На следующий день к вечеру выезжаем втроём: я, Люба и один из спасённых нами телепатов, который согласился быть на подхвате. Он остаётся в машине, а мы с Любой летим ночью в город. С собой кроме моего любимого ружья тащим ранец с парапланом. План наш такой: находим Кольку, затаскиваем его куда-нибудь повыше на крышу и пускаем на параплане через границу города, а сами в виде грифов страхуем его от преждевременного падения. Без Любиного таланта искать людей мы бы ни за что не нашли этого Кольку среди миллионов жителей. Но Люба уверенно летит к одному из зданий, садимся на крышу. Куда же ты меня привела? Крыша здания вполне благоустроена, растут цветы, в углу крыши вертолётная площадка с готовым к полёту вертолётом. Прежде всего, осматриваем вертолёт, он готов к полёту. Моих знаний, оставшихся от курсов спецназа, достаточно, чтобы им управлять. Теперь внутрь здания. Работаем на пару, моя винтовка сокрушает очередной замок, а Люба оглушает часовых, которых я затем пристреливаю. Всё это достаточно неприятно и похоже на работу мясника, но терплю. В какой-то момент меня даже охватывает азарт. Наконец, находим камеру, где заперт искомый нами Николай. Он в камере не один. Выводим оттуда человек десять и ведём их вверх по лестнице к вертолёту. Люба мысленно связывается с нашими, похоже, нам будет необходима ментальная помощь. Вылетаем ещё до рассвета и благополучно пересекаем границу города, но Люба утверждает, что погоня уже в пути и летит гораздо быстрее нас. По резкой боли в голове чувствую, как начинает работать соединение четырёх, посланное нам на помощь. Надо же, раньше у меня от этого действа голова не болела. Из-за облаков вываливаются два боевых вертолёта и также влетают в зону действия нашей ментальной защиты. Один из них резко идёт к земле и взрывается, видно, пилот не вынес действия наших друзей, другой вертолёт летит обратно.
Дома Ленка со слезами встречает своего Кольку, а мы пытаемся разобраться, кого же мы с таким риском вывезли из города. Оказалось, это была группа учёных, работавшая в секретной лаборатории над усовершенствованием шлемов ментальной защиты.
Кольку отправили туда в качестве консультанта-биолога. Мы вывезли их очень удачно, так как через пару недель у них была запланирована сдача нового усовершенствованного шлема, который был бы использован, прежде всего, против нас.
Ещё новость: погибли оба наших пленника. Их устроили со всеми удобствами в камере для буйно помешанных, и вот в тот момент, когда Роза проводила большой «концерт» (так она назвала одновременное соединение 64 телепатов) для помощи нашему предприятию, пленники наши вдруг прямо взбесились, начали кричать и бросаться на стены камер. Никто ничего не мог понять, примчались врачи, но не успели пленники скорчились на полу и умерли, как показало вскрытие, от кровоизлияния в мозг. Так все узнали, что наши посиделки не просто игрушки, а ещё и оружие, порой смертельно опасное. Впрочем, я это понял ещё во время посещения Саида.
Тем временем, оказывается, Петруха на экскаваторе целый день и ночь «убивал» дорогу к госпиталю. Оказывается, уже с месяц они с Александром чинили найденный на свалке экскаватор, а Тимоха переделывал его управление для Петрухи. Нас с Любой он тотчас отправил переставлять указатели на дорогах. Так в течение двух дней мы мотались по области и правили указатели «Госпиталь» так, чтобы они указывали на Затулинск. Когда вернулись не нашли нашего поворота. На месте дороги рос молодой еловый лес. С трудом удалось найти какую-то колдобистую дорожку к дому с южной стороны.
И вот настал самый тревожный день. Наши телепаты почувствовали приближение толпы. Мы с Любой срочно выехали навстречу на машине. Я нашёл хороший наблюдательный пункт сбоку от дороги на высоком дереве, на холме. Люба тоже поднялась ко мне.
А теперь, сказал я, необходимо найти тех, кто ведёт эту толпу. Уж они-то не обманутся нашим ложным ельником.
Ясно, что один из них вон тот сзади! сказала Люба.
Я поймал в прицел человека, который отстал и говорил что-то в микрофон. Договорить он уже не успел.
Люба, ищи скорее второго с наушниками или телефоном, сказал я.
Люба в бинокль изучала толпу. Второго человека мы найти не могли. Придётся спускаться вниз!
Я оставил винтовку на дереве и спрыгнул, Люба за мною. Мы догнали толпу. Где же он? Скоро будет наш перекрёсток, а мы ещё не нашли Всё быстрее и быстрее мы бежали, обгоняя людей. Вот уже и голова толпы. Но вот и наш перекрёсток. Толпа проходит мимо, но один человек остановился и с недоумением смотрит на свежие посадки. Вот его рот раскрывается, но тут уже к нему подбегает Люба.
Вам плохо? участливо спрашивает она.
Человек мешком валится ей на руки.
Опять получилось! шёпотом радуется она.
Толпа безучастно идёт мимо нас вот проходит и последний человек и уходит всё дальше и дальше, по направлению к Затулинску.
Мы грузим спящего в машину и везём его на восток. Нет, мы не настолько жестоки, чтобы везти его к нам в госпиталь, мы сгружаем его на перекрёстке в двухстах километрах к востоку и отправляемся домой.
Там Александр разбирается с «компасом», что указывал на Ленку. Оказывается, он указывал не на саму Ленку, а на вживлённый ей под кожу руки чип. Тут только Ленка вспомнила, что этой зимой всем в городе сделали в руку некую прививку, а от какой болезни не объяснили. Вот и ещё работа вытаскивать у всех спасённых из рук чипы. Впрочем, здесь уже госпиталь и без нас справится. Утром мы с Любой выезжаем на машине на юг, навстречу войне. Мы должны сделать хоть что-то, чтобы остановить огромную армию, которая может уничтожить нашу Родину.
Роза о жизни госпиталя в первые годы войны
Нужда заставила нас всё более совершенствовать наше мастерство «слияния четырёх». В дополнение к постоянным дежурствам я добавила ещё всеобщие соединения всех способных к данной деятельности, а их у нас в госпитале набралось 64 человека. При таком многолюдном объединении крайне возрастала нагрузка на режиссера такого огромного «концерта», так что оказалось, что только одна я и могла объединить всех, у остальных «концерт» быстро разваливался на отдельные независимые четвёрки. Зато, когда мне удавалось направлять деятельность всех 64-х человек в одно русло, результаты оказывались потрясающими.
Первый раз я употребила мощь «концерта» для спасения мужа Ленки и остальных пленников города. При приближении ударной группы к объекту я начала «концерт». Ощущения были потрясающими. Первое это ощущение всемогущества. Незримым вихрем пронеслась я по коридорам тюрьмы, оставляя после себя тюремщиков в полубессознательном неподвижном состоянии. Тем временем мой брат с Любой прорвались с крыши в здание. Тут начался для меня настоящий кошмар. Радек с наслаждением расстреливал десятками неподвижных беззащитных людей, а я не знала, что делать, несмотря на всё своё всемогущество. Если я хотела спасти заключённых, то не должна была мешать Радеку, но объяснить Радеку, что убивать тюремщиков вовсе не обязательно, я также не могла. Он жил в своём мире мщения и смерти и был ментально мне недоступен. Я бы, конечно, могла и его обездвижить, но был ли в этом смысл? В общем, я потеряла сознание и пришла в себя только через сутки, когда все спасённые были уже в госпитале.
Потом был эпизод с толпой, которую надо было направить мимо госпиталя в Затулинск.
Опять я парю над людьми, над их судьбами всемогущая и порою бессильная. Во всей толпе двумя чёрными пятнами выделяются две чёрные души. Приверженцы зла, как всегда, работают на пару. Мне их жалко. Я отчётливо вижу, что жизнь того, что сзади, неумолимо движется к концу, а я ничего не могу с этим сделать. Он ничего не чувствует, а перед моим взором встают огромные призрачные песочные часы, из которых высыпаются последние песчинки. Сквозь них я вижу его руку с мобильным телефоном. Он делает последний вызов в своей жизни. Пуля пробивает его голову как раз в момент вызова, я знаю, что это опять постарался мой брат. Лужа крови и красный мобильник в ней, мобильник, несущий смерть своему абоненту!
Да, он звонит тому, что впереди. Вторая чёрная душа хочет ответить на звонок. Я вижу смерть и над ним, но как бы ещё призрачную, необязательную и почему-то прямо связанную с телефонной трубкой. Своей властью я останавливаю его руку, тянущуюся к вибрирующему телефону, и видение смерти отступает. Я продолжаю следить за спасённым. Он ещё пытается разобраться в ситуации: то тянется к мобильнику, то с недоумением смотрит на завалы зелени, маскирующие дорогу к госпиталю. Я помогаю ему оставаться в этом недоумении, в неподвижности, так как понимаю, что любое осознание ситуации для него равносильно смертному приговору. Но вот, наконец, и Люба, она погружает его в спасительный сон.
Теперь под моей опекой остаётся только голодная толпа, ищущая госпиталь с его райской, как ей обещали, жизнью. Незримо я сопровождаю толпу до самого Затулинска, нейтрализуя по пути вооружённые охранные отряды. Самое главное вовремя найти дежурного офицера, управляющего обороной. Как только он уснул в обнимку со снятой телефонной трубкой дело было сделано. Толпа благополучно влилась в улицы городка, а я могла расслабиться и отдохнуть. Опять я проспала более 24 часов! Всемогущество требует сил!