Простите, мне надо посмотреть одну из ваших книг.
Я могу помочь вам. Вот эту, старик ткнул пальцем в книгу, которую я листала до его появления, я еще помню со своего детства.
Я еле сдержала разочарованный возглас.
А вот эти, хозяин указал на стопку, сложенную у окна, привез мой ммм наверное, внук или его сын. Впрочем, неважно, это тоже было давно. А знаете ли вы, как
Но я уже не слушала его. Внук или правнук то, что мне было нужно.
Что здесь раздался голос Харальда, происходит?
Я кинулась к нему.
Это король Хаген, он помог мне найти нужную книгу, торопливо пояснила я, опасаясь, что Харальд, не разобравшись в ситуации, свернет старику шею.
Как? мой спутник остановился. Он же
Сумасшедший? закончил за него хозяин замка и скрипуче рассмеялся. А ты, он невежливо указал пальцем на Харальда, наверняка один из моих потомков. Подарили мой трон непонятно кому, а потом даже навещать меня перестали.
Но проклятие возразил Харальд, который выглядел весьма растерянным.
Ну и что проклятие? старик уселся на ближайший стул, словно на трон, приосанился, снял колпак и пригладил волосы. Не спорю, это весьма неприятно, однако не повод бросать в одиночестве своего прародителя.
А вы разве не расчленяете людей на улицах? рассеянно спросила я, снова занявшись книгой.
Это не совсем я. Ночью внутри меня словно бы скапливается куча грязи, которая вырывается наружу и расползается по окрестностям. Было время, когда я мучился от ужаса и стыда, но теперь понял, что это бессмысленно. Злобная женщина прокляла меня за ошибки, которые я допустил.
А ее сын действительно был вашим сыном? продолжала расспрашивать я.
Наверняка. Иначе бы она так не рассвирепела. В моем трактате я посвятил целую главу женскому мировосприятию и их
Подождите, прервал его Харальд, за что я была ему весьма благодарна, а как же все эти девушки, которые пытались найти здесь прекрасного принца и сокровища? Что стало с ними?
Старик пожевал губами.
Ну некоторые, кто имел глупость приехать сюда ночью, скорее всего сгинули бесследно. А остальные были весьма разочарованы. Я давал им кое-какую посуду, подсвечники и экземпляр моего трактата в подарок, и они уезжали. Кроме них никто больше не приезжал утешить меня в одиночестве.
Харальд молчал, как мне показалось, весьма пристыженно. Ведь он, как и его потомки, оставили старика одного, полностью уверенные в том, что с ним нельзя даже разговаривать.
Я наконец-то нашла то, что искала, и с торжествующим видом посмотрела на Харальда и хозяина замка.
Все верно. Основателем нашей династии был король Зигфрид, по преданиям прибывший откуда-то с севера и объединивший воинственные племена. Я считаю, что Лиоба была родом из тех же мест.
Невероятно, сразу подхватил мою мысль Харальд. Значит, твой возможный будущий сын и есть тот законный король, который может снять проклятие?
Да, получается, я потомок сына Лиобы. И мои родители, и мой брат тоже. Однако никто из нас не может занять трон этого государства его давным-давно передали в другие руки.
Ты права. Вряд ли нынешняя династия тебе так просто его уступит, вздохнул Харальд.
Мои дорогие, вам не кажется, что вы все усложняете? хихикнул старик. Проклятие вещь весьма конкретная и несложная. В моем замке есть трон. Мой трон. И он был троном в те времена, когда я кхе-кхе правил. Надо всего лишь сесть на него.
Я даже открыла рот от такого неожиданного и действительно простого решения.
В любом случае, я не могу мгновенно выйти замуж и родить сына, который должен туда сесть, буркнула я.
Зачем? Пройдите в тронный зал и сядьте сами, старик совсем развеселился, хотя я не понимала причины.
В проклятии сказано: «законный король», напомнил ему Харальд.
Хозяин замка расхохотался.
В мои времена слово «король» могло относиться и к мужчине, и к женщине. Потому как женщины на троне вообще не сидели. Так что, дорогая, идите в зал, садитесь на трон и снимайте проклятие. Я смогу поехать на свадьбу и умереть в окружении ээээ внуков. За много веков мне непередаваемо надоел этот замок.
Вот так я стала героем посидев на высоком старом кресле. Ни кровавых битв, ни душераздирающих стонов и воплей, ни даже радужных ослепляющих вспышек ничего! Старый король лишь радостно похлопал в ладоши и подкинул вверх свой колпак.
Вот так я стала героем посидев на высоком старом кресле. Ни кровавых битв, ни душераздирающих стонов и воплей, ни даже радужных ослепляющих вспышек ничего! Старый король лишь радостно похлопал в ладоши и подкинул вверх свой колпак.
Харальд не поскупился на комплименты и похвалу. Ведь если бы я не настояла на этой поездке в своем безумном желании пообщаться с «чудовищем», они бы еще долго мучились с этим проклятием. А ехидные слова старика о свадьбах и внуках навели Харальда на ту же мысль, что меня недавно: он решился сделать мне предложение. Хотя Харальд признался, что хотел это сделать еще в библиотеке. Ведь когда мы путешествовали по лесу, он уже любил меня, не надеясь, впрочем, на взаимность. С чего он так решил я не поняла, не такой уж скверный у меня характер.
Старика нам пришлось взять с собой, в мое королевство. Все-таки родственник, не бросать же его. Моим родителям и Рихарду досталось по экземпляру трактата о семейной жизни. Брат потом сказал, что Нора выбросила его с высокой башни в реку. На нашей с Харальдом свадьбе все старшие родственники безудержно рыдали от счастья. Похоже, искренне радовались за нас. Ну а мы порадовались за них.
Зло в песках
Роскошный дворец могущественного шейха Джалала бен Анвара возвышался в центре одного из самых больших и цветущих оазисов Алмазной пустыни. В небольшом городке рядом останавливались переночевать и отдохнуть от зноя и песка путешественники и купцы, поэтому здесь кипела жизнь. И до окон дворца то и дело доносились крики зазывающих покупателей торговцев, рев верблюдов и ржание лошадей, смех людей, сидящих под навесами кофеен, и песни местных или бродячих артистов и музыкантов.
Афсун скучно жилось во дворце отца. Она могла слушать звуки города, но спуститься и посмотреть на него дочери шейха в одиночку не дозволялось. Можно было только гулять в саду да болтать со служанками или женами брата. Хотя с последними Афсун тоже было скучно, а брат часто уезжал из отчего дома. И юная дочь шейха с тоской вспоминала дни, когда во дворце жили ее сестры, веселые и вечно затевающие развлечения, танцы или подвижные игры. Потом сестры одна за другой вышли замуж, и осталась одна Афсун. Часто она украдкой пробиралась к каморке за большим залом, где шейх принимал гостей, чтобы посмотреть на новых людей и послушать, о чем они говорят. Однажды ее даже поймала старшая жена отца Фируза, однако сжалилась и ничего не сказала мужу, чтобы не огорчать его.
Сама же Афсун с самого детства была уверена, что только и делает, что огорчает отца, шейха Джалала бен Анвара. Мало того, что в ее родах скончалась мать, любимая жена, так еще и сама Афсун выросла, в отличие от сестер, некрасивой и нескладной. В ней все было слишком: и рост, и худоба, и даже нос и скулы. Только темные большие глаза на заостренном лице казались ей красивыми. Афсун учили и петь, и играть на музыкальных инструментах, и танцевать, но все было напрасно. Даже в шитье она не преуспела. А о ее единственном настоящем таланте знали только она и шейх.
Само собой, женихи не спешили во дворец Джалала бен Анвара за его младшей дочерью. Так в рутине и скуке минула ее восемнадцатая весна, а затем и девятнадцатая. И она уже готовилась прожить в отчем доме всю жизнь, как боги и судьба сжалились над ней.
Брат Фирузы, который правил племенами в южной части Алмазной пустыни, захотел женить одного из своих младших сыновей. Узнав, что Фируза с позволения отца договорилась о сватовстве, Афсун обрадовалась. Бесконечная череда день показалась ей не такой уж тоскливой в ожидании приезда жениха. Девушка была бесконечно благодарна Фирузе и готова была помогать ей с хозяйственными делами, но жена отца почему-то после нескольких попыток попросила шейха не подпускать Афсун к ее покоям. Вероятно, дело было в нескольких вырванных растениях в личном саду, которые девушка приняла за сорняки, и испорченной флейте.
Обидно было и то, что другие женщины тоже стали прятаться от Афсун, и ей оставалось целыми днями смотреть из окна своих покоев на город или украдкой пробираться по дворцу к приемной отца в надежде, что к шейху нагрянут гости. А незнакомый и такой ожидаемый жених со временем стал казаться Афсун неописуемым красавцем, наделенным всеми добродетелями, которые только может пожелать девушка.
Две или три луны сменились после новости о сватовстве, радость ожидания спала, и дни снова потянулись безрадостной чередой. И однажды загрустившая Афсун узнала из болтовни служанок, что во дворец прибудут гости. И не соседи, и даже не купцы из отдаленных уголков страны, а настоящие чужеземцы.