В созвучье слов, во снах и на картинах
ЛЕСТНИЦАКогда ты светом оборачиваешься,
То видишь тени из-под рук:
Там муравьи и пчелы прячутся,
Там жизнь идет на новый круг.
Они там строят в небо лестницу
И поднимаются по ней.
И жизнь идет, и очень верится
Туда, откуда все видней.
Всю зиму державшийся лист
Случайно упал мне на плечи,
И мне зацепить себя нечем,
И вместе мы падаем вниз.
А мир продолжает стоять,
Тянуть свою тяжкую ношу,
Где жизнь человека дороже
Всего, что он может объять.
Где-то на самой окраине веры в чудо
Я собирать сухоцветы в карманы буду,
Буду развешивать гроздья рябины на тонких ветках,
Чтоб каждый вечер домой возвращаться по их отметкам.
Вереском пахнет земля, и огонь, и ветер.
Маленький остров сегодня один, и на белом свете
Только туман молоко, горизонт незрячий,
Лодок не видно. По рации:
«База Баклану. Прошли Рыбачий».
Ты пройдешь через сердце тумана, а там
Карусели над полем и песни
И сосновые лапы стучат в барабан,
Размечая порядок созвездий,
И костры над рекой на тропу держат путь
И спускаются вниз по течению.
Ты пришел, чтобы ручку земли повернуть
Там, где мир начинает вращение.
Перевал первых ласточек вал,
Переход из пустыни забвенья
К новым всходам весенних растений
Новой жизни неявный сигнал.
Остается заснеженный дом
И все те же мохнатые елки.
Перестроились стрелки, и толку?
Тишина и гирлянды кругом.
А на деле закончился год,
И как будто закончилось что-то,
Что хватает за шею кого-то
И ни петь, ни дышать не дает.
Что же делать? Да запросто жить.
Так же лить из пустого в порожнее,
Но однако теперь осторожнее,
Чтоб ни капли уже не пролить.
Мы оставляем душу в тех местах,
Которые привыкли видеть сами
Еще незамутненными глазами,
И воздух там блаженной пылью пах.
Проходит время, мир проходит мимо,
Уходит старый город на покой,
Но остается навсегда живой
В созвучье слов, во снах и на картинах.
Никита Красовицкий
Родился в 1998 году в подмосковном городе Пушкино в семье музыкантов. В 10-м и 11-м классах школы посещал литературную студию МГУ «Луч» Игоря Волгина. С 2016 года студент Литературного института имени Горького, поэт, музыкант. Публикация в альманахе «Тверской бульвар, 25» (2022).
О, будет день, что, грудь распотрошив, мне органы раскинет по кусочку, тогда слова, не взяв карандаши, в тетради жизни мне поставят точку.
И кто-нибудь пойдет туда, где крик, где смерть не предвещала эпилога, откроет мой забытый черновик и не найдет в нем ничего такого.
В носках есть та же красота, что и в изяществе красотки. Я так сказал как раз тогда, когда снимал свои кроссовки.
Но всем носкам приходит срок, и красота блондинок чахнет, ведь если порван, стар носок, то там изяществом не пахнет.
Залитая чаем простынь, имя на серебре,
кровать не мягче по́том покрытого тела;
комната, испытавшая мои фантазии на себе,
держалась крепко, хоть и дверь скрипела.
Молчание случалось громче синхронного пения
оно как море: я плавал на полном чемодане планов
мимо картин Куницына, пыльных листьев сухого растения,
и мысли транслировались по вымышленным каналам.
Я летел по комнате маленьким самолетом, круша лопасти,
и, падая в реальность, в которой неравномерность везде,
мне говорилось, я болен. Но в какой области?
Тараканы бегали по моей центральной нервной системе.
В горбатых наушниках, щелкая пальцами под Пьяццоллу,
удивлялся себе, что в кои-то веки брожу по Москве.
А потом сказали, что изоляция
и что жизнь твоя висит на волоске.
Проза
Маргарита Шилкина
Родилась в 2003 году в городе Абакане. Студентка Литературного института имени Горького (семинар прозы Р. Т. Киреева), участник литературной мастерской «Мир литературы. Новое поколение» по направлению «Проза» (семинар В. Г. Попова и К. А. Грозной).
Проза
Маргарита Шилкина
Родилась в 2003 году в городе Абакане. Студентка Литературного института имени Горького (семинар прозы Р. Т. Киреева), участник литературной мастерской «Мир литературы. Новое поколение» по направлению «Проза» (семинар В. Г. Попова и К. А. Грозной).
Похитители
Костя, светловолосый мальчик лет четырнадцати, идет в сандалиях и носках. Куртка практически перекрывает шорты, а полукруглый козырек кепки смотрит назад. Рядом шагает Юра, одетый в расстегнутую полосатую рубашку и бриджи. Он выше Кости и шире в плечах, на вид ему лет шестнадцать. Он останавливается, осматривается и замечает, что вокруг никого. Кукурузные стебли колышутся от ветра и шелестят, слышится отдаленный стук мотора.
Чисто, давай, говорит Юра.
Может, все-таки у забора соберем? спрашивает Костя. Так быстрее будет.
Да она там мелкая, кому мы такую продадим?
Костя снимает со спины рюкзак, раскрывает его и начинает срывать початки, складывая их внутрь вместе с неоторванными листьями. Один початок не отрывается, и Косте приходится надломить стебель и крутить его, пока волокна не переплетутся в нить. Он тянет на себя, одна часть растения отделяется от другой, и мальчик по инерции отшатывается.
Юра сидит по-турецки и чертит палочкой по земле. Рисунки замысловатые один круг перечеркивает линия, в другом поставлена точка и записано несколько чисел.
Может, поможешь? спрашивает Костя.
Я и так помогаю. Видишь, высчитываю, сколько мы заработаем, если будем продавать на Немецкой, и сколько если на Транцеевской.
Костя продолжает набивать рюкзак. Тот перестает закрываться, поэтому мальчик расстегивает куртку, снимает ее и кладет на землю. Полосатая майка открывает вид на тоненькую шею и выпирающие ключицы. Костя накладывает початки в куртку, образовывается горка, мальчик встряхивает рюкзак, чтобы уложить содержимое, и надевает его на спину. Завернув края куртки и перевязав их между собой, он берет получившийся кулек в левую руку. От напряжения на ней проступают вены.
Продаем на Немецкой, значит. Там больше клиентов. Где перрон, там и люди, а где люди, там и деньги, говорит Юра и поднимается.
Держи, предприниматель, помогай. Костя протягивает товарищу мешок.
Мы договаривались, что ты несешь, а я продаю. Или вру, не так было?
Юра смотрит на Костю сверху вниз, тот поджимает губы. Они начинают медленно двигаться к старому деревянному забору с далеко расположенными друг от друга столбиками.
Я недавно книгу по психологии прочел. Так вот, в ней говорится, что продает не тот, у кого товар хороший, а тот, кто умеет его таким показать. Сечешь? спрашивает Юра.
Дорожки нет, они пробираются сквозь стебли. Отростки лезут в лицо и цепляются за одежду, оттягивают ее в стороны. Костя останавливается, опускает кулек на землю, сжимает и разжимает левую ладонь. Юра забегает вперед, и Косте приходится ускориться, чтобы догнать товарища. Один початок вываливается из отверстия между рукавами, Костя вздыхает и нагибается, протягивая к нему руку. На голову сыпятся остальные початки, выкатывающиеся из рюкзака. Мальчик морщится, еще раз вздыхает, садится на корточки и принимается их собирать.
Юр, иди сюда!
Ща! прилетает ответ, но никто не приходит.
Отдаленный стук мотора становится громче, руки Кости трясутся. Он кладет в рюкзак не все несколько початков укатываются, он смотрит на них, но не подбирает, встает с корточек и встречается взглядом с капотом трактора. Тот находится в паре метров, но движется прямо на него.
Куртка падает, кулек развязывается. Костя бросается бежать. Из рюкзака выпадают початки, кепка слетает с головы и оказывается под колесом. Мотор ревет еще громче мальчик тяжело и сбивчиво дышит, не останавливается. Вдруг он запинается о стебель, падает, проезжает коленкой по земле, но встает и двигается дальше. Оглядываясь, Костя замечает мужчину, который сидит за рулем и с равнодушным видом жмет на педаль.
Мальчик добегает до забора, забирается на него и кряхтит. Рюкзак сваливается с плеч и ударяется о землю с глухим звуком, какое-то время Костя смотрит на него, а затем устремляет взгляд вверх. Подтягивается и шипит: заноза впивается в ладонь, заставляя дернуться и упасть. Мотор глохнет.
По небу плывут облака, большие и пушистые. Их заменяет лицо усатого мужчины со сведенными бровями.