Надо быть начеку. И поговорить с Мектильдой, вытянув из неё как можно больше сведений. Вижу, что она здесь неплохо освоилась и понимает в обычаях скальдов больше моего.
Хорошо, госпожа. Не бойтесь, они вас не обидят, Мектильда снова поклонилась мне, а когда мы поравнялись, шепнула: Но не стоило говорить с ними так, словно вы их не боитесь. Они такого не поймут.
Зачем мы им? задала я вопрос, который когда-то задавала Виктория. Ты что-то знаешь? Только не ври, я пойму.
Пойдёмте, госпожа, Мектильда мягко высвободила руку из мои пальцев, обвивших её запястье. Я расскажу вам всё, что узнала, но, клянусь моим родом, слышала лишь малую часть.
Если бы я была уверена, что безопаснее находиться в каморке с покосившейся дверцей пустого шкафа, чьё тёмное нутро походило на пасть ненасытного ночного чудища, то непременно бы настояла поговорить здесь. Только понимала, ощущала Силой, пробудившейся в груди, что там, где никого нет, ещё страшнее. Люди, они не те, кого следовало бояться.
Здесь странные Боги. Они словно люди и в то же время Небодержатели, задумчиво произнесла я, когда мы вышли в пустой полутёмный коридор. Эта часть освещалась лишь керосиновыми лампами, но они светили столь тускло, что ещё больше навевало на меня тоску по дому.
Леди-мать знала, что я обожаю свет и огонь. В моих покоях всегда было светло, как днём. Разве что на ночь я разрешала оставить один магический шар.
Отмахнувшись от некстати нахлынувших воспоминаний, я пошла вслед за служанкой, стараясь запомнить дорогу. Поворот, второй, и мы вышли в холл. Прошли по краю, словно своим присутствием могли осквернить это богато обставленное место, и юркнули в один из боковых проходов. Время от времени нам встречались служанки, одетые в бежевые сарафаны поверх белых или цветных рубах.
Они сначала вовсю таращились на меня, но, заметив рядом Мектильду, кивали ей и проходили мимо.
Я живу здесь пару недель. Скальда Лив взяла меня из храма, где я обучалась слышать шёпот листвы священного древа.
Оно здесь в одном храме?
Нет, госпожа, покачала головой бывшая служанка, охотно рассказывающая подробности. То, что мне было и нужно. Здесь множество храмов, но все они построены по одному подобию. Разве что наружные и внутренние различаются. Те, что стоят на улице и те, что внутри домов. Везде есть древо Играсил, и везде оно живое.
Рассказы о Богах, конечно, важны, но этому нас и карлы учили. И в классах изучались Священные тексты, где воспевались Их подвиги. Только сейчас меня интересовало несколько иное. Как живут скальды, почему двор конунга, местного короля, считался славным и чистым. Неужели здесь нет места зависти, злости, интригам и подобострастному лицемерию?
В том, что в Гринвиде живёт ревность и дух соперничества, я уже убедилась.
Зачем здесь мы? Что им от нас надобно? снова задала я вопрос, на который Мектильда упорно не желала отвечать.
Она приложила палец к губам и толкнула деревянную дверь в конце коридора.
Мы оказались в небольшом помещении, напоминающем сруб.
Здесь надо раздеться, чтобы войти в купальни обнажёнными. Это правило для тех, кто вступит в ладью.
От карлы Ильмы я была наслышана о купальнях скальдов. Те, где омывались фронны, были похожи на купальни Вудстилла, но в домах истинных гринвидцев, которые по праву и положению могли их себе позволить, ванна была сделана в виде ладьи. После смерти такая несла души скальдов по священной реке к тому самому древу, за которым начиналась волшебная страна, где все молоды, здоровы и счастливы.
А ты?
Ваше высочество, зашептала Мектильда, я слышала разговоры. И все они говорят о вас.
Иди готовь всё как полагается. Надо чтить традиции нового дома, за этим мы сюда и приехали, улыбнулась я, произнеся громко смиренные слова. Чужие уши нестрашны, пока мы о них знаем.
Терпение добродетель. Леди-мать, Чёрная Луна, восшедшая над Лесным королевством, привила мне её с детства, не стесняясь рассказывая о тех ужасах, которые уготованы непокорным и глупым. «Спи одним глазом, слушай одним ухом, внимай всем сердцем и молчи о том, что узнала».
Я была хорошей ученицей. Я готовилась к роли жрицы при храме Богини-Матери, но с детства знала, что выберу иную судьбу. И ради этого принесу жертвы новым властителям. Осталось только выбрать того, кому стоило жертвовать. И распознать это прежде, чем станет поздно.
Поэтому без сомнений разделась и принялась ждать знака от Мектильды. Попыталась молиться, но слова не складывались в тексты.
Я была хорошей ученицей. Я готовилась к роли жрицы при храме Богини-Матери, но с детства знала, что выберу иную судьбу. И ради этого принесу жертвы новым властителям. Осталось только выбрать того, кому стоило жертвовать. И распознать это прежде, чем станет поздно.
Поэтому без сомнений разделась и принялась ждать знака от Мектильды. Попыталась молиться, но слова не складывались в тексты.
А потом ощутила , как моей спины коснулось слабое дуновение ледяного ветра.
Глава 11
1
Кто здесь? обернулась я, оглядывая деревянную комнату, в которой и спрятаться было негде. Я тебя чувствую.
Ветерок поднялся по спине и огладил шею, словно невидимые пальцы прикоснулись к синей жилке, бившейся над ключицей.
Уходи, пробормотала я, закрывая глаза. Так Сила откликалась быстрее. Кажется, я снова начинаю возрождаться. Теперь нет повода думать, что я ничем не отличаюсь от других девушек.
Не уйду, прошелестел ветер в ушах, и я тут же почувствовала, как холодок, стремглав спустившись по спинному столбу, коснулся обнажённой кожи в том месте, где никто не смел меня трогать.
Я вскрикнула и отступила к стене. Ветер последовал за мной. Вскоре он набросился и объял меня разом, поднимая волосы на моей голове так, что они казались живыми. Я чувствовала себя мошкой, попавшей в воздушный поток.
О Боги, помогите! только и успела прошептать я, как невидимые пальцы коснулись моих губ, запечатав рождающийся крик.
Никто не придёт.
Я и сама понимала.
Что тебе надо?
Ты.
Ветер звучал в моей голове и продолжал изучать моё тело. Мои сведённые судорогой пальцы вцепились в одеяние, но я не могла даже прикрыться. Стояла, словно статуя, краснела от лёгких прикосновений, рождавших в груди неведомую доселе дрожь. Смесь испуга, жалости, любопытства. И чего-то ещё.
Кто ты? взмолилась я, когда ветер проник между моих сжатых ног. Тут уж, от страха или от желания предотвратить кощунственное, Сила забурлила, ударила в голову, и руки ожили. Я шумно выдохнула и забилась в угол, наконец, прикрывшись одеждой.
Уйди!
Воздух вокруг заискрил голубым, заколебался, подёрнулся рябью, и ветер стих.
Разве ты не трогала себя там? пропали вдали Его слова. Они были чужими, ледяными и безжалостными. Кто бы ни посетил меня сегодня, он придёт снова. Как лис, повадившийся в курятник.
Леди-мать читала мне эту сказку в детстве. Рыжий разбойник с белоснежными лапами нашёл лаз в заборе и ходил на двор, чтобы послушать клёкот домашней птицы. Он убеждал глупых куриц и индюшек, что в диком лесу совсем одичал и хотел бы найти друзей, Долгое время он никого не трогал, лишь изредка плотоядно щёлкал остроносой пастью.
Так продолжалось какое-то время. Птицы привыкли к странному гостю, а он всё расспрашивал их да и сам рассказывал о лесе. Мол, там вольготно, просторно, я заберу вас туда.