В сенях встретил я Талызина, который отдавал приказание одному из ординарцев генерала, уряднику кавказского казачьего полка Рассветаеву, чтобы он скакал в обоз, отыскал арбу Грибоедова и Шимановского и чтобы гнал в крепость. Я спросил его по-французски: на что это? Талызин отвечал: «После скажу!».
Когда я возвратился к А. П. Ермолову, снявши свой полушубок, то Грибоедова не было в комнате. Он выходил куда-то, но скоро возвратился, был, по-видимому, покоен и слушал рассказы Уклонского, который назвал много арестованных. Приказано было подавать ужин, к которому генерал велел пригласить прибывшего перед тем дежурного по отряду артиллерии полковника Мищенка, приехавшего с донесением, что голова колонны прибыла и расположена бивуаком около крепости, а равно и фельдъегеря Уклонского. Походный ужин незатейлив: два блюда; стало быть, он недолго продолжался, но россказни Уклонского заставили просидеть за столом лишнее время, а может быть и нужно было продлить ужин и для других целей. Генерал после ужина сиживал за столом всегда подолгу; тут бывали разные шутки, россказни и анекдоты; но на сей раз ничего подобного не было, и когда мы встали и люди убрали посуду, то генерал, обратившись ко всем, сказал: «Господа, вы с походу, вероятно, спать хотите, то покойной ночи!» Все стали расходиться
Записки Энгельгардта 1827 год
Рукопись хранится РГБ ОР ф. Муз, шифр М. 10863/3
Ваше превосходительство! Милостивый государь. Возвращение поручика Цуцу к своему семейству не только образовало здешних чеченских фамилий, даже и кумык. Я уже выступил с отрядом как получил сие сведение в Гудермесе, приятно мне было слышать с каким восторгом, горцы хвалили вашего Превосходительства справедливость, давши старику свободу, которой по общенародному уверению ничем Нашему правительству не был виновным; но по донесению злых людей пало подозрение и зато был заключен. Увольнение Цуцы из Крепостного Ареста даже и мне сделало более доверие у горских Народов. Со мной находился в отряде молодой Князь Кучук Турлов, и почетной уздень Мамакай. По прибытии моем в Аксай, услышал Турлов, что непокорные Гумбетовцы с тремя значками увеличивали партию Нух-Хана и Бейбулата; князь Кучук Турлов тотчас отправил своего человека и писал им, что он находится со мною в отряде, чтобы они прибыли с покорностью принять присягу на верность подданства Государю Императору, на что от них получил в ответ что из почетных стариков никого налицо не имеется, а они сейчас посылают нарочного к Гумбетовцам вызвать таковых не предпринимая ничего против Российского правительства. По прибытии старшин и удостоверении о существовании наследников покойного их князя возвратятся домой, и действительно они не были в числе тех, которые сделали набег на Брагуны и Червленное. Несколько дней после того прибыл Гумбетовский Кадий с стариками в покорную деревню Гребенчуки, прошли свидания с князем, то имея доказательство приверженности Народа к Турлову и его к Нашему Правительству, я решился отпустить туда с Мамакаем. Гумбетовцы крайне обрадованы его видеть до последних обещании получится, поехали обратно собирать народ и я ожидаю от них Аманатов, и депутатов в Грозной.
Прибыл я в Андреев, где находилось несколько аманатов из тех Гумбетовских деревень которые в бытность Вашего превосходительства покорились. Возделанному возмущению в горах и по слухам участие в оном якобы и Гумбетовцы майор Балашов находил нужным аманатов сих содержать под строгим караулом, то они полагали, когда я прибыл в Андреев, что возложу на них какое взыскание, как сие прежде водилось. Послав за Гумбетовским аманатом, у которого отец тогда находился в сей деревне, для удостоверения, что ни один из их деревни не увеличивал партию Нух-Хана. Аманат прибыв ко мне с немалою робостью, когда я его спрашивал, знает ли он покойного Князя Турлова, отвечал что помнит. Я приказал ему сына Турлова отыскать, в Кругу князей бывших у меня оглянувши по сходству лица узнав, бросился к его ногам целовал руки и ночи и со слезами прибежал ко мне, благодарить и во всем оказал необыкновенную радость. Два мальчика из деревень Турлову принадлежащих находились тот в аманатах были приведены, которые уже слышали, что Турлов прибыл со мною, вошли в комнату и бросились детскими своими объятиями к молодому князю Кучуку.
Не могу описать моих чувств, видевши таковые объяснения и привязанности к своему владельцу, я более удостоверился в достоинстве покойного Турлова, так и в невинности его; ибо народ в продолжении нескольких лет был предоставлен собственному своему управлению, считая себя вольным никому неподвластным, и добровольно с одной привязанности к старому владельцу приняли с восторгом сына покойного Кучука начальником. Я аманата оставил в бытность мою в Андрееве в прислуге Турлова, при выезде моем он пришел к майору Балашеву спрашивать где мне теперь прикажет находиться, так как наш князь уезжает. Старой аманатской хозяин объяснил мне свою благодарность, уверив что он ожидал по прибытии моем неприятности, но напротив был обрадован, что его сын мог быть первым услужить князю Турлову; в прежнее время при таковой суматохи как ныне аманат был бы жертвой, и посему все деревни обратились бы в непокорные. Но я удостоверил его, что имею достаточно силы наказать непокорных, а не нуждаюсь в одном мальчике, считающийся аманатом достаточным залогом в верности целой деревни; а я их считаю как залог расположения правительства к деревни, и потому ежели вся деревня выходит из повиновения, то возвращаю аманата и накажу строго оную.
Аманатского Хозяина обязанности было мне объявить оно благоприятно нам поведении так учинений, князья сделают преступление (?) могли узнать виновного взыскать и объяснить учителей покорных и благодарных, к тому получат от меня для исполнения приказания. Князья Андреевские и Аксаевские, после сего меня уверяли, что они полагают будто я издревле имею сведение с их обычаями, что те меры принятые доказывают, что я умею по нравственности их привязать к правительству, что доказывает вышеназванное объяснение, но чтобы пользоваться сего народа расположением и исполнять желание Вашего Превосходительства, я предлагал им участвовать со мною все старые кровомщение, что они называют канлы уничтожить, и имел удовольствие сделать несколько замерений, дав им пример и поставил в обязанность князьям, владельцам, кадиям, и муллам, узнавать где таковые имеются, что бы они по-своему обряду оные замиряли, а о успехах мне доносили. Чеченцам я поставил сии Кумыкские добродетели в пример, и как они ревнуют с кумыками в расположении моем то я имею удовольствие Вашему превосходительству донести, что и у них по времени канлы будут уничтожены.
За оказанные усердии князя Кучука Турлова который при объявлении желания Гумбетовцев, принесть присягу на верноподданство, дарил всем деревням. Прежние следуемые ему недоимки по 1826 год; я осмеливаюсь испросить для него у Вашего Превосходительства наградить его хорошими золотыми часами, также и сам узденья Мамакая, которого я употреблял и по влиянию на горских народов доверия к нему, мне оказывает вешние услуги и читаю обеих достойными к награждению.
В сем походе для узнания предпринятий противников наших израсходовал более ста рублей серебром, которые в отчетностях показаны будут. С помощью денег я без выстрела рассеил партии противников. Я многих Мичиковских приобретаю к покорности России, ибо при всех усердиях, интерес сего народа есть немало важной талисман, и дабы я и впредь мог удачно действовать, представляю Вашему Превосходительству к добавлению прежнего моего предоставления к наградам, тех которые достойны особого внимания Вашего Превосходительства, присовокупляю к покорнейшей просьбе не оставить без начальнического вашего внимания и представление о наградах в бытность вашу в крепости Грозной; в оном же стихе не были включены заслуживающие внимания начальства в Кумыкских землях, потому и таковой список при рапорте за 1576 прилагаю.
На самой вершине реки Аргуна есть 6 деревень фамилии Аргуны, хотя считаются нам покорными, но по дальнему расстоянию, и по крепким местам, мы на них большего влияния не можем иметь, но их кадий Юсуп был у меня в Андрееве, и принял от тамошних народов новое удостоверение к покорности которое я Вашему Превосходительству при сем в оригинале прилагаю. В окружности сих деревень есть покорные деревни, которые имеют между собою присягу; другие имеют жительство в подошвах Снеговых Гор, а иные живут между оных по мелким раздробленным деревням, я предварительно наградил кадию Юсупа 13-ть серебром, за обещание его покорить и в тех местах сказанные деревни, обещая ему за прежнее его усердие представить начальству к награждению, осмеливаюсь покорнейше просить вашего Превосходительства о награде сего Кадия Юсупа сукном, парчи на бешмет и несколько цевок серебра, для обкладки, ибо сей почтенной старик может в сказанных снеговых горах нам быть полезным. С истинным моим Высокопочитанием и совершенною преданностью я имею честь быть навсегда. Вашего Превосходительства Милостивый Государь Всепокорнейший слуга Евстафий Энгельгардт. Декабря 1-го дня 1827 года. Крепость Грозная.