Реакция власти понятна по содержанию и тону приказа уполномоченного Ишимского уездного продкомитета А. Браткова по Локтинской волости: «Приказываю весь хлеб, который причитается по разверстке, в срок 60 часов с момента получения сего приказа свести на ссыпной пункт в гор. Ишим Ни на один фунт ни в каком обществе разверстка уменьшаться не будет. Если какое-либо общество не исполнит сего приказа в вышеуказанный срок, я с вооруженной силой 200 чел. пехоты, 40 чел. кавалерии и четырьмя пулеметами заберу весь хлеб до единого зерна у всех граждан общества, не оставлю ни на прокорм живым душам, ни на прокорм скотине, ни на посев. У тех граждан, которые будут агитировать против сдачи и вывоза хлеба, мною с вооруженной силой будет забрано все имущество, дом будет спален, а гражданин, замеченный в вышеуказанном преступлении, будет расстрелян. Всему обществу приказываю сейчас же доносить мне, если появится гр7ажданин, агитирующий против выполнения разверстки. Если же общество будет укрывать тех негодяев, а они будут нами пойманы, то все общество так же строго будет наказано, как вышепойманный негодяй контрреволюционный агитатор. Приказ считаю первым и последним. Больше предупреждать не стану».
Решимость в борьбе за свободу и счастье выражалась в неслыханном насилии, победу вырывали любой, самой жуткой ценой. Жительница деревни Усть-Ламенская Анна Павловна Терещенко вспоминает: «Был такой Бердов в деревне Евсино. Он деревянным стежком убивал. Ему привезут коммунистов, а он убивает. Убийцей был. Может, тыщу убил, может, две, может, три. Потом коммунисты его убили». И проговаривается: «Сначала белые коммунистов, потом коммунисты белых, а потом коммунисты коммунистов».
В аналитическом докладе командира 85-й бригады ВНУС Н.Н. Рахманова отмечалось: «В Омутинском районе повстанцы подвешивали взрослых и детей, у беременных женщин разрезали животы, и все это затем, чтобы в корне истребить семя коммуны». В докладе помглавкому по Сибири В. И. Шорину говорилось об уничтоженной коммуне (коммунары игнорировали вековой уклад, не верили в бога, во время продразверстки у них не выгребали последнее): «200 трупов крестьян были найдены в селе Ильинском которые там валялись повсюду в искалеченном виде, причем было видно, что погибшие были даже не расстреляны, а убиты палками и вилами, и среди них даже были мальчики и девочки до 15-летнего возраста».
Телеграмма в ЦК РКП(б), президиум ВЦИК и заместителю председателя Реввоенсовета республики Э. М. Склянскому: « Нужны реальные силы, вооружение, обмундирование, огнеприпасы. Нужна помощь партсилами, партийно-советские аппараты разрушены, во многих волостях члены партии поголовно уничтожены, 75% всего состава профработников уничтожено».
Первая мировая война была слишком долгой и слишком жестокой, чтобы не оказать решающее влияние на весь последующий мир, она привела к созданию совершенно иных форм взаимоотношений государства и общества. Не только в Германии, но и во Франции, Англии, России задумались о концепции тотальной войны, о единстве фронта и тыла, о том что находящиеся в тылу обязаны так же пусть косвенно, но участвовать в войне своим трудом и плодами своей земли, отдавая государству все что оно считает нужным забрать и на условиях государства. По сути, Россия погибла при неудачной попытке реализовать концепцию тотальной войны у себя. В России в отличие, например от Германии фронт и тыл жили разными жизнями, и когда в России начался бунт от отсутствия дешевого хлеба (более дорогой был) в Германии уже давно не было никакого хлеба, люди ели эрзац с опилками и кормовую репу, которой раньше кормили скотину. Но каждое усилие русского правительства по изъятию ресурсов натыкалось на все возрастающее сопротивление, пока все не рухнуло.
Тем не менее, и после 1917 года власти всех видов столкнулись с необходимостью изъятия ресурсов. Про то, что творили большевики, в общем-то, всем известно, потому расскажем о том, что вынуждены были делать немцы, после позорного Брестского мира оккупировавшие огромные территории России и столкнувшиеся с тем же самым с необходимостью наладить изъятие ресурсов при все более враждебном местном населении
Л. Ланник. После Российской Империи
С конца марта 1918 г. командование 10-й армии стало неуклонно наращивать механизм контроля над ресурсами оккупированных территорий, в том числе с помощью регламентации любых контактов между кайзеровскими войсками и местным населением, включая торговые. Закупки пытались централизовать, что могло повлечь только установление более жестких, а потому невыгодных для крестьян цен на продовольствие. Пунктуально брали под контроль сколько-нибудь ценные промышленные предприятия. Постоянно ужесточался (по меньшей мере, на бумаге) режим на демаркационной линии, что должно было покончить не столько с миграциями, сколько с сохранением активной связи между разделенными между большевиками и интервентами территориями.Карательные экспедиции против отдельных деревень, штрафы, реквизиции и постоянные аресты «зачинщиков» постепенно накаляли обстановку,хотя поначалу позиция местного населения была выжидательной и неагрессивной.
Тем не менее, и после 1917 года власти всех видов столкнулись с необходимостью изъятия ресурсов. Про то, что творили большевики, в общем-то, всем известно, потому расскажем о том, что вынуждены были делать немцы, после позорного Брестского мира оккупировавшие огромные территории России и столкнувшиеся с тем же самым с необходимостью наладить изъятие ресурсов при все более враждебном местном населении
Л. Ланник. После Российской Империи
С конца марта 1918 г. командование 10-й армии стало неуклонно наращивать механизм контроля над ресурсами оккупированных территорий, в том числе с помощью регламентации любых контактов между кайзеровскими войсками и местным населением, включая торговые. Закупки пытались централизовать, что могло повлечь только установление более жестких, а потому невыгодных для крестьян цен на продовольствие. Пунктуально брали под контроль сколько-нибудь ценные промышленные предприятия. Постоянно ужесточался (по меньшей мере, на бумаге) режим на демаркационной линии, что должно было покончить не столько с миграциями, сколько с сохранением активной связи между разделенными между большевиками и интервентами территориями.Карательные экспедиции против отдельных деревень, штрафы, реквизиции и постоянные аресты «зачинщиков» постепенно накаляли обстановку,хотя поначалу позиция местного населения была выжидательной и неагрессивной.
Волну протестов белорусского населения вызвали попытки германских властей использовать местных жителей на масштабных строительных работах, в том числе по восстановлению инфраструктуры. К изрядному удивлению оккупационных властей никакой благодарности местных жителей за налаживание транспорта не было, скорее наоборот. К 10 мая 1918 г. в оставшихся под властью большевиков уездах Витебской и Могилевской губерний в РККА и партизанских отрядах числилось (по советским данным) около 7,8 тысячи бойцов. Значительную часть «партизан», особенно в глубоком тылу, составляли бежавшие военнопленные, либо сопротивлявшиеся германским реквизициям местные жители, не столько нападавшие на оккупантов, сколько уклонявшиеся от контактов с ними, не считая случаев захвата остро необходимого продовольствия. Подозревали в организации диверсий и «банд» и местных помещиков-поляков, возможно, укрывавших дезертиров из корпуса Довбор-Мусницкого. Сильнейшее возмущение вызывали попытки германских властей продать крестьянам излишки реквизированного у них же (или по соседству) продовольствия. Даже оставив многодетным семьям скот, оккупанты требовали регулярных поставок, особенно молока и масла, хотя признавали, что положение с продовольствием в белорусском селе очень тяжелое.
Белорусская группировка оккупационных войск постепенно редела, что было на руку не столько большевикам, сколько полякам. Предупреждения местных помещиков о сохранившемся подполье, о наличии у крестьян оружия и их готовности восстать по сигналу, о так и не осознанном (что неудивительно) известии о заключении мира хотя и принимались, но практических последствий, не считая призывов сохранять бдительность, не имели. Батальоны ланд- мера и ландштурма, немногочисленные эскадроны постоянно проводили передел зон ответственности, осуществляя все более номинальный контроль над разраставшимися округами. Роспуск и вывоз 1-го Польского корпуса только добавили задач тающим силам оккупантов, вынужденных принять на себя контроль над еще 5 уездами, включая Бобруйск, где были крупные артиллерийские склады. Некоторым плюсом было лишь то, чтоместное население было явно благодарно германскому командованию за прекращение реквизиций со стороны поляков, но только до тех пор, пока оборот не набрали реквизиции уже германские
На демаркационной линии наблюдали зарево от пожаров восставших деревень, на станциях возвели проволочные (и порой электрифицированные) ограждения, чтобы пресечь диверсии на железных дорогах. Сменявшие друг друга части германской армии каждый раз начинали акции устрашения с нуля, ведь после определенного времени пребывания на одной территории лояльность солдат по отношению к населению усиливалась вплоть до отказа участвовать в акциях возмездия.
Иллюзий об общих настроениях в германских штабах не питали, постоянно предупреждая войска о важности профилактики весьма вероятного восстания. Левые эсеры продолжили попытки использовать недовольство Брестом в частях РККА, приготовленных для отправки на Восточный фронт, и в конце августа подняли в Орше мятеж, однако он был быстро подавлен. В свою очередь жесткие не менее чем на Украине действия рыскавшей по деревням германской кавалерии заставили крестьян воздержаться от попыток действительно широкого восстания, хотя попытка поднять его была предпринята 14-19 августа в Гомельском уезде. Оно было подавлено с довольно чувствительными потерями для незначительных сил интервентов . Вскоре некоторые германские войска были сменены на передовой в Полесье гайдамаками.