Йохана, хозяйка, соотнеся воспаривший лик Ольги и с поэтической задумчивостью Алекса, пришла в ужас. Как следствие, недовольно покачивала головой и Ольге нечто вполголоса выговаривала, шипя порой. Было ясно, не обломись Алексу статус ВИП-гостя, Ольга бы в этом убежище вряд ли задержалась. А так, едва Йохана убралась восвояси, как они вновь накинулись друг на друга, отнюдь не предаваясь упражнениям сладострастия. То была капсула обожания, когда каждый ревностно держался ее границ в страхе утерять притяжение, столь им дорогое.
Рай в отдельно взятой келье потревожил шум двигателя, хлопок автомобильной дверцы, а чуть позже настойчивый стук во входную дверь гостиницы. Алекс покосился на Ольгу, спавшую рядом нулевая реакция. Стук повторился Алекса кольнуло смутное чувство, напомнившее, что он элемент комбинации незакрытого абонента. Забравшись в тапки, он зашагал к окну, из которого просматривался фасад здания.
Уличное освещение до парадного крыльца не доставало, но силуэт крупного мужчины все же просматривался.
В столь ранний час, да еще в условиях карантина посетитель как минимум сигнал тревоги. Между тем у Алекса от сердца отлегло. Он почти сразу сообразил: если кого-то и отправят по его душу, то ломиться в лоб тот не станет. Дверь-то в отель запирается только на ночь.
Что случилось? промяукала Ольга, откликнувшись на очередной стук и не нащупав Алекса рядом.
К нам кто-то ожидался в такую рань? спросил Алекс.
Йохана не предупреждала А кто это? откликнулась, бормоча Ольга.
Мужик какой-то, разъяснил Алекс, поморщившись на очередной стук. Заключил: Пойду разберусь.
Не иди, мало ли что охраняла семейный очаг Ольга, насчитывавший меньше недели. Но увидев, что Алекс устремился на выход, окликнула: Подожди, я с тобой!
Набросив на себя халат, Алекс быстро спустился с первого этажа на нулевой. После чего включил освещение в лобби и у парадного входа, удивившись, что обнаружил выключатели с первой попытки. Между тем, открывая входную дверь, Алекс поймал себя на том, что действует легкомысленно. Хотя бы потому, что, по меньшей мере, напрашивалось осведомиться, кто посетитель такой. Но, найдя себе оправдание в никаком знании немецкого, Алекс довершил начатое.
Визитер и постоялец недоуменно осматривали друг друга, точно каждый из них предполагал здесь встретить кого-то другого. Затем Алекс сощурился, будто норовя без очков нечто рассмотреть.
Дай брату пройти, обратилась Ольга, прижимаясь к спине Алекса и смыкая руки на его животе.
Алекс, словно в замедленной съемке, стал разворачиваться, казалось, вопрошая: как догадалась?!
Вы сильно похожи, если не считать, что ты моложавый красавчик, а брат твой просто мужчина, внесла ясность в генеалогическое древо женщина, надо понимать, с претензиями на экстрасенсорику.
Сторониться Алекс не стал, зато потянулся к ручной клади визитера, весьма похоже, нареченного его братом неслучайно. Они впрямь чертами и фактурно были схожи, кроме того, после присоединения к ним Ольги непринужденно вписывались в эпизод как хорошо знакомые люди.
Алекс одной рукой подхватил скарб вновь прибывшего, другой неуклюже изобразил: следуй за мной. Когда троица переместилась в номер, главный квартиросъемщик объявил:
Женя, ты, наверное, не прочь спать завалиться, резкая смена часового пояса, куда ни смотри. На диване кости бросай
Увидев, что «на часовом поясе» Ольга вскинула голову, Алекс разъяснил:
Это мы с тобой провинциалы обитатели старушки и окрестностей. Женя гражданин Нового Света, не хухры-мухры!
Ольга обрела растерянный вид, казалось, пасуя перед неподвластными ей истинами. Алекс, наоборот, подтянулся, будто накануне важных открытий. Действительно, вскоре перед ним приоткрылось: его брата, жителя Нью-Йорка Евгения Куршина, с которым разругался больше десяти лет назад, в этот, пусть не забытый, но все же задвинутый Богом на свои задворки уголок, в условиях герметичного карантина могло доставить одно-единственное учреждение Центральное Разведывательное Управление США. Вследствие чего ко всем иждивенцам его коллизии, во главе которых стоял сам Алекс, добавился еще один человек, точнее семейная единица.
Саша, как можно было угодить в историю, от которой моя жена за ночь чуть не поседела? разбирался с причудами геополитики нью-йоркский подрядчик по развозке газет, выспавшись. Мне казалось, круче твоего залета в бруклинский централь десятилетней давности быть не может. Хорошо мама не дожила
Саша, как можно было угодить в историю, от которой моя жена за ночь чуть не поседела? разбирался с причудами геополитики нью-йоркский подрядчик по развозке газет, выспавшись. Мне казалось, круче твоего залета в бруклинский централь десятилетней давности быть не может. Хорошо мама не дожила
Памятник хоть ей поставил? уходил от ответа актор геополитической закулисы, проясняя семейные дела при этом.
Кажется, фото памятника в мобильном, вспоминал Евгений Куршин, поглядывая на своего старшего брата, как тяжелобольной на титулованного, снизошедшего на прием пациента врача. Ты все-таки намекни, почему меня в Манхеттене среди бела дня две машины заблокировали
Не надо тебе туда, Женя, сделай усилие и забудь. Вот что еще, Алекс перешел на шепот, при ней ни слова. Оля человек золотой, но не в курсах, кто я и откуда. Да и неделю всего вместе
Извини, Саша, но я уже тут, прихвачен с потрохами
А-а, понял! метнув на брата пытливый взгляд, откликнулся Алекс. Твоей женой, Таней, отвергнутой беженкой, пригрозили. Выслать. Неоригинальны, как всегда Кстати, чем добирался? Небо-то на замке!
Бортом DHL Ла-Гуардия-Хитроу. С Лондона в Страсбург частным двадцатиместным, по-моему, с английским дипломатами. Оттуда такси, разложил на пальцах транспортную логистику сильных мира сего заложник одноразового пользования.
Круто, присвистнул Алекс. Ладно, давай то, что привез. Чем они тебя нагрузили?
Материального ничего. Запоминай номер. Звонить с 09.00 до 13.00, время наше. Звонить с автомата, две недели предельный срок, ввел в курс «явок и паролей» Евгений Куршин.
Вот что Алекс задумался. Твоей супруге внуши, что я связался с серьезным криминалом. Испытав позыв ностальгии, нанял американских бандитов тебя доставить в Европу. Продумай, как звучать достоверно. Убедив ее, раз и навсегда событие и меня забудь. Что, впрочем, у тебя неплохо до сих пор получалось
Мальчики, к столу! Обед готов, мило прощебетала Ольга, точно мир, в котором им суждено жить это не средоточие эгоизмов и патологий, между собой конкурирующих, а охваченная пандемией обожания и нежности среда.
Глава 3
Район Вестминстер, Лондон, штаб-квартира «Открытой России» 26 апреля 2021 г.
Михаил Худорковский морщился, что, как ни странно, добавляло его лику голубых кровей мужское начало. Могло показаться, что Михаил столкнулся с чем-то крайне неприятным настолько был раздражен. Но длилось это считанные мгновения Худорковский, стряхнув эмоции, сосредоточился. Потянувшись к селектору, пригласил главу своей службы безопасности.
Скажи мне, Виктор, этот Куршин, толкователь путинских снов, он как? Шансы достать его есть? обратился к Виктору Сомову в недавнем прошлом знаменитый сиделец.
Куршин, Куршин, дай бог памяти растерялся хранитель, но чаще воитель корпоративных тайн. Застыв, изобразил некий жест прозрения: Ну да, израильтянин, в рот которого смотрит президент. Так он с января вне обоймы, если не ошибаюсь сигнализировали мои источники в МИД и ФСО. Ошивается где-то в Германии
Не понял! повысил голос по обыкновению едва открывающий рот Худорковский, пусть самую малость. И ты три месяца молчал?
Он, Куршин, за семью замками был, в «Бочаров Ручье» дематериализовавшись. Узнать новые координаты вышло чудом, между делом разъяснял, сколь неисповедимы пути кремлевских фаворитов, Сомов.
Ладно, отмахнулся Худорковский. Но не врубиться, что Куршин один из наших приоритетов тебе, Витя, чести не делает. Постучав пальцами по столешнице, в полголоса произнес: Выкладывай
Не знаю. Внешне, будто Кремлем он списан струил сомнения Сомов. После нескольких лет изоляции иначе его дембель не объяснить
То-то и оно, что не списан, возражал Худорковский. Вчера такое отчебучил, что сомневаться не приходится: он все еще в ближайшем круге президента.
Что именно? насторожился Сомов.
Очередной политтехнологический трюк: предложил референдум по аналогии с прошлогодним. Только на повестке не конституция, а юридическая неприкосновенность президента по выходе в отставку, практически безусловная; категория тяжких преступлений сведена к минимуму государственная измена. То есть ВВП в шоколаде, госизмена-то ему не грозит, обрисовывал претензию ветеран Руси сидящей, знавший в проблеме толк. Этим Куршин, однако, не ограничился