Сырой климат и влажность почвы в Чечне, не благоприятствуют земледелию, и чеченцы сколько по этой причине, столько и от свойственной им лени, мало занимаются хлебопашеством. Кукуруза, просо и несколько полбы, составляют все их посевы. Скотоводство также у них менее значительно, нежели у соседственных Кумыков и Кабардинцев. Но обыкновенная растительная сила природы и тучность земли способствуют садоводству. Во многих чеченских селениях есть хорошие сады. Лучшие из них отдаются в откуп кизлярским жителям, которые сушат фрукты на месте и развозят их по всей Кавказской области, для продажи.
Чеченцы не имеют ни правления, ни начальников, и есть ли есть где-либо чистый демократизм, без примеси всякой другой формы, то было в Чечне. Там нет различия состояний, нет никакой аристократии, даже аристократии богатства, и что страннее всего, нет даже исполнительной власти. Там всякий взрослый человек равен другому и ни от кого не зависит. Природные способности и дарования иногда всплывает сверху этого общего равенства, но не надолго. Первая неудача, первое сопротивление другого имеющего дар слова, уничтожает власть и влияние большого любимца народа: он сходит опять в чреду других, часто оскорбленный бранью и даже побоями. И такого народа, естественным образом первое и единственное средство к достижению некоторого уважения и власти, есть красноречие, и оно высоко ценится Чеченцами. Когда неграмотные наши толмачи говорят о ком-либо из чеченцев: он говорит; то это значит, что в обществе своем он имеет наибольшее влияние и силу.
Чечня разделяется на несколько обществ, называемых по славным селениям. Общества делятся на фамилии* (фамилии эти бывают довольно многочисленные в некоторых из них считается более ста семейств. Это нечто в роде шотландских кланов, в меньшем только размер и без наследственных предводителей), управляются старшинами, и эти старшины, суть единственные представители ограниченной и бессильной власти, без общего приговора они нечего не могут сделать, и взыскивать за непослушание не имеют права.
В случаях важных, созывается общее народное всех чеченцев, и оно то есть верховный судья и распорядитесь в делах общих. На тех. Которые не явятся в собрание, налагается штраф; тем. Которые не повинуется его приговору, назначается строгое наказание. Были примеры, что целые деревни были сожигаемы и жители их проданы в неведомо за то, что осмелились не покоряться общей воле. В этих то собраниях чеченское красноречие является во всем своем блеске, и тот, кто силою речи и убедительностью доводов взял верх над другими, остается уважаемым и пользуется некоторою властью до первого собрания, или до неудачи в предприятии, им предложенном. В сих то собраниях решается общее восстание против русских и других соседов, назначается предводитель вооруженной силы, которая должна вторгнуться в чужие границы, или защищать свои. Там же иногда, впрочем редко, назначается общий денежный сбор с каждого дыма, на какие-либо общественные нужды; но приговоры по этому последнему предмету почти всегда остаются без исполнения.
Разделение чеченцев на фамилии восходит до первоначального их поселения в нем занимаемых местах; и это патриархальное управление существует и у других горцев. Каждый семьянин, или прихожий, принятый какою-либо фамилией, находится под покровительством всех ее членов, которые обязаны защищать его и мстить за него до последней капли крови. Разбор мелких споров: в своей фамилии, делают старшины; между членами разных фамилий, духовные по шариату, или посредники. Впрочем, частные эти споры и разбирательства редко случаются, и чеченцы между собою живут довольно мирно. Боязнь мщения целой фамилии, удерживает каждого от насилия и своевольства.
В стройности тела, росте и красоте форм, чеченцы уступают черкесам (Одиге) и осетинцам.
Многие из них сутуловаты и с выгнутыми носами, физиономии значительные и очень похожие на малороссийских простолюдинов; женщины, пока молодые довольно красивы, но скоро стареют и делаются безобразными.
Жены чеченцев вечные труженницы и работницы, они отправляют самые тяжкие домашние и полевые работы. Большая часть мужчин весь свой день по переменно или в праздности, или в хищничестве и разбоях, но не все: есть и между чеченцами люди трудящиеся: оружейники, серебряники, седельники, плотники, портные, черевичники и другие мастеровые. Клинки чеченских кинжалов славятся у всех горцев. Трубки, выделываемые из твердого дерева и довольно искусно оправляемые серебром, продаются в значительном количестве кизлярским Армянам* (прежде чеченцы доставляли в Кизляр дубовые клетки, для бочек; но последние смуты прекратили эту полезную и для них и для кизлярцев промышленность). Жены чеченцев приготовляют грубое сукно, и искусно ткут серебряные узкие позументы, для украшения мужских и женских платьев.
Многоженство у чеченцев дозволено по Магомеданскому закону, но весьма не многие не многие имеют более одной жены, или от обычая общего почти всем кавказским горцам, или от бедности и затруднения платить за каждую жену калым, по состоянию их разорительный.
Сакли (домы) чеченцев спрятаны и постройка их прочнее и красивее нежели карабулаков, осетин и даже кабардинцев. У некоторых потолки, столбы и перекладины украшены резьбою, правда грубою, но все-таки доказывающею заботливость их об улучшении домашнего быта. Сакли эти мазаны, на подобие малороссийских, хорошо вымазанные и содержимые в чистоте. Вместо печей в них камины, тоже порядочно устроенные. Стекол в окнах нет. Во время непогоды и зимы, они закрываются соломенными щитками. В деревнях, соседних с карабулаками, сакли деревянные, рубленые, но хуже и неопрятнее тех, которые находятся в середине чеченских земель.
Трубка для военного чеченца столько же необходима, как и пища. В работе, в дороге, даже в жаркой схватке с неприятелем, он не выпускает ее из рта. Табак у них домашний, необыкновенно крепкий. Они приготовляют нюхательный, то же крепости чрезвычайной, и по этому свойству известный на всем Кавказе. Некоторые из русских так к нему привыкали, что выписывали его из Чечни в Петербург.
Нравы чеченцев дики, свирепы и коварны. Хищничества их против всех соседей так известны, что описывать их было излишне (употребляемые чеченцами хитрости и уловки, при хищничестве в наших границах и увлечении пленных, описаны верно Г. Броневским, в известиях о Кавказе (часть II, стр. 179 и 180, изд. 1823 года)); но о причинах, которые заставляют их с такою дерзостью и отвагою вторгаться в наши границы, и увлекать в плен русских упомянуть считаю нужным.
Кабардинец и Закубанец, делая набеги на наши земли, хочет сделаться известным; хочет приобрести славу молодца и наездника. Ему дорога не корысть, он дарит добычу своему товарищу, или верному узденю; ему дорога опасность, которой они подвергаются; дорого молва о его подъеме, которая сделает имя его везде известным. У чеченцев, напротив того, хищничество составляет промысл; гласное к нему побуждение корысть. Между чеченцами мало людей зажиточных: молодой человек, достигнув возраста, в котором должно жениться, и не имею возможности заплатить за жену тягостного калыма, решается на вое опасности и пускается на обычный промысл. Удастся ему схватить пленника и привели домой, он из бедняка делается человеком достаточным* (Прим: пленники продавались в горы, не менее как по 150 рублей серебром. Молодые люди обоего пола, и особенно молодые женщины, гораздо дороже. За выкуп с русских не брали менее 200 руб. серебром, иногда до 1000 и более. Для чеченца, у которого нет ничего кроме ружья и кинжала, огромная сумма. В последнее время генерал Ермолов запретил выкупить наших пленных, а приказал выменивать их на захватываемые у чеченцев семейства. Мера эта жестока, но необходима, и нехудо бы было постоянно ее держава, тем более, что продажа пленных в горы, становятся год от году затруднительнее и реже),уплачивает калым, женится и заводится своим хозяйством. Пример его вводит в искушение других, и они, в свою очередь, пускаются на подобные же разбои.
Другая причина хищничества чеченцев, есть непримиримая, вековая их вражда против русских, беспрестанно подстрекаемая кровомщением и фанатизмом. Выше уже сказано, что за каждого чеченца должна мстить вся фамилия, к которой он принадлежит. Близ каждого чеченского селения есть кладбище, и на каждом кладбище можно заметить несколько высоких шестов, с белыми тряпками, вверху развивающимися: это значит, что там лежат убитые неверными (довольно странно, что несколько сходный с сим обычай существует в Малороссии: там и теперь, на могиле взрослого умершего казака, ставится шест, с небольшим белым значком). Они напоминают всякому всякому родственнику, каждому однофамильцу, всем одноплеменцам убитого о невыполненном еще долге мщения, и подстрекают к ненависти и кровавому возмездию. Можно сказать на вечное, что, во время многолетней борьбы чеченцев с нами, не остались ни одного семейства, не потерявшего кого-либо из своих от русского штыка, или пули; и потому можно судить, как велика их к нам ненависть и жажда мести. Ожесточенную вражду эту подстрекает также религиозный фанатизм. Чеченцы магометане, омаровой секты; но понятие их о религии весьма ограничены и относятся до выполнения только внешних обрядов. Многие, однако же, из них так как и другие горцы мусульманского закона, путешествуют в Мекку, и оттуда приносят и рассеивают между своими соотечественниками усиленную злобу против христиан, множество суеверий закоренелое изуверство. Эти то пилигримы (гаджи) были всегда опаснейшими возмутителями; из них то, по большой части, являлись пророки, которые приводили в волнение все горы. Генерал Ермолов оттеснил было эти набожные странствования, но неизвестно продолжаются ли принятые им меры и нынешним начальством.