Tutti Frutti. Поэзия - Наталья Бондаренко 2 стр.

Когда-то это был цветущий рай 
Зеленый, многоводный, плодородный.
И лишь ленивый мог бывать голодным.
Животных изобилие  стреляй!
Плоды, пшеницы тучные поля,
Богатая растительность у рек.
Но засухой был изгнан человек

Иссохли реки, высохли сады,
Животные в леса переселились
А люди ждали и богам молились,
Но их мольба не принесла плоды.
В потрескавшихся руслах нет воды.
Не первый караван в песках исчез
Телепортация? Телекинез?

Но под песками  реки и моря,
Выходят родниками на поверхность,
Прощая людям маленькую дерзость 
Оазисы для жизни покорять,
Отважно с солнцем каждый день борясь,
И принимая пальм прекрасный дар 
Всемирно поглощаемый товар.

Хранят легенды память про Эдем.
Для туарегов он  сама реальность.
А этнос предков дарит уникальность
И методы решения проблем.
Они не ищут в мире перемен,
Их манит не компьютер и авто 
Семья, свобода, дети. Спортлото.

Волшебное имя, зовущее вдаль,
В просторы пустынь и саванн.
Животных невиданных там фестиваль:
Горилла, жираф, пеликан.

Купается в речке проглот крокодил,
Тараща глаза из воды.
Вчера в его пасть леопард угодил,
Беспечно, не чуя беды.

Слоны по саванне по росту бредут,
От папы до малых слонят.
Ведь дети в походе всегда отстают 
Играют и всё разглядят.

Мартышка с бананом на ветке сидит,
Его с аппетитом жуёт.
Другая за ней с интересом следит 
А вдруг он сейчас упадёт?

Окапи каштановый красен лицом,
В полосочку зебровый зад.
Был зебр у него, вероятно, отцом.
Такой вот семейный расклад.

В Кейптауне есть африканский пингвин,
Одетый в манишку и фрак.
Не плавает он между треснутых льдин,
В комфорте живет, не дурак.

Там много увидишь забавных картин,
Красивых и страшных зверей.
Но это страна для отважных мужчин
И маленьких смелых детей

Себя, любимую, рисую тонкой кистью,
Палитра яркая красуется в руке.
В ногах  ковёр кленовых красных листьев,
Из белых хризантем держу букет.

Я и сама  цветок изысканный и редкий,
Мне суждено красой невиданной блистать.
Как из слоновой кости статуэтка
Изящна, но величественна стать.

Копна густых волос, кудрявых, цвета меди,
Украсила венцом иконописный лик.
Создательница драм или комедий,
Я бурных чувств живительный родник.

Зелёные глаза, озёра колдовские,
С густым румянцем конкурирует заря.
Мне чужды треволнения мирские.
В тревогах жить  на свет родиться зря.

Сомкнулись губы лепестками алой розы.
Я излучаю мягкий нежный свет Луны.
Под этим ненавязчивым гипнозом
В меня десятки тысяч влюблены.

Темной ночью по улице мрачной и узкой
Возвращалась с работы красавица-дочь.
Мать сидела, читая роман по-французски,
Беспокоясь немного. Ведь всё-таки ночь.

Приходилось частенько сидеть у окошка,
Поджидать свою дочь, ведь она  программист.
Примостилась клубочком на коврике кошка.
Так уютно в тепле. Только дочь фаталист.

Не боится, оторва, ни чёрта, ни Бога,
И над матерью в голос смеется всегда 
Мол, с работы до дома недолга дорога.
 «Эти женские страхи  поверь, ерунда.

Шел по улице с дочерью странный попутчик
В эту страшную ночь запоздало луна
Появилась из туч грозовых и могучих,
Окружила её седины пелена.

У  него был кудрявый нечёсаный волос,
Покрывающий рожки густою копной.
 Глаз сверкающих лазер и вкрадчивый голос.
Силуэт в лунном свете кричал  я хромой!

Дочь была весела  он жестоко шутил
Над трусихами-девами лунною тишью,
И раскатистый смех его спавших будил,
Но шагов в тишине его не было слышно

 Скрылась в тучах луна, беспроглядная мгла
На минуту весь город мгновенно накрыла.
 Дочь от страха вздохнуть и кричать не cмогла 
Обхватила её леденящая сила.

Сердце билось стоккато и слышалось форте.
Оторваться от силы, бежать во всю прыть?
Стало скованным тело, предчувствуя морте.
 И ни страха, ни ужаса было не скрыть.

 Поднялась над землей в грубых, жестких объятьях.
 Содрогнулась, обмякла, упала как ком.
Развевалось прозрачное нежное платье.
В двух шагах от неё был родительский дом.

Похититель души растворился во мраке,
Наслаждаясь её чистотой, простотой.
В этот раз  ни мольбы, ни убийства, ни драки!
Оболочка лежала бездушной, пустой.

Вчера красивый был закат.
Он оттенял рельеф построек.
Окрас его был так богат,
Но, к сожалению, не стоек.

Он побледнел за полчаса,
Но наглядеться я успела.
И поцелуй ему послав,
Я фото сделала умело.

И ослепительный, со мной,
Он на экране догорает.
На фотографии любой
Пожаром красочным пылает.

Спаси меня, Боже, от женщин скандальных и глупых,
От грубых, ворчливых, драчливых, обжор и святош,
От тех, кто страдает, себя не ценя ни на грош 
Пьянчужек, бродяжек, где совесть видна только в лупу.

Спаси меня, Боже, от женщин с рожденья продажных.
От тех, кто предаст, восхищаясь лукавством своим.
Приелся мне этот загадочный женский экстрим.
Есть в жизни моей кто-то более нужный и важный.

Долой проходимиц с корыстною заднею мыслью.
Долой всяких плакальщиц в мужнин промокший жилет.
Долой тех, кто прячет в объятиях жарких стилет
И вьётся вокруг, с жадным взглядом, повадкою лисьей.

Спаси меня, Боже, от этих случайных подружек.
Устала я жить, опасаясь коварства и драм.
 Но все-таки, должное им я с лихвою воздам:
Приходит ко мне вдохновенье в разгар заварушек.

Улыбка Джоконды другого столетья.