Дайте я попробую, робко сказал он наконец.
Нет Здесь дело не в силе нужно просто нащупать Не зная, это не сделаешь, будь он прок
Фрэнк деликатно кашлянул.
Кстати, Трикси Я не знал если вы живете одна, то может быть, мой визит не совсем
Будь он трижды проклят, сказала Беатрис, выдернув поддавшийся наконец ключ и ударом ноги распахивая дверь. Сколько раз собиралась позвать слесаря! Входите, Фрэнклин
Они вошли в квартиру Беатрис, сердитая и раскрасневшаяся от возни с замком, за нею Фрэнк, смущенно протирая очки. В мансарде, как обычно во второй половине дня, было довольно жарко. Беатрис сняла куртку и швырнула через комнату.
Снимайте пиджак, если хотите, сказала она, быстрым мальчишеским движением заправив в брюки выбившийся край блузки. Здесь жарко. К сожалению, у меня нет холодильника, так что я ничем не могу вас угостить. Разве что кофе. Вы спрашиваете, как я живу? Вот, пожалуйста. Она сделала быстрый круговой жест и спрятала руки за спину.
Как мило, сказал Фрэнк, окинув взглядом обстановку. Странная какая-то кровать, возможно просто пружинный матрас на чурках, ободранный шкаф прошлого века, книги в беспорядке все слишком не вязалось с обликом той, что стояла посреди этого убожества на слегка расставленных ногах, заложив руки за спину и упрямо наклонив голову, и была похожа на Трудно сказать, на кого именно. Какие у нее волосы совсем темные, почти черные и почти прямые, с каких пор она стала носить их такими длинными? Два года назад у нее была прическа «лошадиный хвост»
Трикси, вы с ума сошли, вы же не можете жить в такой такой проклятой дыре, заговорил он вдруг. Трикси, я просто не в состоянии понять, что заставляет
Простите, сказала она очень ровным тоном, почти холодно. Садитесь, пожалуйста. Можете снять пиджак, здесь жарко. У меня к вам просьба, Фрэнклин. Надеюсь, вы поймете. Не нужно называть меня «Трикси», хорошо?
Несколько секунд может быть, их прошло всего две или три, но показалось больше, Фрэнк смотрел на нее молча, как смотришь иногда на собеседника-иностранца, когда плохо знаешь язык и каждую фразу приходится переводить в уме, прежде чем поймешь ее смысл.
О, конечно, сказал он наконец. На скулах его проступили красные пятна. Он отошел от двери и, не снимая пиджака, опустился в кресло смешную допотопную штуку в стиле «провансаль», составленную из точеных палочек и продавленных подушек в веселеньком, цветочками, кретоне. Конечно, Дора Беатрис. Мне следовало самому догадаться
Беатрис села на край постели, выпрямившись и держа руки на коленях; только спустя минуту, случайно опустив глаза, она увидела побелевшие суставы своих судорожно сплетенных пальцев и заставила себя их расцепить. Фрэнк молчал, так и не докончив фразу; Беатрис чувствовала, что нельзя дать ему заговорить, что она должна сейчас говорить сама говорить без умолку, о чем угодно, лишь бы не дать заговорить ему! Но язык ей не повиновался, и в голове было совершенно пусто.
Что могла она сказать этому широкоплечему человеку по имени Фрэнклин Хартфилд, аккуратному, отутюженному и выбритому так, как только может быть выбрит и отутюжен преуспевающий молодой американец, любящий свою профессию, свою бейсбольную команду и свое «хобби»
Как вы узнали мой адрес? спросила она, найдя наконец какую-то зацепку для разговора.
О, вы, несомненно, рассердитесь, сказал Фрэнк, я, очевидно, не должен был этого делать Я написал мистеру Альварадо Кстати, он сейчас не в Байресе, но вы это, очевидно, знаете Фрэнк опять промокнул лоб платком. Мистер Альварадо был так любезен, что сообщил мне ваш брюссельский адрес. Мне не следовало этого делать, Трик Дора Беатрис Но, вы понимаете Я чувствовал, что должен вас повидать, потому что
О, ничего, пожалуйста! Беатрис судорожно улыбнулась. Где вы работаете во Франции, в самом Париже?
Нет, нас загнали в Тулузу. Это на самом юге, знаете? Очень жарко, почти как у нас в
Нью-Мексико. Парни были страшно разочарованы почему-то сначала все решили, что речь идет о Париже Вы понимаете, это все делается по плану унификации вооружения в системе НАТО Кое-что дают европейцы, мы вот на прошлой неделе видели испытания нового французского перехватчика Возможно, он и будет принят на вооружение, там интересно решена силовая установка две турбины и один жидкостный Впрочем, вам это неинтересно. Расскажите лучше о себе, Дора Беатрис.
О себе? Лицо ее сразу приняло настороженное, почти враждебное выражение. Сожалею, Фрэнклин, но мне нечего вам рассказать.
По существу, это была ясная и даже не особенно завуалированная вежливостью просьба не вмешиваться в ее жизнь и раз навсегда отстать с расспросами. Фрэнк так и понял. Он сидел в дурацком кресле из точеных палочек, смотрел на носки собственных ботинок и со стыдом и болью думал о том, что не нужно было выпрашивать у Делонга этот двухдневный отпуск, не нужно было лететь из Тулузы в Париж, а из Парижа сюда, и уж во всяком случае не нужно было подходить к ней, когда она вышла из такси. Он мог посмотреть издали и вернуться в аэропорт. Не нужно было с нею заговаривать. Чего он надеялся добиться? Она стала взрослее и, может быть, еще более красивой, хотя это трудно оказать. Может быть, просто волосы черные и почти прямые. Ему такие всегда нравились. Именно такие чуть волнистые. Так длинно сейчас никто не носит, по крайней мере у нас, дома
Вы повзрослели, Дора Беатрис, сказал он упрямо, несмотря на все эти мысли, только что промелькнувшие в его голове. Он вообще был упрям. Очевидно, фамильное качество: капитан Джон Хартфилд тоже был упрям и погиб, в общем-то, именно из-за своего упрямства. По возрасту он уже мог не летать, но упрямо считал, что летать нужно, и летал до тех пор, пока его «крепость» не взорвалась над Швейнфуртом с полной бомбовой нагрузкой и девятью человеками экипажа.
Вы стали совсем взрослой дамой, сказал он упрямым голосом. И выглядите очень хорошо.
Вы находите? Не знаю.
Скажите А как у вас с вашим колледжем то есть лицеем?
С лицеем? В голосе Беатрис прозвучало легкое удивление. Она пожала плечами: Никак. А что?
О, просто спросил. Вы его не окончили?
Нет.
И не думаете?
Нет.
Что вы вообще думаете делать, Дора Беатрис? Я имею в виду вообще, понимаете?
Не знаю, Фрэнклин. Вообще не знаю.
Но ведь, Дора Беатрис так жить нельзя!
Можно, как видите. Сейчас я поставлю кофе, минутку
Она вскочила и почти выбежала из комнаты. Фрэнк слышал, как вода из крана лилась в кофейник, как зашипел газ, как выдвигались какие-то ящики и шуршала бумага. Потом хлопнула дверь, и стало тихо. Фрэнклин сидел на трогаясь с места и думал о том, что приехал он сюда совершенно напрасно, но что приехать было нужно. И что он не уйдет из этой комнаты до тех пор, пока они не поговорят обо всем откровенно и до конца
Кофейник вскипел. Фрэнк погасил плитку, подивившись ее странному виду, с опасением потрогал идущую от газового крана резиновую трубку и недоверчиво принюхался. Потом он огляделся, как оглядывался в другой комнате. Очевидно, это называется кухней? Да, холодильника нет. И вообще ничего нет. Черт возьми, когда эти европейцы научатся жить
по-человечески?..
Он уже начал тревожиться, когда вернулась Беатрис, прижимая к груди свертки.
Вы погасили? Спасибо, я боялась, что вы не найдете кран. Я только сбегала в лавку здесь недалеко, на улице Утонувших Детей Честное слово, так и называется!
Фрэнк вернулся в свое кресло. Дверь оставалась открытой, Беатрис суетилась, заваривая кофе и разворачивая свои покупки.
Правда, здесь чудесные названия улиц, продолжала она говорить с тем же неестественным, лихорадочным оживлением в голосе. Вы знаете, можно просто ходить и читать названия В Икселле, где пруды, есть, например, улица Золотой Шпоры. И еще я видела улицу, которая называется Волчий Ров. Это в самом центре! Если забраться в старые кварталы, то там вообще есть все, что хотите: и улица Меча, и улица Зеркала, и даже улица Лисиц. Интересно, правда? Я считаю, что это куда лучше, чем у нас в Америке: или просто номера, или фамилии генералов, или места знаменитых сражений Возьмите в Аргентине! Куда бы ты ни приехал обязательно Сан-Мартин, обязательно Боливар, обязательно Кальяо Ну, или еще названия деревьев. А здесь улица Золотой Шпоры! Вы хотели бы жить на улице Золотой Шпоры, Фрэнк?
Еще бы, сказал он. Хватит вам заниматься кухней, идите сюда.
Иду! Сейчас мы выпьем кофе, я тоже немного проголодалась. Когда улетает ваш самолет?
Утром, в девять с чем-то, но у меня еще нет билета.
В каком отеле вы остановились?
Фрэнк засмеялся.
Никак не мог договориться с водителем, он в конце концов плюнул и отвез меня чуть ли не в самый дорогой, не знаю уж, за кого он меня принял. Называется «Бедфорд», в самом центре. Там чертова куча англичан