный голос Татьяны Ильиничны. А я тут рядом прилягу пока, а потом на кухню пойду прибираться, а ты спи. Спи.
Кажется, рогоносец решил вздремнуть хм Федор Иванович замер, вновь испытывая затяжной приступ страха. С одной стороны избавление близко, с другой надо еще дожить до этого самого избавления. А вдруг нападет кашель или чертов пакет зашуршит, или мех на рукаве куртки защекочет нос Одно движение и и зубы завтра будут болеть у него самого муж «Танечки» с удовольствием впечатает кулак ему в физиономию.
Погаси свет.
Спокойной ночи, дорогой.
«Спокойной ночи», мысленно добавил Федор Иванович, искренне надеясь, что ночь у всех действительно будет спокойной.
Сидеть пришлось еще довольно долго, но наконец дверь шкафа бесшумно приоткрылась и в полутьме появилось бледное лицо Татьяны Ильиничны. Перетрухала она не меньше и сейчас, конечно же, мечтала только о том, чтобы любвеобильный гость исчез из ее квартиры как можно скорее.
Сделав несколько знаков, она сунула Веревкину брюки и мотнула головой на кровать, мол, супруг мой почивает, давайте-ка, Федор Иванович, уходите, но только по-тихому, умоляю вас, по-тихому
Федор Иванович медленно спустил на пол одну ногу, затем другую. Колени хрустнули, а поясницу прострелило так, что в глазах зарябило не молодой уже, чтобы по два часа в шкафу куковать! Татьяна Ильинична блеснула золотым зубом и махнула рукой, мол, поторапливайтесь, а то не ровен час супруг проснется
«Да сейчас я, сейчас», округлил глаза Федор Иванович и, точно космонавт, который заново учится ходить, сделал один шаг. Почувствовав наконец руки и ноги, а также волну неприятных укольчиков, пролетевшую по телу, он, как и собирался, на цыпочках направился в коридор. Татьяна Ильинична тоже на цыпочках пошла следом.
«Да сейчас я, сейчас», округлил глаза Федор Иванович и, точно космонавт, который заново учится ходить, сделал один шаг. Почувствовав наконец руки и ноги, а также волну неприятных укольчиков, пролетевшую по телу, он, как и собирался, на цыпочках направился в коридор. Татьяна Ильинична тоже на цыпочках пошла следом.
Бр-р-р, донесся протяжный звук с дивана, и процессия, состоящая из двух человек, мгновенно остановилась. Бр-р-р.
Затем стало тихо.
Федор Иванович, больше не желая искушать судьбу, прижал брюки к груди и, теряя остатки самообладания, пулей вылетел в коридор.
Брюки он натягивал в лифте усмехался в усы, зарекался еще когда-либо встречаться с замужними дамами и кряхтел. Оказавшись на улице, он тут же закурил папиросу и несколько минут стоял под фонарем, вдыхая крепкий дым. Так долго без курева это ж подвиг!
Поеду-ка я завтра в Москву, решил он, застегивая молнию спортивной кофты. Хватит И гладиолусы продам подороже, и яблоки Пора возвращаться.
Он сунул руку в карман брюк и матросской походкой направился к автобусной остановке. Может, повезет и не придется тащиться на край города пешком
Большую часть года Федор Иванович Веревкин проживал в Москве на десятом этаже панельного дома в собственной двухкомнатной квартире. И если бы не тяга к земледелию, вряд ли бы когда-нибудь оказался во Владимирской области. Трудился шофером в таксопарке, приударял за представительницами прекрасной половины человечества, уважал новостные программы, выпивал с дружками по праздникам и редко по выходным. Потом стала болеть спина, да и крутить баранку надоело Федор Иванович устроился сторожем на автостоянку. Работа необременительная с избытком свободного времени, практически сам себе хозяин живи да радуйся. Он и жил, и радовался.
Участок в десять соток и покосившийся темно-зеленый домишко достались Федору Ивановичу пятнадцать лет назад в качестве наследства и поначалу не вызвали никаких чувств. Продать, что ли? Да, наверное, продать Вроде и покупатель нашелся быстро, и деньги неплохие обещались попасть в карман, но в душе скребло, не отпускало. Больше половины жизни уже прошло, а дерева он не посадил, дом не построил, сына не родил Эх и старость коротать на одну пенсию не хочется, а тут все же приусадебное хозяйство. И земля с каждым годом все дороже и дороже Продать? Нет «мое добро, мое богатство». Так Федор Иванович стал каждое лето проводить во Владимирской области на своих сотках. Сначала сажал только укроп и петрушку, потом еще кабачки, потом появились яблони и груши, потом огурцы-помидоры, а уж затем и горячо любимые гладиолусы. Чем меньше оставалось до пенсии, тем дольше он задерживался на разлинованной грядками «фазенде» уезжал в конце весны и возвращался в начале осени. Правда, мотался туда-сюда довольно часто то с цветами, то с урожаем. Постоянного заработка уже не было, и доходы от продажи гладиолусов, овощей и фруктов были неплохим подспорьем.
В Москву, повторил Федор Иванович, перешагивая лужу. Потер поясницу и с чувством добавил: И больше никаких замужних! Баста!
* * *Под утро Сашенька заснула. Прислонив голову к стене, вытянув ноги, она закрыла глаза и почти сразу же отключилась. Состояние покоя было глубоким, но, увы, недолгим. В восемь с треском и шумом по дороге промчался мотоцикл, и Саша, вздрогнув, проснулась. Зевнула, потянулась, с тоской посмотрела на дверь своей комнаты и встала со стула. Прерывистого храпа слышно уже не было, но легче от этого не стало там на ее кровати дрыхнет чужой мужчина, куда уж хуже Ну почему, почему тетя дала ему ключ?
Галина Аркадьевна всегда просыпалась рано, и Сашенька, не откладывая намеченный разговор в долгий ящик, поплелась на другую половину дома. Она полночи негодовала, задавалась вопросами, сама же на них отвечала, и теперь в душе присутствовали лишь пустота и усталость. Пусть этот человек просто уйдет из ее комнаты и пусть подобное никогда не повторяется. Пусть!
Свернув к кладовке, Сашенька открыла дверь, обитую светлым деревом, перешагнула порог и пошла на кухню в это время Галина Аркадьевна обычно готовила завтрак и смотрела утренний сериал.
Здесь, на территории тети, царила совсем другая атмосфера, да и обстановка разительно отличалась от Сашиного жилья. Мебель добротная, из натурального дерева, отяжеленная зеркалами и всевозможными узорчатыми вставками, ковровые дорожки чистые и яркие, точно их купили вчера, диваны пухлые, широкие с небольшими подушками и лохматыми пледами. В вазах сухоцветы, на стенах большие картины в резных рамках. Чистота и порядок.