Так что у парня, даже если он будет лететь просто на табуретке или на грузовой тележке со склада, среди этой всеобщей сутолоки и неразберихи были очень неплохие шансы добраться и выпустить бревно. Вольфрамовая торпеда горит плохо и предназначена для того, чтобы проходить сквозь энергетические щиты. Только полностью накачанный энергией щит может удержать такой снаряд, но я очень сомневаюсь, что хоть у одного из кораблей сейчас был такой.
Я услышал в наушниках голос моего второго помощника:
Думал, вы кабину снимаете, чтобы мы могли товарища после боя с почестями похоронить, а вы смогли этот металл воевать отправить! А полоска на носу! Как вы это придумываете?
И похороним тоже. Обязательно всех соберём и окажем последние почести нашим товарищам. Дрон уже отнёс останки в шлюз. Там сейчас вакуум и космический холод, но это после боя. Летунов полно, а машины уже заканчиваются. Очень неудачно нас в этот раз выкинуло.
Помощник поднял руку в знак согласия.
Разумеется, эти пятнадцать минут я потратил не только на один торпедоносец. Дроны под моим управлением починили ещё несколько машин, вернув их в бой, но это были обычные дыры и поломки, требующие только стандартной работы без изысков. Ко мне бежала Ирма, показывая экран тактического наладонника. Она была руководителем моей охраны. Комиссованная из штурмовиков по ранению, девчонка рвалась в бой и скрипела зубами, когда обходилось без прямого абордажа нашей ремонтной палубы. Сейчас она светилась от счастья, и мне это совсем не нравилось.
Товарищ Илли, пауки! Два десанта! Пауки в реакторе, богомолы около второго ангара. Штурмовики Улдиса уже сбросили богомолов, а десантный бот нелюдей отстреливается, не могут подойти.
Отставить бот. Ирма, сообщи, чтобы не лезли. Скорее всего, он на автомате. Попроси, чтобы на возврате кто-то из летунов по нему ударил. Богомолы зенитного вооружения на такие корабли не ставят, а парни могут подставиться. Давай мы пауками займёмся.
Ирма кивнула, что-то кратко сказала в переговорное устройство и показала план-схему на тактическом коммуникаторе.
Я задумался. Ирме всегда пострелять в радость, а мне только десанта сейчас не хватало. Ремонтная палуба не самая большая по объёму. Крупные корабли в космосе не чинят, а просто стыкуют на свои места в причалы и выгружают на стационарные ремонтные доки. Зато моя палуба длинная, и как бы ты ни двигался, всё равно обойти её не сможешь. Пауки это не богомолы, и мы справимся без проблем, но как не хочется прекращать работу! Придумал!
Ирма, а давай их утопим и сварим? Они потом сюда пойдут. Тут самые тонкие переборки. Возьми двух штурмовых мехов и одного ремонтного дрона с резаком по термостойким сплавам и со сварным модулем. Вот здесь завари открывающиеся переборки и двери. Тут кабель связи с основным искином, а тут искин реактора. Ты его просто сломай, а тут отрежь. Найдёшь коробку?
Всё было просто. Это особенность конструкции корабля. Основные реакторы глубоко внутри корпуса, а вспомогательные, на расщепляющихся материалах, разбросаны по всей длине между ангарами. В бою может быть что угодно, а находящийся под боком реактор всегда обеспечит энергией. Однако держать такие вещи внутри основного корпуса тоже не стоит, поэтому их выносили наружу, размещая между внешней бронёй и жёстким несущим корпусом. Сейчас паукам было проще всего расковырять обшивку и пройти через реактор, чтобы попасть внутрь, в остальных местах их ждала монолитная многометровая броня, которую они переносным инструментом неделю будут дырявить. Я продолжил:
Пятый ангар мы давно потеряли, нам этот реактор не нужен, под нами основной мезонный. Мы сейчас от него энергию получаем, у нас полкорпуса не работает, так что мощности с избытком, а вот пауки мне тут не нужны. Пока дрон заваривает переборки, пристрели искин реактора, а то он не даст нам так сделать. Выводи реактор на полную мощность и глуши.
Это старая проблема всех реакторов на расщепляющемся материале. Если активная зона выходит из-под контроля, её глушат композитом графита, но на несколько секунд температура скачкообразно повышается. Единственный способ начать глушить раньше, не доводя до пика и оставив место на скачок. Для этого и надо было сломать искина, иначе он просто не даст раскачать реактор в опасную зону. Я продолжил инструктировать:
Ирма, выведи реактор на полную мощность, а потом резко глуши, опускай стержни и прикажи мехам перебить эти коммуникации. Весь отсек заполнит радиоактивным перегретым паром из контура охлаждения. Коммуникации слишком прочные, заряды даже не пытайся закладывать. Как начнёшь опускать стержни, сразу беги сюда, закрывай и заваривай переборку. Смотри на меня, я постучал в стекло шлема пальцем, привлекая внимание.
Ирма, выведи реактор на полную мощность, а потом резко глуши, опускай стержни и прикажи мехам перебить эти коммуникации. Весь отсек заполнит радиоактивным перегретым паром из контура охлаждения. Коммуникации слишком прочные, заряды даже не пытайся закладывать. Как начнёшь опускать стержни, сразу беги сюда, закрывай и заваривай переборку. Смотри на меня, я постучал в стекло шлема пальцем, привлекая внимание.
Это была моя дурацкая и страшно раздражающая всех привычка. Зато я точно знал, что на меня обратили внимание, а не мечтают о великих победах на дальних окраинах космоса. Я даже почувствовал, как девчонка скривила губы. Они тут все так делали, когда я использовал этот способ привлечения внимания, просто через прозрачное стекло скафандра техника видно, а через затенённое стекло штурмового скафа нет.
Пара из активной зоны хватит, чтобы сварить всех пауков и выдавить в космос, а давление будет таким, что если повезёт, то может и десантный бот сорвать. Первого меха оставляй внутри, коммуникации разрушать, а этого с собой и не геройствуй. Ты единственный тут штурмовик, если что случится, ты мне нужна здесь. Тебе придётся в одиночку защищать всю ремонтную палубу.
Ирма кивнула. Она всегда была падка на щедрые обещания, и объяснить, что нельзя геройствовать, было невозможно, только обменять геройство там на гораздо большее здесь и немного потом.
На своей палубе я мог выставить до двух десятков автоматизированных мехов с тяжёлым бортовым вооружением, и Ирмин разгонник особо ничего не решал, но был нюанс. В прямом бою, где нужна только скорость реакции и калибр, машины во много раз превосходили людей, но если что-то пошло не по плану, ни одна механизированная система, какой бы быстрой и вооружённой она была ни была, не заменит выдумку, хитрость и подлость обычного бойца. Я в этом не раз убеждался и не хотел далеко отпускать девчонку от технической палубы.
Она убежала, уводя за собой две бронированные многолапые машины и ремонтного дрона, а ко мне уже бежал следующий соискатель мудрости старшего техника. То есть моей.
Глава 2
В упор
Палубы линкора трясло от попаданий вражеских орудий. Нелюди прекрасно понимали, что пока они не уберут отсюда наш корабль, расположившийся с другой стороны светила от основного боя, спокойно заняться борьбой с главными силами им не дадут. На «Топоре палача» имелось немало средних кораблей, которые разлетались по всей звёздной системе и наносили фланговые удары. У меня не было полной картины боя, но я отлично понимал, что выпущенные нами лёгкие корабли делали будоражащие удары, разрывали порядки и вносили сумятицу в построение нелюдей, и без того столкнувшихся с серьёзной опасностью. Мы страшно всех раздражали, нас хотели придавить как можно быстрее и не считались с потерями.
Доклады о высадившихся абордажных командах сыпались не прекращаясь, враги не жалели сил и всё, что могли подтянуть к нашему кораблю, тащили не раздумывая. Два тяжёлых крейсера, присланных флотом, отлично держали крупные корабли насекомоподобных на расстоянии, но этот класс не был создан, чтобы бороться с многочисленной мелочью, кроме той, которая подлетала совсем близко. Большая часть малых человеческих кораблей была далеко, обеспечивая поддержку основным силам, и многочисленные десантные боты с богомолами и пауками проскакивали через прикрытие крейсеров, и прилипали к обшивке «Топора палача» постоянно. Оповещения о потере отсеков сыпались сплошным потоком, а линкор превращался в груду металла. Уничтожить корабль такого класса одним или даже десятью попаданиями самых мощных зарядов было невозможно, и единственный способ, доступный врагу сделать это изнутри. Кстати, подобное относилось как к кораблям человечества, так и нелюдей. Наши штурмовые группы разрывались, мечась от одного края корабля до другого, а в основной командной рубке шёл постоянный бой.
В коммуникаторе я услышал теряющийся в помехах через разрушенные ретрансляторы корабля голос своего товарища, а ныне командующего «Топором палача». Я с ним прожил всё детство, прошёл учебку и пошёл в техники, а он в штурмовики, чтобы через много лет снова встретиться на одном корабле.
Илли, у нас ещё четыре десанта богомолов. Наш корабль уже не боевая единица, а груда летающего металла, а это уже твоя специализация оживлять мёртвое железо. Я знаю, ты обязательно справишься ты лучший из тех, кто может это сделать. Это приказ. Я так хочу. Прощай, друг.