Стихи. Том 3. 19991980 - Патрацкая Наталья Владимировна

Синий рассвет городских фонарей,
снега мерцания в аллее.
Холод, морозно  иду я бодрей,
окна огнями алеют.

Я забываю любовь за окном,
мягкую мебель и стены.
Пусть все хорошее кажется сном,
а я забуду измены.

Вот твои окна, иду все быстрей,
в мыслях забыться хочу я.
Боль мерзлых чувств от заминки острей,
сердцем тебя давно чую.

Было все? Не было? Прошлое то.
Пусть ты прекрасен был прежде,
мимо пройду я фигурой в пальто,
чувства прикрыты одеждой.

Синий рассвет голубеет слегка,
ветви колышутся в небе.
Чу, отодвинулась шторка в века,
смотришь, живой чувства слепок.

Природа, влюбленность  лучи вдохновенья,
мужское вниманье, их вид
Улыбки прекрасны своим дуновеньем,
снимают усталость обид.

Любое волненье рождает влеченье
на импульсах тайных флюид,
находит свое отраженье, свеченье,
и строчками в вечность летит.

Бываю влюбленной в природу мгновенно,
и кроны  частички души.
А если встречаю тебя, непременно
душа мне воскликнет: «Пиши!»

Пока ненадолго, на час или годы,
ловить тебя буду в мечтах.
Немного волненья, немного погоды,
возможно, сверкнешь ты в речах!

Идет вдохновенье до кончиков пальцев,
когда я кого-то люблю,
потом вышиваю стихи я на пяльцах.
Узоры: люблю  не люблю.

Мелькает снежок за окошком,
снежинки стучатся в окно.
И шапка лежит милой кошкой,
весна в марте просто зима.

Снимаю я все верхние вещи,
мне их заменяет халат.
Работа сжимает, жизнь-клещи,
со мною чертежный мой клад.

Спокойно у кульмана сяду,
возьму желтый свой карандаш,
так двадцать шесть лет скоро кряду
невольно железу отдашь.

Смешно, но работе я рада,
пусть много волнений, забот.
Финансы в работе награда,
они не придут без хлопот.

Слегка рыжеватые блестки
здоровых, красивых волос.
Сережки блестят  снега слезки.
К работе готова я, босс.

Сверкает солнце, наслаждается
своей весенней красотой.
Душа моя в тебе нуждается.
Ты говоришь мне: «Нет, постой!»

Снега безбрежные растаяли,
сияет солнце от души.
С тобою врозь. И это тайна ли,
что мы лишь врозь и хороши?

Весна теперь нам не попутчица,
живем, друг друга не браня.
Есть ангел маленький и лучница?
Нет, давит возраста броня.

Мы равнодушно  холостые,
дела обычные вершим.
Земные радости простые
нас веселят. Мы не грешим.

Твой взгляд кричит и тихо кается,
весной глаза твои полны.
Ты в равнодушии раскаялся
на гребне солнечной волны.

Апрель весною развернулся,
май снег просыпал на листву.
Мужчина нервно повернулся.
Снежинки в воздухе плывут.

Меня узнал сквозь холод снега,
своих белеющих волос.
Когда-то нам светила Вега.
В любовь уйти не удалось.

Он элегантен, вид обычный.
Растерян взгляд былой любви.
Себя взял в руки и привычно
заговорил. Слов не лови.

Он засверкал, засеребрился,
Стал просто ивой уводы.
Причесан. Вовремя побрился.
Но много в тех в словах беды.

Бывает в мае зелень лета,
Летает снег забытых дней.
Кругом тепла, весны приметы,
страдания любви длинней.

Обернулся мужчина, почувствовав взгляд,
взор его был прекраснее снега.
Кепка в сторону смотрит, видна снега прядь,
а в душе его не было брега.

Он довольно силен и спокоен наряд.
Взгляд сверкнул, отводясь ненароком.
Он почти недоступен, возможно он свят,
отношения с ним будут пороком.

Говор-рокот его растопил снег и май,
обнажилась листва изумрудно.
Его внешность подвластна поэтам и снам.
Наши встречи нам помнятся смутно.

Развернулась листва, был хороший апрель,
зелень май поглотил снегопадом,
будто кто-то с водою смешал акварель.
Мокрый снег на меня томно падал.

Мелко, мелко трепещут листочки осин,
мелкой рябью волнуются воды.
Но развозит нас в стороны бодрый бензин,
словно вновь разбегаются годы.

Три ели при входе подобны ракетам,
А там проходная своих и гостей.
Портреты висят все залитые светом,
висят объявления наград, почестей.

На улице здание чернеет квадратом,
как космос далекий, что манит в ночи.
Зайти в это здание так многие рады,
здесь любят работу. Пройди, помолчи.

Рабочих увидишь, что так виртуозно
творят на станках и в цехах волшебство.
Они очень мало общаются устно.
Похоже, в работе молчит большинство.

Люблю я станки, этот запах станочный,
набор инструментов и стружки металл.
В работе заказ то новейший, то срочный,
и каждый станочник над сталью восстал.

Три ели при входе подобны ракетам,
и лавочка рядом для редких гостей,
и кто-то в обед похрустит сигаретой,
опять вспоминая ракеты и степь.

Поэзия  таинственная сила,
наполненная чувствами сполна,
в лихой момент она любовь дарила,
иль охлаждала  дикая волна.

Сильна она. Не в этом ли причина
мудрейших и коротких древних слов?
От слов таких повеяло лучиной,
ведь в лукоморье множество основ.

Поэзия, где ты не обитаешь?
Больных строфой спасая исподволь,
ты, иногда похожая на байки,
вытаскиваешь группы  просто вол.

Что есть в тебе того, что нет в природе?
Вы разные по сути всех проблем.
О том, о чем не думается сходу,
к поэзии подключат сотни клемм:

то человек, то действие, то зори,
закаты, облака и смена лет,
мгновенья счастья и остатки ссоры,
забытый в кресле одинокий плед

А мне бы подойти к глазку,
чтобы убрать свою тоску,
увидеть Ваши эполеты,
на вечер сделать Вам котлеты.

Потом спокойно лечь и спать,
чтоб утром тихо тесто мять.
Хочу я сделать Вам пельмени,
домашних вместе мы не ели.

Похоже мне так нужен муж,
пусть он вначале неуклюж.
Я не хочу прожить одной
холодный май и летний зной.

Все это сделать я смогу,
поверьте, милый, я не лгу.
Мне трудно в мире темных туч,
Вы для меня один могуч.

Могуч, силен и справедлив!
Я силы чувствую прилив.
Вы хороши еще собой!
Так одиночеству отбой?

Зеленый газон и вишневый кустарник,
желтеют прелестные кроны осин.
Осенние краски. Засохший татарник.
Но пахнет машинно-дорожный бензин.

Возможно, грибы затерялись во мраке,
а ты затерялся средь света и тьмы.
Похоже, давно состою с тобой в браке,
но только совсем позабыла: кто «мы»?

Куплю я грибы, наконец шампиньоны,
пройду среди длинных и стройных осин.
Смотрю на газон, где цвели лишь пионы.
За окнами вновь  лишь цена на бензин.

Весна, зима, осень, года пролетают,
тебя забываю сквозь холод и тьму.
Опять бодро листья с осин улетают,
Твое лишь молчанье совсем не пойму.

Нашел незнакомку и с ней канул в лету?
Нашел себе гибель? Медведя броню?
Уехал ты помню таинственно летом,
Так счастья тебе. Я тебя не браню.

Желтые цветы  городские всплески
отзвуков весны, где стоят березки.
Город освещен желтою палитрой,
на один венок нужно их пол-литра.

Черенки не в счет, их переплетают
в небольшой венок, мысли пролетают.
В небе солнца свет, облака белеют,
желтые цветы зреют, зреют, зреют.

Но пока листва молода, кудрява,
желтые цветы  будто бы забава.
У рябины цвет белый, белый, белый.
Гроздья эполет. Одуванчик спелый.

Но еще чуть-чуть он весной подышит,
белый суховей тут его услышит.
Отзвуком снегов забелеет тополь,
будут в семенах дети шустро топать.

Всколыхнет листву стая из пушинок,
тополиный пух, словно снег единый.
Нежная листва зеленеет ярко,
яркие цветы полыхают жарко.

Последний майский день.
Гроза. Льет дождь.
И облачная тень,
и капель гроздь.

Зонтов сплошной парад
и сумрак дня,
посевам дождик рад.
А для меня

рабочий длинный день,
день чертежей,
уснула грустно лень
без виражей.

Льют за окном дожди
и сумрак туч,
черчу всю жизнь почти,
и труд могуч.

А на столе цветы,
мой мини сад,
зеленые листы 
цветов фасад.