Серж Жагин хорошо знал всех можайских родичей Александра, а его дядюшке-фронтовику профессору Александру Васильевичу сдавал даже зачёт и экзамен по начертательной геометрии во всесоюзном заочном политехническом институте, учась по его учебнику для вузов и даже слушая его телевизионные лекции по учебной программе Центрального Телевидения. Серж высоко ценил спортивные и исследовательские дарования Александра, а тот отдавал должное его успехам мастера-профи в фотоделе. Серж стал классным мастером-фотографом, уже закончив ВЗПИ и поработав какое-то время инструктором в Можайском райкоме партии, стал фотокорреспондентов и завотделом в «МК», главном перестроечном печатном органе страны.
На встрече в бабушкином доме Серж обещал передать другу детства и юности фотографии его любимых родичей, Анастасии Николаевны и профессора Александра Васильевича, сделанные профессионалом своего дела на Бородинском поле, куда Александр возил всех их на своих «Жигулях» в середине 1980-х. Александр же пообещал презентовать другу вышедший в издательстве «Высшая школа» в 1989 году свой университетский учебник «Моделирование интегральных микро- технологий, приборов и схем». И заинтриговал первого фотокорреспондента Москвы и Московской области показом уникальных материалов по их некогда знаменитому земляку Пильняку, которые могут пригодиться Сержу, как в его творческих планах, вообще, так и при организации личных фотовыставок и художественных презентаций.
В обещанное время Серж постучал, как детстве, в окошко бабушкиного дома с тротуара Коммунистической (бывшей Боголюбской) улицы для вызова Александра. Они по-дружески обнялись, как будто давным-давно не виделись и соскучились друг по другу с памятного празднества Рождества-1985 года в городском ресторане с рождественской елкой, где советское шампанское рекой текло.
За прошедшие с рождественских празднеств шесть с половиной лет Серж, оставаясь внешне прежним, «вечно молодым и темпераментным» стал другим человеком по заматерелой уверенности в себе профессионала высшей пробы: высокий, без единого седого волоска и ранних пролысин-залысин, без намёков на полноту, жизнерадостный, пышущий здоровьем, полный сил и амбиций «хозяин жизни». К тому же в умопомрачительном модном костюме заграничном костюме с дорогущим галстуком на белоснежной рубашке.
Они смеялись, поднимая друг друга, словно мерили вес игрока в футбол и хоккей, как признака соблюдения спортивной формы, тузили нежно друг друга, давая волю своим воспоминаниям соревновательной юности, искренне радовались долгожданной встрече. Потом уже в большой комнате оба моментально посерьезнели, когда Серж увидел на столе в большой комнате откупоренную бутылку пятилетней марочной массандровской мадеры с хрустальными рюмками и фруктами для фуршета.
Помянем Анастасию Николаевну и Александра Васильевича, произнес торжественно и печально Серж, царствие им небесное, прекрасным русским людям.
Не чокаясь, пригубили мадеры. Неторопливо несуетно разговорились о вечном и текущем
Между прочим, когда-то твой дядька меня сразил своим классными рисунками и фотографиями. Я его уговорил тогда подарить мне вместе со своим знаменитым учебником и задачником. Эти книги с его дарственной надписью мои коллеги оценивают как произведение искусства Там чертежи начерталки сделаны на уровне шедевров Я для тебя приготовил фотографии дяди и бабушки
А я для тебя, старик приготовил свою книгу для студентов-физиков, вышедшую в канун скоропостижной смерти дядюшки Прими с искренним уважением Теперь в твоей домашней библиотеке будет две книги от нашего старинного Можайского рода, двух Александров
Они обменялись подарками. При виде фотографий отменного качества исполнения своих родичей у Александра защемило сердце.
Загадываю желание, имея два вузовских учебника от двух Александров, спасибо тебе, старый, порадовал меня, профессор
Пока исполняющий обязанности профессора, немного стушевался Александр. Но скоро утвердят в упомянутом тобой звании
Я от кого-то из наших общих московских знакомых слышал, что твой дядюшка Александр Васильевич, уже будучи тяжело больным, к тому же многолетним профессором, завкафедрой ВЗПИ, вышел на защиту докторской диссертации и защитил ее Боец, молодец
Было такое Александр подливая крымской мадеры в рюмку Сержа, заметил. Ты, пей и радуйся Массандре побольше моего. Я-то скоро за руль сяду Поедем в Бородино за историческим открытиями
Пока исполняющий обязанности профессора, немного стушевался Александр. Но скоро утвердят в упомянутом тобой звании
Я от кого-то из наших общих московских знакомых слышал, что твой дядюшка Александр Васильевич, уже будучи тяжело больным, к тому же многолетним профессором, завкафедрой ВЗПИ, вышел на защиту докторской диссертации и защитил ее Боец, молодец
Было такое Александр подливая крымской мадеры в рюмку Сержа, заметил. Ты, пей и радуйся Массандре побольше моего. Я-то скоро за руль сяду Поедем в Бородино за историческим открытиями
Знающие люди в той же Москве и нашем Можайске утверждали, что в вашем роду первым доктором ты стал, Николаевич, а дядюшку Васильевича твоя защита докторской вдохновила на трудовые подвиги со своей блестящей защитой Серж разрумянился, ему «захорошело». Первый раз пью такую классную пятилетнюю массандровскую мадеру
Тогда тебе придётся загадывать вторично желание на исполнение загадываемого Но по моей знаковой исторической подсказке Ты мне должен помочь в одном любопытном деле нашего с тобой знаменитого земляка Бориса Андреевича Пильняка
Слышал, всегда готов помочь твоим историческим изысканиям Помню твои и Витюшкины лекции по русской истории в глиняном подвальчике во дворе этого дома У меня есть несколько редких фотографий Пильняка, так по мелочи Говори предложение своё для моего загада счастливого
Через какое-то время я организую в Можайске научно-культурный благотворительный Фонд Так вот предлагаю тебе войти в узкий круг правления, своего рода политбюро
Принимаю предложение, сочту за честь служить задачам фонда, исполнять поручения и решать задачи как доверенный член ПБ, под началом старинного друга, председателя Фонда
Не спеши, фонд я планирую открыть через три-четыре года А тебе отдельное задание по материалам дела Пильняка при его аресте Меня, а теперь и тебя будет интересовать абсолютно все А ключ к судьбе земляка и ко многим тайнам революции и трансформации общества в этих книгах и рисунках Ивана Лаврентьевича Горохова.
С этими словами Александр пододвинул со стола к Сержу книгу «Соляной амбар», вышедшую в 1990-м в издательстве «Советский писатель», скопированные листы формата А4 с рассказом «Нижегородский откос» и два листа с фотографиями рисунков И.Л Горохова «Улица Огородничья. Соляной склад» и «Соляной склад ночью», нарисованных в 1914-м году.
Да это же рисунки Соляного амбара, а в амбаре и за стенами амбара мы когда-то прятались в детстве в играх войну и в прятки
С этим Соляным Амбаром связана не только тайна Пильняка, но и первой и второй революции Обратил внимание на дату рисунков?
Да, конечно, начала Первой Мировой войны
Давай выпьем за разрешение тайны и ключа Соляного Амбара В нужных местах книги и скопированной рукописи рассказа находятся мои знаковые закладки с пометками Коротко ознакомься Возьмёшь эти материалы с фотокарточками с собой для продолжения знакомства Кое-что я поясню во время путешествия в Бородино туда и оттуда Материалы будут у тебя на коленях Работа, старик, началась, еще до открытия и функционирования нашего фонда
Но моя роль какова
В машине объясню Мне пить за рулем нельзя А у тебя нет табу на этот счет Мадера или коньяк?.. Как годится для тонуса мысли и воображения?
И мадера, и коньяк Нет, всё же марочный армянский коньяк
Пожалуйста, Серж, лишь бы дело сдвинулось с мёртвой точки Тут уже не без мистики
И Александр подробно рассказал Сержу о пророчестве своего соседа по палате отделения «Ухо, горло, нос» в ЦКБ-1964 о том, что в нынешнее перестроечное время явится обществу роман расстрелянного писателя. И по иному заиграют красками и рисунки художника-передвижника И.Л. Горохова, и что-то даст исследователям анализ и сравнение романа «Соляной амбар» и рассказа «Нижегородский откос», потянут за собой новые исторические открытия знаковой любопытной тайнописи опасных революционных и контрреволюционных времён 1990-х и 2000-х на стыке веков и тысячелетий
Перед загрузкой в машину, полистав час-полтора предоставленные материала, с непременным возлиянием пятилетней мадеры, Серж пожаловался:
Здесь чёрт ногу сломает Без пол-литра коньяка не разберёшь
Старый, коньяк всегда в твоём распоряжении А про чёрта твоё замечание более чем актуальное Сам Пильняк писал: «Прошу не мешать мне видеть своего черта». Вот что я вычитал из дневника нашего земляка, в жилах которого текла, немецкая, русская и еврейская кровь: «У меня была прабабка Матрена Даниловна, в Саратове на Малиновом мосту, так у нее на веревочке был привязан черт, она ему ставила молоко в цветном поддоннике, черт этого молока не пил, потому что прабабка святила его святой водой, она этого черта видела и мне показывала. Я его не видел, а она была честной старухой, хорошей и доброй так пусть Толстой, Маяковский, Замятин каждый видит своего черта, уважаю их умение видеть, прошу не мешать мне видеть своего собственного черта, это и есть современная литература». Много дальше будет чертовщины, но это наш с тобой проект, в который я никого из членов фонда посвящать не буду Только наш проект, замешанный, к радости или сожалению, на чертовщине, исторической дьявольщине революций и контрреволюций