Прирожденное сомнительно для марксистского психолога, а тут еще прирожденное в способностях!
А Иванова и совсем несет:
«В способностях и одаренности проявляется ум (интеллект) человека, а именно: степень развития восприятий и наблюдательности, памяти, воображения, мышления и речи» (т.ж.). И дальше еще про ум и как он работает! Да, к тому же, запихав в него мышление, что уж совсем еретический взгляд!
Боюсь, Иванов все же не зря творил в Ташкенте, где психологов не бывает, хотя могут быть графоманы и от психологии.
Только что помянув прирожденность чего-то в способностях, он тут же скатывается в коммунистическую агитацию и пропаганду и поливает из всех орудий «представителей реакционной буржуазной психологии и биологии, которые «для доказательства незыблемости капиталистического строя выдвинули ложное учение, согласно которому развитие дарования и способностей людей зависит не от условий их общественной жизни, а от «неизменной» (с их точки зрения) наследственности. Эти реакционеры от науки» (т.ж.с.426).
Как же удалось такому человеку сделать шаг влево или вправо и сказать не так, как все: способность это пригодность? И нет ли за этим подсказки?
Вот определение из словаря Стояна 1913 года:
Способный 1) могущий, годный. Склонный, обладающий возможностью. 2) талантливый, одаренный
А вот Даль:
Способность качество по прилагательному способный. Распорядись по способностям, как будет способнее. Способный, годный к чему-либо или склонный, ловкий, сручный, споручный, пригодный, спопутный, удобный
Народ наш, определенно, оценивал способности человека именно через дела, к которым этот человек может быть годен. Но если идти этим путем, само понятие «способность» оказывается ложным, искусственно достроенным, исходя из ожиданий. Что-то вроде того, что если про человека говорят, что он способный, то должно быть и соответствующее существительное. Вот и создали способность.
А была ли она? Может быть, была только оценка, выражающаяся в прилагательном, и не было никакого существительного? А значит, не было и никаких особых способностей, которые можно изучать.
Но ведь один человек лучше делает то же дело, чем другой. А от способностей ли это зависит? Может быть, от желания? Или от отсутствия помех? Был ли мальчик? Была ли черная кошка в этой темной комнате?
Глава 9
Способности развитого социализма
Наряду с уже известными теоретиками способностей, в этот период выдвигаются и новые, например, Вадим Андреевич Крутецкий. В начале семидесятых под его редакцией выходит учебник психологии для педучилищ, в котором он пишет главу о способностях. В самом начале перестройки он выпускает такой же учебник без соавторов. Таким образом, появляется возможность проследить, изменялись ли его взгляды.
Понятно, что как правильный член сообщества, Крутецкий относит способности к психологическим особенностям личности. Определение семидесятых вынесено в словарь терминов и звучит узнаваемо:
«Способности индивидуально-психологические особенности человека, отвечающие требованиям данной деятельности и являющиеся условием успешного ее выполнения» (Крутецкий, 1974, с.298).
Я привожу это определение по второму изданию учебника, которое вышло в 1974 году. Если учесть, что какое-то время книга должна была находиться в издательстве, то Вадим Андреевич обладает поразительными способностями в данной деятельности. Дело в том, что всего за год до этого, в 1973 году был опубликована «Программа Коммунистической партии Советского Союза», поминавшая способности. И все эти упоминания уже в учебнике!
«В основе коммунистического общества, строительство которого успешно осуществляется в нашей стране, лежит принцип: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Программу Коммунистической партии Советского Союза провозгласила задачу всестороннего и гармонического развития личности советского человека, для которого труд по способностям станет жизненной потребностью.
«Коммунизм это строй, где расцветают и полностью раскрываются способности и таланты, лучшие нравственные качества свободного человека» (т.ж.с.241).
С точки зрения академической психологии это суетливое движение члена сообщества не имеет значения, его просто надо стыдливо не заметить и перейти к главному, к науке о способностях. Но с точки зрения культурно-исторической психологии все подобные изгибы и прогибы в сторону власти очень важны, ведь они ярко показывают, что психологи были заняты не поиском истины, а старательно, по способностям служили заказчику.
Что значит, по способностям? В данном случае это с очевидностью означало: должен сделать все, что можешь. Как для победы. Может ли психолог исказить истину? Конечно. Значит, должен, если это потребуется. Требовалось ли? Пусть отвечают сами.
Но истина это часть того рассуждения, которым творилась психология способностей. Точнее, ее искажение в виде политических реверансов. Могла ли остальная, условно, научная часть остаться незатронутой искажениями? Иначе говоря, приспосабливая психологию способностей к потребностям государства, могли ли психологи при этом исходить из действительного понимания способностей, или точное рассуждение требовало быть последовательным и подгонять и само определение?
Я уже показывал, что отнесение способностей к принадлежностям личности, превращает их в орудие воспитания личности, то есть в средство выращивания винтиков. Безусловно, выращивание определенных, нужных для общества способностей, есть способ искусственного отбора. И хотя при этом речь все равно идет о способностях, но, стремясь быть точными, мы должны бы признать, что это не психология способностей, а психология личностных способностей. То есть частная научная или, точнее, педагогическая дисциплина.
И в ней все должно восприниматься с поправками: индивидуально-психологические особенности, отвечающие за успешность, это не просто способности, а те способности, которые заказано развивать.
Однако это всего лишь критика способа рассуждать, что не означает, что рассуждение неверно по сути. Ведь само имя «способность» есть лишь языковой способ обозначать нечто в речи, то есть способ говорить. А поскольку я до сих пор не в силах вывести определение, у меня складывается подозрение, что ничего иного, кроме способа говорить о чем-то, за этим именем нет.
Иными словами, очень даже возможно, что слово «способность» есть лишь способ обозначить успешность человека в какой-то деятельности. И тогда становится очень верным утверждение:
«Способности не только проявляются, но и развиваются в соответствующей деятельности. Человек не рождается способным к той или иной деятельности, его способности формируются, складываются, развиваются в правильно организованной деятельности. Вне специальной деятельности не может быть развития способностей» (т.ж.с.243).
В таком случае речь идет вовсе не о какой-то способности, которая была у человека, а потом была раскрыта и развита им, а просто об успешности его в делах. Он взял и научился чему-то, и это его умение делать дело и есть способность. А Способность как некая данность его природы миф, как говорят философы, гипостазирование понятия, то есть превращение в некую вещь того, что в действительности вещью не является и даже не существует, а всего лишь предположено для удобства речи
Что-то не бьет, что-то сопротивляется во мне такому пониманию, хотя я почти убежден. Впрочем, я скорее утомлен и почти сломлен напором наших психологов и их убедительностью. Мне все труднее сопротивляться и отстаивать свою мечту о способностях, и я готов сдаться на милость победителей
Ничего нового к парадигмальному учебнику 1962 года под редакцией главных психологов Союза Крутецкий добавить не смог. Разве что в его собственном учебнике 1986 года к Программе КПСС добавилась еще и ссылка на Конституцию, которая тоже гарантировала нам гармоничное развитие способностей то есть право принять участие в деятельности.
В 1973 году вышло второе издание «Общей психологии» Богословского, Ковалева, Степанова и Шабалина. Вероятно, именно этот учебник выказал отличия психологии развитого социализма ярче всех. Во-первых, авторы откровенно обозначили, что способности не некий психологический предмет, а всего лишь способ говорить:
«Определение способностей. Когда говорят о способностях человека, то имеют в виду его возможности в той или иной деятельности. Эти возможности приводят как к замечательным успехам в овладении деятельностью, так и к высоким показателям труда» (Богословский, с.332).
Если уж переводить это высказывание в форму определения, то стоит несколько переставить его части: способность это возможность деятельности.
Сами авторы этого, очевидно, не осознали, потому что приводят более сложный перевод:
«Таким образом, способность можно определить как синтез свойств человеческой личности, отвечающих требованиям деятельности и обеспечивающий высокие достижения в ней» (т.ж.).