В общем, к своей хрустальной мечте «Стать Настоящим Художником» я крадусь по жизни о-о-очень давно. Добралась аж до иллюстратора. Однако последние годы пижамного затворничества меня не покидает чувство, будто я что-то делаю не так. Мне все кажется, что где-то там, куда мне путь заказан, есть некий Олимп свободного искусства, где художники заняты удивительными вещами и актами немыслимой красоты и все их за это любят, выставляют и одаривают благами земными.
А резиденция это возможность посмотреть на Настоящих Художников вблизи, разобраться, чем они заняты, а главное как попасть на Олимп? Кем нужно быть, чтобы делать, что хочется, а не корпеть над заказами, которые едва покрывают счета? Разве я прощу себе, что упустила шанс узнать а как живут свободные художники? Неужели тоже горбатые и в пижамах?
Я выпрямилась и с усилием опустила правое плечо, вечно поднятое от напряжения над рисунками. Перечитала письмо еще раз. Соблазн, конечно Так близко к мечте жизнь еще не танцевала. Она просто прямым текстом предлагала мне выползти из-за стола, сбросить пижаму и вылететь из ее кокона в дивный мир свободного искусства! Я должна
Да, но почему мечты сбываются так страшно? Где я, и где Шанхай? Как можно уехать на край света, бросив детей на мужа в самый адский период года летние каникулы? Работа книжным иллюстратором на фрилансе и так довольно скверно сочетается с интересами семьи, но все привыкли Пора! Пора выставить родным новые горизонты, чтоб не расслаблялись: любовь моя, я прошла отбор в художественную резиденцию в Шанхае и уезжаю на все лето. Вот тебе трое детей, две работы и кредит в банке, который мы возьмем на мои творческие искания в Поднебесной. Кружки у детей по пнд и чтв, котлеты в холодильнике.
Я чувствовала себя ужасным человеком, потому что муж на это сказал: «Хорошо». Он все знал про хрустальную мечту.
* * *Спустя пару месяцев, проведенных в пижаме над книжкой Ричи, благополучно пережившего операцию и даже отрастившего на голове симпатичный ежик, я переоделась в джинсы и рубашку и восполняла недосып последних дней в аэропорту Бен Гурион в ожидании своего рейса. Я все еще переживала чудо завершения шестидесяти иллюстраций, и новое чудо поездка в Шанхай не помещалось в сознании, хотя происходило прямо сейчас.
Я очнулась оттого, что кто-то выкрикивал мое имя и фамилию. Мне активно махал какой-то неопрятный мордоворот. Я подняла руку в неопределенном жесте неузнавания.
Не узнала? А я тебя сразу узнал! Я Блинчик! В одном классе учились, помнишь?
Блинчик Ну конечно. Помню. Привет.
Люди из археологических слоев жизни почти всегда шок. Упитанный мальчик с длинными ресницами и ямочками на щеках, прозванный Блинчиком за круглую физиономию, не имел ничего общего с этим потрепанным и небритым хмырем.
Ребенком Блинчик был неистово любим в семье. Мать прочила его в президенты или, по меньшей мере, в нобелевские лауреаты. На основании этой уверенности она костьми ложилась, чтобы не дать «испортить мальчику аттестат» и устраивала бесконечные тяжбы по поводу каждой заваленной им контрольной, за что Блинчику перепадали тонны презрения от сверстников.
А в одну из зим, классе в шестом, случился снегопад. К концу учебного дня снега выпало столько, что в городе остановилось движение. Мобильных телефонов тогда не было, да и звонить было бесполезно родители были точно так же замурованы по своим работам и мы побрели домой пешком, небольшими группами. В моем направлении топали три человека я, Майя Райцес и Блинчик.
От нашей английской спецшколы и в хорошую погоду топать было часа два, а тут снегу по грудь. Следовало решить, кто пойдет первым и будет телом прокладывать тропу. Меня сразу отмели я была на голову ниже всех в классе, и снег доставал мне до макушки. Майя с Блинчиком какое-то время смотрели друг на друга, и по итогам незримых переговоров Майя вздохнула и пошла вперед. Я следовала по борозде за ней, а Блинчик плелся где-то сзади, неистово ропща, сильно отставая и регулярно пропадая за пеленой падающего снега. На третий раз обмораживающего ожидания, мы с Майей выговорили Блинчику, чтоб завязывал со страданием, а то эдак мы все замерзнем на полпути.
Не помогло. Когда очередные стенания отдалились и стихли, мы замедлились, помялись еще какое-то время и повернули назад. Мы нашли Блинчика в снегу, уже изрядно припорошенного. Он обреченно лежал на спине, и его прикрытые веки предательски подрагивали всякий раз, как на ресницы падали хлопья снега.
Не помогло. Когда очередные стенания отдалились и стихли, мы замедлились, помялись еще какое-то время и повернули назад. Мы нашли Блинчика в снегу, уже изрядно припорошенного. Он обреченно лежал на спине, и его прикрытые веки предательски подрагивали всякий раз, как на ресницы падали хлопья снега.
Блинчик! Майя буцнула его куда-то в дефицитную дубленку.
Раздался слабый стон. Блинчик приоткрыл глаза, изображая пионера-героя, умирающего за родину, так ни в чем и не признавшись фашистам под пытками.
Девчонки слабым голосом заговорил Блинчик, я больше не могу Бросьте меня здесь. Мой портфель там Я скинул его, когда думал, что смогу дойти. Идите сам-ми Я останусь с-здесь
Мы с Майей переглянулись, и я пошла искать его портфель в пургу, а она взвалила Блинчика на себя, как раненного. Мы перебрасывали его с плеча на плечо еще два часа, пока не доперли до ближайшей расчищенной развязки, где бросили прямо на асфальте. Я кинула сверху портфель, а Майя придавила обещанием такого ада глумления «когда все узнают», что мама его рядом не стояла со своими примитивными провокациями.
Привет, отличница-а-а-а! повзрослевший на тридцать лет Блинчик взмахнул руками, сжимая в одной из них открытую бутылку «Чивас Ригал» из дьюти-фри. Слыхал, ты теперь в Израиле живешь.
Да. А ты что, тоже тут?
Не, я все там же, в славном городе Запорожье. Тут по делам. Бизнес у меня. Торговля.
М-м.
Закупаю тут оптом всякие израильские приблуды для кухни тряпки там, бытовая химия всякая. У нас хорошо идет. Три магазина уже открыл Ну а ты что? Был тут у Майки Райцес, в соседнем с тобой городе живет, знала? я кивнула. Она говорит, ты картинки рисуешь?
Да.
На картинках, поди, не заработаешь Вот я и говорю Майке: ну и где они сейчас отличники наши, а? По заграницам расползлись, квартиры съемные, от зарплаты до зарплаты Чего добились? Хоть кто-нибудь? У Жеки вон похоронное бюро на Брайтоне, так и то жалуется, что жизнь не балует
Смертью.
Что?
Смертью не балует. У него ж похоронное бюро, ты сказал.
А, да. Ну и я говорю где наши отличники? У меня вот, три магазина, жену одел-обул в шубы, бриллиантов у нее целая шкатулка. Детям квартиры купил, и-э-э-эп-ф-ф, из Блинчика вырвались пары виски, а эти что? Что?! Вот ты, например? Как оно там, с картинками?
Ну, не брильянты, конечно, нет.
Квартира съемная? посочувствовал Блинчик.
Ну да.
Дети есть?
Трое.
И все по миру пойдут, да? кивнул Блинчик понимающе. Я ж говорю, пф-ф-ф отличники. Кому это надо? А-ы-ы-ыф-ф в Блинчике снова заговорил «Чивас Ригал», на пару с детской обидой за все те школьные тонны презрения. А гонору-то было, гонору Куда летишь?
В Шанхай.
И че там?
Картинки рисовать, как всегда.
Бездельничать, кароч, да? Блинчик отхлебнул виски из горла и добавил, то ли про безделье, то ли про виски, Эт хорошо-о-о-о-а-а. А я щас думаю четвертый магазин открыть Эх, мать! Мама, мама Помнишь маму? Умерла. Десять лет как. Инфаркт все переживала, хотела, чтоб я тоже отличник И на юридический потом, и диссер чтоб. Да на кой он сдался? Вот скажи мне?! У тебя ж есть диссер, поди и что? Подтираться им, что ли?
У меня нет диссера, Блинчик.
Эт ты молодец! Хоть что-то в жизни сделала пра-ально.
И не говори Ладно, я пойду, у меня посадка. Я махнула рукой во все стороны, на всякий случай, чтобы был выбор направлений, куда удрать. Рада была тебя повидать.
Ага, бывай. Привет узкоглазым! ыщщ-э-э-эпф-фуо-о-ай, йопт
* * *Мы разошлись под его утробный саундтрек, исполненные каждый своего тайного превосходства. «Картинки, пф-ф-ф» против «шуба-брильянты-чивас-рыгал-из-горла, нашел как потратить жизнь».
И тем не менее, настроение испортилось. Блинчик зрил в корень. «Дети по миру пойдут», «на картинках не заработаешь», вот это все Нет, определенно, решение оставить семью на три месяца и поехать за мечтой в Шанхай было страшным, но верным: надо двигаться, чтобы не окоченеть в этом сугробе.
В самолете я спала, и мне снилось, что мы с Майей бросили Блинчика в том снегопаде и он умер, как пионер-герой, с нерастаявшим снегом в ямочках на щеках. Во сне я горько плакала, но не из-за того, что Блинчик не вырос в упыря с жирной пористой кожей и маленькими пьяными глазками, а потому что вырос и ничто в прошедших десятилетиях не могло оправдать этой метаморфозы.