Козявка морщит нос при виде меня, но без вопросов встает, хватает ранец и выходит.
Подходит ко мне и больно бьет огромным рюкзаком в живот. Да что она там камни носит?
Понесешь, вместо спасибо.
Обойдешься, кидаю рюкзак в нее.
Она не ловит, и тот с громким грохотом падает на пол. Зараза упирает руки в бока и поджимает губы. Два белобрысых хвоста смешно раскачиваются на голове.
Я все маме расскажу!
Нашла, чем напугать, фыркаю.
Твоей! вредно добавляет она.
У-у-у, мелочь пузатая! Так бы и взгрел портфелем!
Значит так, ей только покажи слабину, сразу под дых ударит. Рюкзак тащишь сама. Идешь молча. Не бесишь. Иначе сама ходить будешь, поняла?
А вот и пойду! разворачивается на пятках так, что два хвоста описывают дугу и чуть мне в лицо не бьют и шагает в сторону раздевалки.
Ну что за вредина! Подхватываю оставшийся на полу ранец и тащусь за ней. Мама меня убьет, если узнает, что эта сама домой поперлась. Сонька и конфеты. Сонька и конфеты повторяю про себя.
Мелкая натягивает куртку, хватает пакет со сменкой и отбирает у меня из рук свой рюкзак. Пыхтит, одевая последний, и чуть не заваливается, когда рука не попадает в лямку. Бросает такой взгляд, что становится не по себе. На всякий случай прикрываю руками штаны, не знаю кто ее научил, но последний раз, когда я получил от нее коленом, мне не понравилось.
Из школы выходим молча. Заноза громко пыхтит, держась за лямки рюкзака, и время от времени подпрыгивает на месте, чтобы его поправить. Она слишком мелкая для огромного ранца с Утиными историями, да и для своего возраста. Вот была бы не такой противной, я бы помог. А так пусть терпит. Я же ее терплю.
Что тебе мама пообещала за то, что будешь со мной ходить? спрашивает неожиданно.
Соньку. А тебе?
Киндер, вздыхает малявка, не отрывая взгляд от своих ног в блестящих ботиночках.
Это ты продешевила, смеюсь над ней.
Я люблю Киндер, тихо отвечает она.
По упрямо поджатым губам я понимаю, что она пытается не заплакать. Она давно уже не воет по каждому пустяку, но я всегда знаю, когда хочет. Неожиданно мне становится неприятно. Не надо было говорить так, не красиво. Я же знаю, что у них не так много денег.
Эй, семечек хочешь? толкаю ее в плечо, останавливаясь возле ларьков.
Нет, зло говорит она.
Но я все равно подхожу к бабулькам у ларьков, достаю три рубля и прошу отсыпать стакан.
Тебе в кулек или в карман? спрашивает улыбчивая бабулька с ярко-рыжими волосами.
В кулек. И жвачку, достаю рубль.
Турбо?
Барби вздыхаю, кидая взгляд на мелкую, которая топчет комок грязи своими красивыми туфельками. Вот дурочка.
Забираю семечки и стягиваю с плеч мелкой рюкзак.
На, держи, протягиваю ей жвачку. Мир?
Она задирает лицо и смотрит на меня своими огромными глазами. Они меня всегда пугали, слишком уж большие. Потом широко улыбается, выдирает у меня из рук жвачку, распаковывает и быстро закидывает в рот, разглаживая фантик пальцами.
Ни-ваф-то, говорит, энергично жуя. А на губах все такая же вредная улыбка.
Ну и дура.
Глава 6
Ангелина. Наши дни
Волосатый, торжественно произношу я.
Чего? не говорит, шипяще выплевывает "парень из прошлого, и та еще задница".
Тянется за полотенцем на полу, хмуря кустистые брови. Поздняк, конечно, я уже все рассмотрела, мог не суетиться.
Оброс, говорю, складываю руки на груди, скользя нарочито-вызывающим взглядом по его торсу.
Красивый, зараза. Красивее, чем я помню. Но ни одна мышца на моем лице не дрогнет, чтобы польстить этому хренову Копперфилду. Трюк с исчезновением стал его короночкой.
Это все, что ты можешь сказать спустя столько лет? строит недовольную гримасу. Классический Арсеньев.
Привет, засранец, радостно скалюсь. Понравилось земляничное шампанское?
Так вот что это была за гадость, кидает взгляд на тряпку у ног, крепче сжимая рукой полотенце на бедрах.
Мощных таких бедрах, с волосатым прилеском, уходящим вниз. Глаз не отвести. Я, собственно, и не отвожу. Могу себе позволить не мяться краснеющей девственницей у его порога, уже не восемнадцать.
Пошла по кривой дорожке, алкоголь, нападение, кражи со взломом? рычит повзрослевший мальчишка.
Эй! Я пришла покормить кота! пихаю мыском пакет под ногами.
Эй! Я пришла покормить кота! пихаю мыском пакет под ногами.
У мамы нет кота! самодовольно скалится.
Словно в ответ из ванны раздается грохот падающей на плитку сумки со стеклом внутри.
Ага, строю ехидную рожу. Зато, кажется, завелся домовой.
Делаю решительные шаги в сторону открытой ванны, но Антон, ожидаемо, не отступает. Развернул тут свои широкие голые плечи на весь коридор! Я подхожу к нему нос к носу и задираю голову, чтобы взглянуть в хмурое лицо. Переглядки наша любимая детская игра. Он всегда сдавался первым, а я бессменный победитель. Но годы, кажется, прошли не напрасно, он натренировался. Мы оба не сдаёмся. Пялимся глаза в глаза, не смея моргать, пока веки не начинает щипать от подступивший влаги. И хотя я упрямо смотрю в серые зрачки, вспоминая грозовое небо сентября, в котором он меня бросил, общая картинка изменившегося лица отпечатывается в голове: заросшие густой щетиной скулы, собранные возле уголков глаз морщинки, выбеленный шрам на нижней губе. Всего этого раньше не было, и каждая деталь поражает. Почему-то я была уверена, что время над ним не властно, как над чёртовым Дорианом Греем.
Интересно, что видит перед собой Антон?
О чем думаешь? наконец, не выдерживаю тишины. Это ещё одна излюбленная игра: он ненавидел, когда я пыталась залезть к нему в голову.
Что гребаная планета слишком тесна.
Ты поэтому уехал на другой конец страны, проверить эту теорию?
И стоило лишь ступить на родную землю ты приперлась ее топтать.
Я могу свалить, кота будешь кормить сам, цежу сквозь зубы.
Нет здесь никакого кота, мать ненавидит животных! выталкивает из себя горячий воздух прямо мне в лицо.
Мявф-ф, раздается помесь кота со змеёй под ногами.
Антон широко распахивает глаза и переводит, наконец, взгляд вниз. Возле его голой волосатой ноги трётся самое жалкое существо в мире: Вискас с подранным в неравной дворовой схватке ухом и не зажившим до конца шрамом через весь левый глаз. Помню, когда я только увидела это жалкое зрелище, он был после ветеринара, и плохо сшитые края разодранной морды торчали самым безобразным образом. Сейчас это чудовище Франкенштейна выглядит ещё сносно, но все равно отпугивает не закалённого человека.
Антон в ужасе отшатывается назад, невольно отпихивая мохнатого зверя ногой. Вискас в свою очередь обиженно фырчит и плюется, решая сменить объект для внимания. Мягко переступает по ламинату в мою сторону, и я замечаю, что его лапы липнут к гладкой поверхности. Черт, вляпался в игристое, видать, теперь и его мыть!
Я присаживаюсь и подхватываю с пола нервно шипящее животное.
Познакомься, Вискарь, это твой новый хозяин, тычу котом в лохматого Арсеньева.
Его зовут Вискарь? удивляется Антон.
Вообще-то Вискас, но судя по запаху от этой наглой морды, он успел приложиться к игристому в моей сумке. Впрочем, это больше не мои проблемы. Держи, чуть ли не кидаю кота в застывшего засранца.
Вискас проделывает дугу по воздуху, истошно вопя на своих мучителей то есть меня и попадает точно в подставленные руки Арсеньева. Хорошая реакция, зачёт тебе, Антоша. Полотенце, правда, снова на полу. Я выгибаю брови, не стесняясь снова взглянуть на богатство повзрослевшего друга детства. А там как бы есть на что взглянуть! Правда, мне полюбоваться долго не дают, безжалостно прикрываются драным котом.
Эх, ну ладно. На меня сегодня и так хватило зрелищ.
Шагаю в освободившийся проход и ныряю в ванну. Поднимаю с пола сумку, оценивая ущерб от разбившейся бутылки, вытряхиваю содержимое в раковину. Убедившись, что избавилась от стекла, споласкиваю кожзам под струей воды, вытираю полотенцем, выуживаю среди осколков бутылки то, что осталось живо из моих вещей и снова кидаю в сумку. Я иллюзий не строю: до дома доберусь и сумку придется выкидывать. Черт. Что за дебильный день?
Ну что, счастливо оставаться. Не хворать вам с Вискасом, "Но пасаран", "Чао бамбино", приходят на ум дурацкие лозунги.
Не глядя в сторону застывшей парочки, выхожу из ванны. В спину словно воткнули палку, прямее я её ещё не держала то женская гордость взяла верх и желание не пасть лицом в грязь. Поправляю туфли на полу, всовываю правую ногу в жаркую кожу, сразу становясь на десять сантиметров выше. Лицо обжигает внимательный взгляд. Не насмотрелся, ты посмотри.
Всовываю вторую ногу, ещё раз встряхиваю сумку в руках и шагаю к двери, гордо задрав подбородок.