Делай, как знаешь, и будь, что будет.
Да не хочу я говорить и отчитываться, прошептала Лера и обняла Брагина за шею двумя руками в полупустом тронувшемся с места троллейбусе, я так с тобой хотела наговориться, понимаешь. Но стоит включить телефон, так ведь достанут же.
Она повертела телефон в руках и вскоре запихнула его куда подальше, на дно сумки:
Так-то надежней и проще, я бы сказала жестче и фатальней для меня, чем для них, желающих дозвониться, с неопределенностью, не проявленной случайностью И вообще, пусть будет так, как будет Чему быть, того не миновать
То прелюдия к твоему рассказу на тему «Фаталиста», спросил с легкой усмешкой Брагин, на тему героев нашего времени, того отшумевшего и нашего, шумящего?
А ты, герой моего сердца, фаталист или нет? переспросила его Лера и отняла руки.
Здесь подумать надо шибко перед однозначным ответом.
Не торопись Я тебе что-то интересное хочу рассказать Чрезвычайно важное для меня обстоятельство
Хорошо, не буду торопиться. Рассказывай. Для этого и сели в троллейбус. Возьми минералки для вдохновения, он сделал глоток и передал ей литровую пластиковую бутылку, оставшуюся еще от посещения вагона-ресторана.
Я же говорила тебе, что тоже обожаю всего Лермонтова, и больше всего прозу юного гения, особенно, «Бэлу», «Тамань», «Фаталиста». Так вот о Вуличе и Печорине. Если уж выбирать нам, какой герой кому достанется, то мне Вулич
Она заговорила пылко и с напором, которого он давно не видел в ней. Брагин больше всего поразился замечанию Леры, что главного героя «Фаталиста» Вулича 22-летний Лермонтов писал с натуры с некого Вуича. Он мог бы сказать ну, и что? даже при утверждении умницы аспирантки, что на страницах своей рукописи гениальный поэт писал не Вулич, а Вуич. Потом уже в типографском издании Вуич улетучился, уступив место Вуличу.