Как я потом сообразила по разговорам соседок об ограблении магазина, он «устроился» на работу к бандитам. Они его использовали, а затем пристрелили.
Теперь его ищут и стражи порядка, и бандиты. Если найдут, нам будет очень плохо. Я прошла всю лестницу в поисках следов крови на пути Рашки к дому, но ничего не нашла. Целый месяц я выхаживала его. А затем серьёзно с ним поговорила. Он всё понял и ушёл.
Порою я очень о нём скучаю, думаю, как он там? Где он? Почему-то мне кажется, что он жив и устроен тогда я счастлива. А порой опять накатывает отчаяние. Я бы, наверное, совсем сошла с ума, но тут у нас появился Рекс. Представляешь, прекрасная взрослая умная собака, которая любит нас с сыном. Я её полюбила просто безумно! Порою мне бывает стыдно, что я люблю пса больше, чем моего бедного непутёвого Рашку. Но тем не менее это так.
Скоро я обнаружила, что Рекс прекрасно умеет ухаживать за детьми. А тут ещё Валечка приезжала, посмотрела на него и сказала:
Очень умный пёс. Ты вполне можешь не отдавать сына в ясли, а оставлять его на Рекса. Я вижу, что он специально обучен для ухода за детьми.
Я поверила и не раскаиваюсь.
Мой сын не расстаётся с собакой. Вместе гуляют, вместе играют, и никогда им не скучно!
Летом, надеюсь, приедем все втроём, и ты тоже познакомишься с нашим замечательным Рексом.
Пиши, целую!
Твоя Александра.Из записок Радека Рексовича о своем детстве
Радек и его отец Ра, превратившийся в собаку Рекса.
Я думаю, что мало у кого из людей было такое счастливое детство, как у меня. Мало того, что мои родители любили меня, но ещё отец мой всегда был спутником всех моих детских игр. А возможностей для игр у него было гораздо больше, чем у других людей. Ведь он был «изменяющийся» тот, кто может менять свой облик. Обычно он жил в облике собаки Рекса, и даже мама не знала, что он это он. Зимой мы гуляли по улицам и подворотням нашего города либо сидели дома, и он рассказывал мне о своей родной земле и о магии числа четыре. Летом же мы целые дни проводили в лесу с соседской девочкой Любой, которая также была «изменяющейся» она могла превращаться в большую курицу, но мечтала когда-нибудь стать орлицей. Я несколько лет завидовал ей, так как сам ни в кого не умел превращаться, а потом я очень полюбил кота тёти Маши, целое лето играл с ним. В конце того лета я без особых усилий сумел превратиться в кота. Удивительно, в образе кота я приобрёл и достаточно острые когти, чтобы без труда лазить по деревьям. Теперь уже Люба мне завидовала, а отец смеялся, успокаивал её и говорил, что он тоже не умеет лазить по деревьям.
Да, я забыл сказать, что мы втроём общались между собой только мысленно, а в мысленной речи очень трудно скрыть любые оттенки наших детских чувств. Так что в первые годы ссоры возникали то и дело, и отец с трудом мирил нас. Он всегда говорил, что это результат приверженности числу два, что мы ссоримся только потому, что нас, детей, двое. А когда он с нами, то нас становится трое и ссориться уже труднее. А вот когда приезжала Любина мама, тётя Валя, нас становилось четверо вот тогда наступало настоящее блаженство. Любина мама не умела изменяться, но зато была доброй и умела мысленно говорить. В её присутствии Люба сразу переставала мне завидовать. Мы гуляли вчетвером по лесу, демонстрировали ей наши детские успехи, порой, заигравшись, убегали, а тётя Валя всё расспрашивала отца о его далёкой родине. Он для неё был полнейшей загадкой. Она говорила, что может с первого взгляда определить, из какой страны приехал тот или иной человек, но «определить» моего отца она так и не смогла.
Тётя Валя научила нас всех тому, что даже мой папа не умел делать, она научила нас играть в прятки. Вы думаете, что ж в этом такого? Все дети играют в прятки. Да, все дети умеют, а мы с Любой и мой папа не умели, так как слишком легко по мыслям находили спрятавшегося. И весь смысл игры пропадал. Тётя Валя показала нам, как поставить защиту своим мыслям. Оказалось, это очень просто достаточно мысленно «посадить себя в кастрюлю и накрыть сверху крышкой». Тогда ни сам ничего не слышишь, ни тебя никто не слышит, и можно играть в прятки. А ещё можно мысленно провертеть в стенке кастрюли маленькую дырочку тогда сам слышишь, а тебя по-прежнему никто не слышит.
Однажды папа услышал, как пастух играет на рожке. Это ему так понравилось, что мне пришлось идти к пастуху и узнавать, где можно достать рожок. Оказывается, пастух сделал его сам, так что и для нас он смастерил такой же. Теперь папа иногда уединялся на какой-нибудь полянке и уже в человеческом виде пытался разучивать на рожке некоторые мелодии.
Однажды папа услышал, как пастух играет на рожке. Это ему так понравилось, что мне пришлось идти к пастуху и узнавать, где можно достать рожок. Оказывается, пастух сделал его сам, так что и для нас он смастерил такой же. Теперь папа иногда уединялся на какой-нибудь полянке и уже в человеческом виде пытался разучивать на рожке некоторые мелодии.
Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Я помню своё последнее лето детства. Мне уже исполнилось семь лет, осенью в школу. Погода была дождливая, Любочки не было. Она закончила уже пятый класс, и её отправили со всем классом на сельхозработы. Мама была грустной и молчаливой у неё болела голова. Мы с папой ушли в наш любимый лес. Было сыро и холодно, и папа сказал, что надо развести костёр. Я не знал, как разводить костёр без спичек, и папа показал мне, как мысленно тянуться к невидимому солнцу и, словно лупой, фокусировать его лучи в нужной точке. Мне это очень понравилось. Мы с ним тренировались, наверное, целую неделю, пока у меня немного стало получаться.
А потом в дождливый серый день мы опять оказались в городе. Я думал, что завтра мама поведёт меня в школу, но она меня не повела она совсем заболела, и я остался дома, чтобы ухаживать за ней. К нам ходили врачи и осматривали маму, звонили с работы, беспокоились о каком-то отчёте. Мама кратко отвечала и опять лежала безучастная, только просила менять тряпку с холодной водой у себя на голове.
Так прошёл сентябрь, а в октябре опять пришёл врач и предложил маме лечь в больницу на операцию. Он говорил, что операция маме обязательно поможет, но мы-то с отцом видели его мысли. Врач был уверен, что мама скоро умрёт, и ему было очень интересно узнать, какая болезнь угнездилась в её голове.
Глава 6. 26 22 гг. дкс
Ра и Радек против Упыга
Радек сын Ра
Старая полустёртая фотография это наш нелепый старинный дом на краю города. Слева на третьем этаже мой балкон, за ним пожарная лестница, по которой, трепеща от собственной смелости, я много раз тайно ночами спускался во двор дома Я люблю ночь, её тени и запахи Это, наверное, у меня от отца
Но вернёмся в тот грустный день, когда умирала моя мама, а я в отчаянии не знал, что делать. Папа тоже был рядом, наконец, он решился! Он опять принял человеческий облик и подошёл к маме. Маме было так плохо, что она даже не удивилась:
А, Рашка? только и сказала она и опять закрыла глаза.
Разрешишь ли помочь тебе? спросил папа.
Делайте что хотите, ответила мама.
И мы стали делать что хотим, а именно, папа попросил меня сесть рядом с ним и мамой и взяться за руки. Потом он сказал:
Я буду кое-что делать, а ты, сынок, ничего не делай, а только как бы поддерживай меня, давай мне силы.
Так мы соединились и вдруг я почувствовал, как при соединении возникло новое существо: не папа и сын, а папасын. Это новое существо было вчетверо сильнее, чем каждый из нас по отдельности.
«Всё так, мысленно согласился папа, но это существо, к сожалению, порождено магией числа два ведь нас же двое, а поэтому ничего хорошего ждать не приходится». Сейчас я понимаю, как он был прав Но тогда я ему не поверил, я был в эйфории от собственного могущества.
Итак, мы вдруг сделались маленькими-маленькими и мысленно юркнули в мамин мозг.
Ну вот, сказал папа, всё понятно, знакомая чёрная петля.
Можно её снять?
Нет, подожди, папа остановил мою попытку распутать чёрную удавку на маминой голове. Смотри, от неё тянется чёрная нитка куда-то вниз. Если мы попробуем снять эту петлю, то недолго проживём нитка тянется в центр агрессии, мама тут же нас убьёт. Придётся сначала крепко привязать её к кровати.
Мы привязали маму к кровати за руки и за ноги, а затем опять соединились. Вот папа начал распутывать чёрную нить, и мама забилась. Верёвка лопнула, и мама попыталась достать папу ногой. Если бы она не была так слаба, то у неё бы получилось, а так папа успел увернуться. Вот лопнула вторая верёвка, но тут папа, наконец, снял петлю, мама расслабленно затихла и, кажется, сразу уснула.
Ну, сынок, главную работу мы сделали, но петля это ещё не вся причина маминой болезни. Смотри вот здесь у мамы отёк мозга, от которого и идёт основная боль. А отёк у неё потому, что этот участок мозга отгорожен как бы загородкой от остального. А вот и шрамик на голове теперь понятно, как эту загородку делали Придётся ломать загородку, а это ой как непросто!