Да, будь я героем наподобие тех, о которых мы вместе читали в старинных романах, освободил бы ее в тот же вечер, одолев или подпоив чем-нибудь братьев, стоящих на страже. Увы, я не был героем старинного романа, да и ни снотворного, ни оружия серьезнее украденного с кухни ножа под рукой не имел.
И если уж быть до конца честным, между моим сокровеннейшим «я» и этим отчаянным поступком стояли слова, сказанные ею в то утро первое после моего возвышения. Шатлена Текла назвала меня «очень милым в своем роде мальчуганом», и какая-то уже созревшая часть моего естества сознавала, что я, даже преуспев в столь отчаянном предприятии, все равно останусь для нее всего лишь «очень милым в своем роде мальчуганом». В те времена подобные вещи для меня значили многое.
На следующее утро мастер Гюрло назначил меня ассистировать при исполнении процедуры. Третьим с нами пошел Рох.
Я отпер ее камеру. Вначале она не понимала, зачем мы явились, и даже спросила, не допущен ли к ней посетитель и не освобождают ли ее наконец, но к тому времени, как мы добрались до места назначения, поняла все.
Многие мужчины в этот момент теряли сознание, но она устояла. Мастер Гюрло любезно осведомился, не желает ли шатлена получить объяснения относительно разнообразных механизмов, находившихся в комнате для допросов.
То есть тех, которые будут применены ко мне?
Нет, нет, зачем же! Я говорю обо всех тех любопытных машинах, которые мы увидим по пути. Некоторые изрядно устарели, а большую часть вообще вряд ли когда-либо использовали.
Прежде чем дать ответ, Текла огляделась вокруг. Комната для допросов наше рабочее помещение не поделена на камеры. Это довольно обширный зал, потолок коего подпирают, точно колонны, трубы древних двигателей, а пол загроможден принадлежностями нашего ремесла.
И то, что будет применено ко мне, тоже устарело?
Ну этот аппарат самый почитаемый из всех!
Сделав паузу, мастер Гюрло подождал, не последует ли ответная реплика, и, не дождавшись ответа, продолжил:
«Воздушный змей» знаком тебе наверняка, его знают все, а вот за ним сюда, пожалуйста, так будет видно лучше за ним то, что в нашем кругу зовется «Аппаратом». Он предназначен для впечатывания любого требуемого лозунга в плоть клиента, но постоянно ломается. Я вижу, ты смотришь на тот старый столб в нем нет никаких секретов. Просто столб для обездвиживания рук плюс тринадцатихвостая плеть, посредством коей производится процедура. Раньше он стоял на Старом Подворье, но ведьмы жаловались, и кастелян заставил нас перенести его сюда. Это случилось около ста лет тому назад.
Кто такие ведьмы?
Боюсь, сейчас у нас нет времени вдаваться в подобные материи. Севериан объяснит тебе, когда ты вернешься в камеру.
Она взглянула на меня, словно спрашивая: «Я в самом деле вернусь туда?», и я, пользуясь тем, что мастер Гюрло не видит, на миг сжал ее ледяную ладонь в своей.
А вон там
Подожди. У меня есть выбор? Существует ли способ уговорить вас применить одно приспособление вместо другого?
Голос ее звучал по-прежнему твердо, но несколько тише и глуше.
Мастер Гюрло отрицательно покачал головой.
В этом мы не вольны, шатлена. Как и ты сама. Мы приводим в исполнение присланный нам приговор. Ни более, ни менее. Он смущенно кашлянул. Вот это, пожалуй, окажется интересным «Ожерелье Аллоуина», как мы его называем. Клиента привязывают к этому креслу, причем на грудину ему накладывается эта подушечка. Каждый вдох, сделанный после этого, туже затягивает вон ту цепочку; таким образом, чем больше клиент дышит, тем меньше воздуха получает с каждым следующим вдохом. Теоретически данная процедура может длиться бесконечно если вдохи очень неглубоки и натяжение цепочки, соответственно, возрастает понемногу.
Какой ужас! А как называется та путаница проводов и стеклянный шар над столом?
О-о, ответил мастер Гюрло, это наш «Революционер»! Клиент ложится сюда не угодно ли шатлене лечь?
Текла застыла на месте. Ростом она была гораздо выше любого из нас, однако невообразимый ужас на лице полностью скрадывал и ее рост, и величественную осанку.
Иначе, продолжал мастер Гюрло, подмастерья будут вынуждены уложить тебя силой. И это тебе, шатлена, безусловно, не понравится.
Я думала, прошептала Текла, что ты покажешь мне все эти механизмы
Мне просто нужно было отвлечь чем-либо мысли клиентки перед процедурой. На этом нам придется закончить экскурсию, шатлена. Теперь, пожалуйста, ляг: я не стану повторять просьбы.
О-о, ответил мастер Гюрло, это наш «Революционер»! Клиент ложится сюда не угодно ли шатлене лечь?
Текла застыла на месте. Ростом она была гораздо выше любого из нас, однако невообразимый ужас на лице полностью скрадывал и ее рост, и величественную осанку.
Иначе, продолжал мастер Гюрло, подмастерья будут вынуждены уложить тебя силой. И это тебе, шатлена, безусловно, не понравится.
Я думала, прошептала Текла, что ты покажешь мне все эти механизмы
Мне просто нужно было отвлечь чем-либо мысли клиентки перед процедурой. На этом нам придется закончить экскурсию, шатлена. Теперь, пожалуйста, ляг: я не стану повторять просьбы.
Она тут же опустилась на стол быстро, изящно, как ложилась на свою койку в камере. Ремни, которыми мы с Рохом пристегивали ее к столешнице, оказались такими старыми и растрескавшимися, что я даже засомневался, выдержат ли они.
Из конца в конец комнаты для допросов тянулись провода, подсоединенные к реостатам и динамо-машинам. На пульте управления, точно кроваво-красные глаза, замерцали древние огни. Зал наполнился гулом наподобие жужжания какого-то огромного насекомого. На несколько мгновений древние двигатели башни ожили вновь. Какой-то провод выскочил из гнезда; вокруг бронзовых штырей на его конце замерцали искры голубые, будто пламя горящего бренди.
Молния, объяснил мастер Гюрло, вгоняя штыри в гнездо. Для этого есть и другое название, но я забыл. Во всяком случае, «Революционер» приводится в действие посредством молнии. Конечно же, эта молния не ударит тебя, шатлена, но именно сила, заключенная в ней, заставляет механизм делать свое дело. Севериан, передвинь свою рукоять до этого шпенька.
Рукоять, мгновением раньше холодная, точно гадюка, успела ощутимо нагреться.
Что же этот механизм делает с клиентами?
Не могу описать, шатлена. На себе, понимаешь ли, пробовать ни разу не довелось.
Мастер Гюрло коснулся ручки на пульте управления, и распростертую на столе Теклу залил ослепительно-белый, обесцветивший все, чего коснулся, свет. Текла закричала. Я всю свою жизнь слышу крики, однако этот был самым ужасным, хотя и не самым громким из них, ибо обладал размеренностью скрипа плохо смазанного колеса.
Когда ослепительный свет погас, Текла еще пребывала в сознании. Широко раскрытые глаза ее смотрели в потолок, однако руки моей она словно бы не увидела, а прикосновения не почувствовала. Дыхание ее участилось.
Может быть, подождать, пока она не сможет идти? спросил Рох, явно представив себе, как неудобно будет нести женщину столь высокого роста на руках.
Нет, забирайте, велел мастер Гюрло, и мы взялись за дело.
Покончив с дневными работами, я спустился в темницы навестить Теклу. К тому времени она вполне пришла в себя, но встать еще не могла.
Мне следовало бы возненавидеть тебя, сказала она.
Чтобы расслышать ее, пришлось наклониться к самой подушке.
Я бы не удивился.
Но я не стану Нет, не ради тебя если я возненавижу последнего своего друга, что мне останется?
На это сказать было нечего, и потому я промолчал.
Знаешь, каково это? Долгое время я даже думать об этом не могла
Ее правая рука вдруг медленно поползла вверх, подбираясь к глазам. Я поймал ее и прижал к кровати.
Я словно увидела своего злейшего врага, сущую дьяволицу. И дьяволица эта я сама.
Скальп ее кровоточил. Достав чистую корпию, я промокнул ранки, хотя и знал, что вскоре кровь свернется сама. В пальцах левой руки Теклы запутались пряди вырванных с корнем волос.
После этого я уже не властна над собственными руками могу управлять ими, только если специально думаю об этом и понимаю, что они намерены сделать. Но это очень тяжело, а я так устала Склонив голову набок, она сплюнула на пол кровавой слюной. Кусаю сама себя щеки изнутри, язык, губы Один раз собственные руки хотели задушить меня, и я подумала: «Вот и хорошо, наконец я умру» Но стоило мне потерять сознание, они, должно быть, тоже утратили силу я очнулась. Совсем как с тем механизмом, верно?
Да, как с «Ожерельем Аллоуина», подтвердил я.
И даже хуже. Теперь мои руки пытаются ослепить меня, вырвать веки. Я в самом деле ослепну, да?
Да, сказал я.
А долго ли я еще проживу?
Возможно, с месяц. Эта тварь внутри тебя, подспудная ненависть к себе самой, разбуженная «Революционером», будет слабеть вместе с тобой, ведь ее сила твоя сила. В конце концов вы умрете вместе.